— Все в порядке. Он любит свою Беатриче.

— А ты говорил, Линда.

— В переносном смысле. Да, Конни тебе ничего не рассказывала?

— Кажется, нет.

— Тогда ты не знаешь, что они претерпели. Ловушки, размолвки, разлуки. Но все позади. Потому я и чувствую себя, как во французской пьесе. Ну, ты помнишь, такие чувствительные пьесы — то слезы, то смех. Я обедаю. Буря утихла, светит солнце. Я пью вино и размышляю о том, что было. Надо сказать что-то под занавес. Что ж, выпьем за клуб «Пеликан», где я научился и сдержанности, и сметливости. За «Пеликан»!

— За «Пеликан», — повторил лорд Эмсворт. — А что это такое, Галахад?

— Благослови тебя Бог, Кларенс, — сказал Галли. — Съешь еще пудинга.

День выдался хороший. Небо сняло синевой, солнце — золотом, бабочки порхали, птицы ворковали, пчелы гудели; словом, природа благодушествовала, чем и отличалась от Фредди Трипвуда. Младший сын лорда Эмсворта сидел в своей двухместной машине у входа в замок и думал о собачьем корме. Рядом с ним сидела прекрасная овчарка.

Фредди приехал ненадолго. Женившись на прелестной дочери Доналдсона Собачьей Радости, он уехал в Америку, где и жил на Лонг-Айленде, трудясь для фирмы. Сейчас он был в Англии, потому что тесть решил расширить сферу влияния. Агги, его жена, соскучилась в замке за неделю и поджидала во Франции.

Вытирая ухо, которое лизнула овчарка, Фредди увидел, что по ступенькам идет изящный и немолодой человек с моноклем в черной оправе. То был Галахад, его дядя, король лондонской богемы, которым издавна гордились театры, скачки и не очень чинные рестораны. Сестры (Констанс, Джулия, Дора, Гермиона и др.) считали его позором семьи, а Фредди очень любил, мало того — почитал, видя в нем неистощимый запас изобретательности.

— Так, так, юный Фредди, — сказал Галахад. — Куда ты везешь эту собаку?

— К Фэншоу.

— В Марлинг-холл? Это там живет хорошенькая девушка, с которой я тебя встретил?

— Да, Валерия. Старик Фэншоу — глава здешних охотников. Сам понимаешь, что это значит.

— Нет, не понимаю.

— Под его началом — несметное множество собак, и каждой нужен корм.

— Ты хочешь продать им свой товар?

— Еще бы! Дочку он любит, ни в чем ей не отказывает, а ей очень понравилась овчарка. Вот я и везу. Она обещала за это, что отец закажет массу корма.

— Фредди, это же не твоя собака! Агги оторвет тебе голову.

— Ничего, ничего. Я все продумал. Скажу, что она умерла, и раздобуду такую же. Ну, мне пора. До скорого! — И Фредди исчез в облаке дыма.

Галли задумался. Долгое общение с букмекерами и жучками воспитало в нем широту ума, но здесь и он покачал головой; а после этого, вернувшись в замок, немедленно встретил Биджа, дворецкого. Тот немного пыхтел, ибо спешил куда-то, а былую стройность утратил довольно давно.

— Мистер Фредерик уже уехал, сэр? — спросил он.

— Только что. А в чем дело?

— Телеграмма. Наверное — важная.

— Нет, вряд ли. Результаты бегов или что-нибудь в этом духе. Дайте мне, я передам.

И он пошел дальше. Он был общителен, ему хотелось с кем-нибудь поговорить. Конечно, он мог поговорить с сестрой, она читала на террасе, но что-то подсказывало ему, что пользы, тем более — радости от этого не будет. Леди Констанс не ценила его рассказов о прошлом. Наконец, он решил пойти к брату Кларенсу, с которым всегда приятно обменяться мыслями, и нашел мечтательного пэра в библиотеке.

— А, вот ты где! — сказал он, на что лорд Эмсворт задрожал всем длинным телом и воскликнул:

— Это ты, Галахад!

— Я, и никто другой. В чем дело?

— Какое дело?

— Ты встревожен. Спокойный человек не вскакивает, как вспугнутая нимфа. Скажи мне все.

Граф обрадовался, он именно того и хотел.

— Это Конни, — произнес он. — Ты слышал, что она утром сказала?

— Я не выходил к завтраку.

— Значит, не слышал. Я как раз ел селедку, а она говорит: «Надо уволить Биджа».

— Что?! Биджа?

— Она говорит, «он нерасторопный», «нам нужен молодой, проворный дворецкий». Это ей, не мне. Я просто охнул, селедкой подавился.

— Вполне естественно. Бландинг без Биджа? Этого быть не может. Бландинг с проворным дворецким? Подумать страшно! Так и вижу, юркий хлыщ, ходит колесом, слетает по перилам… Топни ногой, Кларенс.

— Кто, я? — спросил лорд Эмсворт. — Я не могу топать на Конни.

— А я могу, и топну. Нет, уволить Биджа! После восемнадцати лет беспорочной службы! Чудовищно.

— Она говорит, он получит пенсию.

— Пусть не утешает себя, ничего не выйдет. Да с таким же успехом можно уволить архиепископа Кентерберийского!

Он бушевал бы и дальше, но шаги на лестнице оповестили о том, что Фредди, вернувшись от Фэншоу, идет к себе. Лорд Эмсворт заморгал. Как многие отцы-аристократы, он плохо выносил младшего сына, и его раздражало, что в Америке тот приобрел какую-то прыть, какую-то такую скакучесть.

— Это Фредерик, — печально сказал он.

— У меня для него телеграмма, — сказал Галли. — Пойду, отдам.

— Пойди, — согласился брат. — А я посмотрю на цветы.

Ушел он в розовый сад и принялся нюхать розы, что всегда его радовало, но сейчас не принесло утешения. Тогда он вернулся и взял с полки любимую книгу про свиней; но и она не помогла. Мысль о том, как дворецкий исчезает из замка, терзала его — хотя слово «исчезать» не очень подходило к корпулентному Биджу.

Печальную задумчивость прервал тот, кто ее вызвал.

— Простите, милорд, — сказал Бидж. — Мистер Галахад просит вас зайти к нему в курительную.

— Почему он сюда не идет?

— Он вывихнул ногу, милорд. Они с мистером Фредериком упали с лестницы.

— Как же это они?

— Мистер Галахад протянул мистеру Фредерику телеграмму. Мистер Фредерик ее открыл, закричал, зашатался и вцепился в мистера Галахада. Ногу он тоже вывихнул. Лежит в постели.

— Ой, Господи! Им больно?

— Насколько я понимаю, острая боль прошла. Их лечит судомойка. Она — маленькая фея.

— Кто?

— Маленькая фея, милорд. Разновидность девочек-скаутов. Умеют оказывать первую помощь.

— Какую? А, первую! — сказал лорд Эмсворт, читая между строк. — Всякие бинты, да?

— Именно бинты, милорд.

Когда граф добрался до курительной, фея завершила свой труд и ушла к «Звездам экрана». Галли лежал на тахте, довольно веселый, и курил сигару.

— Бидж говорит, ты упал, — сообщил лорд Эмсворт.

— А что поделаешь, когда в тебя вцепляется безмозглый племянник?

— Бидж думает, он получил неприятную телеграмму.

— Это верно. От Агги.

— Агги? Странное имя…

— Всё родители. Провели там медовый месяц.

— А, я слышал! Это водопад. По нему катаются в бочках. Неприятно, но можно привыкнуть. А чем плоха телеграмма?

— Послезавтра Агги будет здесь.

— Это хорошо.

— Для Фредди — нет. Он отдал ее собаку Валерии Фэншоу.

— Кто такая Валерия Фэншоу?

— Дочь полковника из Марлинг-холла. Ты с ним знаком?

— Нет, — отвечал граф, который очень старался ни с кем не знакомиться. — А почему Франсис не хочет, чтобы Фредерик давал собаку?

— Ниагара. Не вообще собаку, а ее, Ниагарину. Личную и любимую овчарку. Все бы ничего, если бы Валерия была в очках и в веснушках, — но нет! Волосы — золотые, глаза — синие, а годы охоты, рыбной ловли, плаванья, тенниса и гольфа придали ей невиданную стройность. Твоя невестка не любит, чтобы ее муж вступал в нежную дружбу с такими красавицами. Если она узнает, что Фредди дарит Валерии ее собак, она с ним разведется.

— Что ты!

— Да, да. Американке это — раз плюнуть.

— Ой, Господи! Что же он будет делать?

— Ну, во-первых, Доналдсон его выгонит. Вернется сюда.

— Куда, в замок? — заволновался граф. — Ой!

— Вот видишь, положение серьезное. Но не волнуйся, я нашел выход. Мы вернем собаку.