- Но там не было конкретных угроз?

- Нет, просто отдельные слова, вырезанные из газет. Иногда в них не было вообще никакого смысла. Только ненависть. Все, что он делает, дышит ненавистью. Это меня и пугает. Что я т могла сделать такого, чтобы кто-то меня так возненавидел? Ума не приложу...

Итан приподнял ее лицо и нежно поцеловал в губы.

- Только не начинай искать в чем-то свою вину. Вылезай из машины и пойдем в дом.

Собаки сидели точно в той же позе, в какой она застала их в прошлый раз, с тем же виноватым видом. Дорис невольно улыбнулась. Поставив коробку с продуктами на кухонный стол, она наклонилась, чтобы погладить их, а потом осмотрелась вокруг. Старая плита, сосновые стол и стулья, веселенькие занавески. Позднее апрельское солнце заглядывало в окна.

- Оставь коробку здесь. Пойдем, я покажу тебе мою комнату.

- Твою? - удивленно переспросила Дорис, и Итан остановился, глядя на нее исподлобья.

- Ты предпочла бы спать отдельно? Дорис пожала плечами.

- Я не знаю. Твоей семье может не понравиться...

- Что я поселил у себя любовницу? Наоборот, я уверен, что они будут в восторге, - с непонятной усмешкой возразил он. - Пойдем.

Дорис последовала за ним по широкой старинной лестнице. Она чувствовала себя совершенно беспомощной, словно утратила способность самостоятельно принимать решения. Это было совсем не похоже на нее.

Итан провел ее в заднюю половину дома, мимо галереи портретов, и остановился перед старинной дубовой дверью в самом конце кот ридора. Загадочно улыбнувшись, он жестом фокусника распахнул ее. Дорис охнула. Перед ней была огромная комната размером с целую квартиру в современном доме. Посредине стояла огромная кровать под пологом из темно-красной парчи с золотыми кистями.

- Не останавливался ли здесь Карл Первый? Итан покачал головой, вошел в комнату и положил ее чемодан на кровать.

- А как насчет роялистов? Или мародерствующих круглоголовых?

- Насколько я знаю, нет, но не исключено. У нас даже есть тайник.

- Естественно. Может, и подземная темница имеется?

- Только погреб, - ответил он, словно извиняясь.

Дорис взглянула на него, потом перевела взгляд на гигантскую кровать и рассмеялась.

- Ах, Итан!

Сквозь огромные окна комнату заливало яркое солнце, освещая старинное бюро, пару продавленных кресел по обе стороны от камина и колокольчик для вызова слуг.

Тронув его рукой, Дорис вопросительно посмотрела на Итана.

- Он работает?

- Нет. Язычок потерялся много лет назад.

- Как жаль. У вас, наверное, и верных слуг тоже нет?

- Увы! - Он театрально развел руками. Повернувшись спиной к камину, девушка оглядела комнату.

- Здесь просто чудесно.

- Согласен.

- И все это когда-нибудь станет твоим?

- Разумеется.

- Тогда, я думаю, ты должен жениться на мне. Я бы хотела стать хозяйкой такой усадьбы.

- Правда?

- Ты еще спрашиваешь!

- Но ведь крыша протекает.

- Да что ты!

- И канализацию надо менять, и стены перекрашивать, а зимой мы тут замерзаем, впрочем, и летом тоже...

- А главное, ты вовсе не собираешься жениться, - в тон ему скорбно произнесла Дорис.

- Не собираюсь.

Улыбнувшись, она подошла к нему и обвила его шею руками.

- В таком случае мне лучше оставаться твоей любовницей, правда?

- Правда.

Он нежно поцеловал ее, притянув к себе.

- Зачем ты привез меня сюда?

- Ты знаешь, зачем.

- Да, но ты говорил...

- О других. Но не о тебе. А еще я сказал, что ты должна научиться получать удовольствие. Наслаждаться своим телом, не испытывая при этом угрызений совести. И я помогу тебе в этом. Но сначала мы должны выгулять собак. У меня не было времени сделать это, когда я вернулся из Манчестера.

- Не было времени?

- Да, - его глаза хитро прищурились. - Наверно, я очень спешил увидеть тебя. Соскучился.

- Правда? Приятно слышать.

- Мама убьет меня, если к ее приезду собаки не будут в самой лучшей форме.

- Ты ее боишься?

- Ужасно.

- Где она?

- В Шотландии. Поехала в гости к старой подруге.

- И попросила тебя присмотреть за собачками?

- Ага.

- Очень удобно. Как раз в тот момент, когда я поселилась в коттедже. Это ты уговорил ее уехать именно сейчас?

- Точно.

- И она ничего не заподозрила?

- Моя матушка всегда что-нибудь подозревает.

- О боже! - Опустив свои длинные ресницы, Дорис расплылась в улыбке. А если бы Моника не предложила мне пожить в коттедже?

- Тогда мы бы остались в Манчестере. Прижавшись к нему покрепче, она пробормотала:

- Я даже не знаю, как их зовут.

- Кого?

- Собак!

- А-а. Бен и Лютер.

- Лютер - это овчарка?

- Ага.

- В честь Мартина Лютера Кинга?

- Умница.

- Потому что он...

- Прежде всего, конечно, черный, и еще сильный, честный и очень преданный.

- Кто его так назвал?

- Моя мать. Она сказала, что он похож на лидера. Она хотела назвать его Отелло, но Норман категорически отказался орать на весь двор "Отелло, ко мне!"

- Нам действительно необходимо идти прямо сейчас? - вкрадчиво спросила Дорис.

В его глазах заискрилось веселье.

- Я думаю, - протянул он, - какие-нибудь пять минут не сыграют большой роли.

- У меня были планы на подольше, чем пять минут.

- Правда?

- Правда. - Она целовала его до тех пор, пока не стало ясно, что одними поцелуями тут не обойдешься. Почему-то каждый раз рано или поздно они приходили именно к такому выводу. - Задерни занавески, - прошептала Дорис, не отрываясь от его губ.

- В этом нет необходимости, - ответил Итан, тяжело дыша.

Он подхватил ее на руки, положил на кровать и потянул за золотую кисть. Полог упал, погрузив их в парчовую тьму.

- Теперь я тебя не вижу, - прошептал Итан, покрывая поцелуями ее лицо и шею и расстегивая ей пуговицы на рубашке.

- Мне нравится чувствовать твои прикосновения.

- Да, - проговорил он в ее плечо, - это очень возбуждает.

- В темноте так тепло и спокойно.

Они раздевали друг друга медленно, получая от этого взаимное удовольствие.

Дорис обнаружила, что в темноте проще быть изобретательной, отбросить все запреты, мешавшие без остатка отдаваться наслаждению. Можно было даже на время перевоплотиться в кого-то очень эротичного, сексуального и смелого. Это оказалось самым удивительным, волшебным переживанием в ее жизни. Потому что Итан не мог видеть ни ее лица, ни чувств, которые оно отражало.