— Я не нуждаюсь в вашей благотворительности.

— Именно вы в ней нуждаетесь больше, чем кто-либо другой.

«Этот Дэниел Торп никогда не узнает, что попал в яблочко», — подумала Миранда и улыбнулась:

— Да! Я нуждаюсь. Но вы оставьте меня в покое. До свидания, мистер Торп, — сказала она и шагнула в сторону.

Он буквально пригвоздил ее к месту.

— Слушай сюда, дорогуша…

— Нет, слушайте вы, мистер Торп! Я потеряла сознание, потому что голодна. Простите, если огорчу вас, но у меня нет ни малярии, ни бери-бери, ничего другого.

Миранда вскинула подбородок и посмотрела ему в глаза.

— Поняли, наконец?

«Вывел все-таки из терпения! Если он сейчас скажет хоть одно резкое слово, пусть все летит в тартарары — и живопись, и Мюллер, и этот Торп со всеми своими дурацкими бреднями на ее счет!»

После непродолжительной паузы, еле скрывая презрение, он сказал:

— Понимаю. Как не понять? Живешь одним днем. День и ночь — сутки прочь. Что будет, тебя не волнует. А пора бы научиться думать вперед!

Миранда стояла и думала назад… «Сколько работ маслом и сколько акварелей представила на одобрение стипендиальной комиссии, сколько заполнила бланков, опросников, анкет, чтобы получить стипендию. Как волновалась, дожидаясь ответа! Какие строила планы, когда получила стипендию. Как аккуратно тратила гульдены. Проживала за неделю то, что другие за день».

— Какой вы умный! Как быстро во всем разобрались, — улыбнулась Миранда. — В одном только вы ошиблись, мистер Торп. Я отсчитываю не сутки, а минуты. И вообще мне не о чем беспокоиться. Всегда найдется какой-нибудь Эрнст Мюллер. Если, конечно, станет совсем невмоготу…

— Ладно. С меня хватит! — сказал он и стал втискивать ее в машину.

— Что вы делаете? — отбивалась она. — Пустите меня!

Он усадил ее на переднее сиденье, накинул ремень безопасности и сел рядом. Повернул ключ зажигания.

— Вам это даром не пройдет, — задыхалась Миранда. — Люди видели…

Он посмотрел на нее, как на дурочку.

— В ваших кругах сейчас обед или завтрак? — спросил Торп.

— Я вас не понимаю, — ответила девушка. Дэниел включил скорость и тронул руль. Через минуту они уже мчались по набережной.

— Я спрашиваю, что вы в это время суток предпочитаете, мисс Стюарт? Завтрак или обед? В зависимости от ответа я выберу ресторан.

«Вот оно что! Силой втолкнул ее в машину, чтобы накормить?» — Миранда смотрела на него н молчала. А он, казалось, был поглощен одним — как выбраться из трэфика.

— Ну так как? Завтрак или обед? «Я ничего не приму от такого, как вы. Мне от вас стакана воды не нужно», — думала Миранда, глядя на него.

— Да, черт вас возьми, мисс Стюарт! Я же жду. Решайте, наконец!

«Господи! Стоит ли с ним связываться? Его же ничем не прошибешь…»

— И то, и другое, мистер Торп, — сказала Миранда и откинулась на спинку сиденья.

«Мерседес» мчался по улицам, шутя расправляясь с километрами, которые Миранда исходила вдоль и поперек пешком. В Амстердаме с транспортом все в полном порядке, но, когда экономишь каждый гульден, приходится путешествовать из конца в конец города на своих двоих. Вообще-то при таком режиме экономии с обувью напряженка, но если подсчитать — все равно дешевле.

«А город из машины совсем другой! Более загадочный что ли, даже экзотический, можно сказать. Она, как художник, делает скидку на эффект освещения и перспективу, но все равно сказочный город, какой-то нереальный, как, впрочем, и весь сегодняшний день с того самого момента, когда этот Торп ворвался в мастерскую Мюллера».

«А он-то зачем туда пожаловал?» — Миранда покосилась на нового знакомого. «Она, конечно, не спросит его об этом. Слишком много чести! Хотя можно было поинтересоваться раньше. Но ведь вопросы, злые и несправедливые, задавал он. Она только успевала отбиваться».

Машина, прошуршав шинами, тормознула у светофора. Миранда вздохнула и переменила позу, устроившись удобней на мягком сиденье, обтянутом лайкой. «Если тебя умыкают, то есть похищают, то это, несомненно, самый изысканный способ. Хотя, если быть точной, Торп ее не похищал. Конечно, она могла оказать ему более упорное сопротивление, но бесполезно. Он бы все равно с легкостью забросил ее к себе на плечо и запихнул в машину. И вообще, нужно быть дурой, чтобы сопротивляться. Чему сопротивляться-то?» Миранда откинулась на спинку. «Какая разница, кто заплатит за обед… Пусть хоть черт, хоть дьявол!..»

— Все в порядке? — спросил ее Дэниел.

«Голос резкий. Беспокоится, как бы с ней чего не приключилось, а вовсе не потому, что взволнован ее самочувствием».

Села прямо и положила руки на колени:

— Я не доставлю вам хлопот. Ничего не случится! Не беспокойтесь.

Зажегся зеленый глаз светофора. Машина проскользнула через перекресток и ловко юркнула в поток машин. Торп не то ухмыльнулся, не то огрызнулся:

— Ты всегда так ощетиниваешься, когда тебе задают вопросы?

— А вы всегда задаете вопросы с подковыркой? — парировала Миранда.

Девушка почувствовала его взгляд, но заставила себя смотреть прямо. Спустя мгновение он сказал:

— Скоро приедем. Закрой глазки и отдохни.

Миранда хотела ответить, что ей и так хорошо, но, подумав, решила последовать его совету. Как же она устала и душой, и телом! А сиденье такое мягкое… И напрягаться, будто аршин проглотила, не имеет никакого смысла. Говорить им не о чем! Да и может ли быть между ними что-нибудь общее!

«Спасибо за совет», — подумала Миранда, откинулась на спинку и, закрыв глаза, расслабилась.

Она слышала, как он что-то включал-переключал. Мягкие звуки чудесной музыки полились из приемника. «Клод Дебюсси… „Море“. Какая прелесть! Сейчас все испортит… Будет искать какую-нибудь дребедень. Нет, не угадала…»

Миранда чуть-чуть повернула голову, из-под ресниц взглянула на него украдкой. Его руки свободно лежали на руле, пальцы плавно отбивали такт. «Интересно! Он любит Дебюсси… Вот уж никогда бы не подумала! В его вкусе, скорей, что-нибудь незамысловатое, простенькое, как дважды два… Хотя трудно судить о человеке по первому впечатлению. Жизнь подбрасывает порой сногсшибательные парадоксы! Вот этот, например, что сидит рядом, раскатывает в элегантной машине!.. Из породы собственников… В дорогом безукоризненном костюме. А к Мюллеру ворвался, как псих ненормальный, как дурак полоумный! А когда обнимал и целовал ее? Разве он вел себя непристойно? Да ничуть…»

Волна стыдливого жара обдала ее с головы до ног. «А она? Что она? Она, наоборот, отвечала на его поцелуи так, будто потеряла саму себя, хотя и в этом тоже нет ничего недостойного. Вообще в отношениях с мужчинами она не безрассудна. Ей нравится мужское общество. Приятно с ними поболтать, побродить в парке, беззаботно смеяться над любой пустяковиной. А в танце… когда чувствуешь, как он уверенно и нежно прижимает тебя к себе все ближе и ближе, а потом провожает домой и робко целует в губы, желая спокойной ночи? Да кто этого не знает!.. Но вот чтобы в объятиях мужчины ее тело повело себя самостоятельно, как живое трепещущее существо, готовое с радостным безумством сорваться с края и упасть в таинственную… пропасть — что ли? — такое впервые случилось сегодня».

Миранда выпрямилась и опять сложила руки на коленях. «Однако все-таки то, что было, выглядит легкомысленным и, похоже, убедительно говорит о том, что у нее действительно нет другого выхода, как только позировать Мюллеру. Впрочем, если бы этот тип туда не заявился, она бы заработала себе на обед. А теперь, понимая, что она осталась без гроша по его милости, он везет ее кормить. А что потом? Потом она вернется к своей безысходности. Постучит в злополучную дверь под крышей и скажет: „Извините, я опоздала“. Зайдет за ширму, разденется и…

Господи! Это кажется еще ужасней, чем прежде.

А этот, что сидит рядом, полагает, будто она может за деньги…

Да черт с ним! Пусть думает, как хочет… Всякий волен считать так, как пожелает. Умный человек всегда тебя поймет, а на мнение дураков плевать…