- Нет. А что?

- Так просто.

- Нет, скажи, почему ты спрашиваешь. - Моника засмеялась. - У тебя ужасно грустный голос.

- Правда? Наверное, просто устала.

- С Лореном у тебя все в порядке?

- Почему ты спрашиваешь? - насторожилась Дорис.

- Не хотелось бы, чтобы у тебя возникли неприятности из-за этой истории с письмами и всем прочим. В фирме знают, что тебе кто-то не дает прохода?

- Да, им это известно.

- Ну и хорошо. И они ничего тебе не сделали? Не уволили?

- Да нет. А почему меня должны были уволить?

- Ну, не знаю... Просто беспокоюсь за тебя, и все.

- Спасибо тебе. Моника?

- Да?

Дорис собиралась расспросить подругу о том, не слышала ли та что-нибудь о других претендентках на участие в рекламном ролике авиакомпании, но передумала.

- Неважно. Ничего.

Они поболтали еще несколько минут, ни разу не упомянув об Итане. Может быть, он ничего не сказал Монике об их встрече, подумала Дорис. А почему она сама ни словом об этом не обмолвилась? Потому что ее отношения с Итаном никого не касаются. Конечно, это не Моника портит ей жизнь. Но все-таки до поры до времени лучше помалкивать.

Утром у ее порога валялся мохнатый игрушечный кот с изуродованной мордочкой. С трудом подавив приступ дурноты, Дорис поторопилась выбросить его. А на следующий день она обнаружила коричневый конверт, в котором! лежала страница из газеты. С ее фотографией той самой. Ее колени на снимке были словно перерезаны заголовком: "Девушка от "Лорен". Такой вы ее еще не видели!" Дорис в ярости скомкала газету, а потом разорвала ее на мелкие кусочки. Она опросила всех соседей, не видели ли они чего-нибудь или кого-нибудь подозрительного, но те лишь отрицательно качали головами. Круг замыкался. Сообщать в полицию уже не имело смысла.

Через полчаса позвонил Пьер Лорен. Сам. Он тоже получил такой же конверт.

- Мне очень жаль, Дорис.

- И мне... - ответила она апатично.

- Если ко мне обратятся за разъяснениями, я дам понять, что вы стали жертвой преследования и что этот снимок был сделан без вашего ведома и согласия. Но...

- Я понимаю, - поспешила Дорис ему на помощь.

- Я выслал вам выходное пособие...

- Спасибо, вы очень щедры.

- Я действительно постарался быть щедрым. И мне очень, очень жаль. Нам будет вас не хватать. Работать с вами было очень приятно. Я также послал вам список моделей, которые пробовались на "лицо года".

- Спасибо.

- В нем есть имя Моники Ричардсон. Удачи вам, Дорис! - тихо сказал Пьер и повесил трубку.

Дорис вытерла слезы и до боли прикусила губу. Моника в списке? пронеслось у нее в голове. Она никогда не упоминала о том, что хотела стать "лицом года". Может быть, просто забыла? Или не считала это важным. А может быть, она сказала об этом Итану? Все опять упирается в Итана Росса. Этот человек опасен, предупреждала девушка из телестудии. Он растопчет тебя.

Ее грудь сдавило, стало трудно дышать. Дорис хотелось убежать и спрятаться, оказаться на краю света, подальше от этого дома. И стать кем угодно, только не Дорис Ламберт. Сколько человек видели эту газету? Все знали о том, что она - главная модель компании Лорен. Точнее, была ею, поправила она себя. В записке, адресованной Пьеру, говорилось о том, что он должен ее вышвырнуть. Вчера Моника спросила, не уволили ли ее.

Нет, ужаснулась Дорис. Но имя Моники есть в списке. Совпадение? Нужно было спросить у Пьера, не звонил ли кто, чтобы узнать, не расторгли ли контракт с мисс Ламберт. Нет, это не может быть Моника. Значит, это Итан. Остается только он. Дорис отказывалась в это поверить. Но его мать так ужасно обошлась с ней. Потому что Моника была ей как дочь? Потому что считала, что ее любит сын?

Нужно поехать к подруге и все выяснить!

Даже не причесавшись, Дорис схватила сумку и ключи от машины, сунула ноги в туфли без каблука и поехала к Монике. Надо было спросить у нее про Итана сразу же, как они познакомились с ним.

Моники дома не оказалось. Ее соседка сказала, что девушка уехала в Лауншир на выходные. В коттедж? Или в Холл? Дорис, не раздумывая, помчалась следом. Она ничего не ела со вчерашнего дня и чувствовала себя совершенно разбитой, но желание узнать правду придавало ей силы.

Коттедж был заперт. Значит, Моника в Холле. Дорис остановилась спросить у фермера, не видел ли он такую девушку, и тот, засмеявшись, ответил:

- Да я только и делаю, что натыкаюсь на нее! На прошлой неделе, в эти выходные. - Он улыбнулся. - Недавно я видел, как она шла в сторону Холла. Вы с ней - не разлей вода. Хорошо, когда есть такие близкие друзья.

- Конечно, - машинально согласилась Дорис. На прошлой неделе? В эти выходные? Но Моника не была здесь на прошлой неделе... Неужели она все-таки замешана в этом деле?

У Дорис закружилась голова, к горлу подступила тошнота. Всем сердцем желая никогда больше не видеть эту парочку, но понимая, что должна сделать это, Дорис подъехала к Холлу, позвонила в дверь и стала ждать, невидящим взглядом глядя в сторону долины.

Она попыталась собраться с силами. Может быть, все объяснится очень просто. Может быть, Моника просто приезжала проверить, как под-рута устроилась в коттедже, не нашла ее и... И что? Уехала обратно?

Дверь открылась, и Дорис сразу стало все ясно по растерянному взгляду небесно-голубых глаз Моники, по тому, что первым ее движением было захлопнуть дверь перед носом непрошеной гостьи. Правда, спустя мгновение та мило улыбнулась, но - слишком поздно.

Только Моника? Или вместе с Итаном?

- За что? - тихо спросила Дорис.

- Что - за что? - засмеялась Моника. - И не стой на пороге, заходи.

- Нет, спасибо, - ответила Дорис с ледяной вежливостью. - Просто ответь мне, за что? Только не надо ничего отрицать. Не надо говорить, что ты этого не делала, что ты не хотела. Просто скажи, за что?

- Не понимаю, о чем ты говоришь.

- Понимаешь.

И тут перед Дорис словно опустили завесу. Моника - такая, какой она знала ее с одиннадцати лет, - исчезла. Голубые глаза злобно блеснули, губы сжались в тонкую линию.

- За что? - холодно спросила она. - Изволь, я скажу тебе. За то, что ты всегда забирала у меня все, что я хотела для себя!

- Не говори глупости! Моника мрачно ухмыльнулась.