— Так это… товарищ полковник… два человека надо. Но это не обязательно! Главное — аппаратуру какую-нибудь для прослушивания. Я там устроился охранником, но мне ещё не доверяют. Приходят подозрительные личности, ведут переговоры о крупных денежных суммах… Послушать бы, о чём говорят.

— Аппаратуры захотел, — произнёс Мудрый еле слышно, и Стрельцов попятился к дверям. — А вот вся наша аппаратура!..

И командир внезапно грохнул о стол табельный пистолет системы Макарова.

Во всём отделении милиции сделалось тихо.

— Вот наша аппаратура! Только вам, Стрельцов, — Мудрый взял себя в руки, сбавил тон и убрал пистолет, — сейчас и такой аппаратуры не положено. Потому что ты болен и не имеете права находиться при исполнении служебных обязанностей. Лежать в постели, пока не выпишут, и я не увижу об этом справку! А когда выпишут, вы будешь работать не в зоопарке, а дежурить по отделению — месяц, год… до посинения! И если вы сию же минуту не скроешься с моих глаз…

Этого повторять не требовалось.

Вернувшись в контору, Стрельцов услышал за дверью голоса:

— Когда провернём план «МЖ», всю эту шпану разгоним, — говорил дядя Петя, чавкая и позвякивая приборами (после дневного сна ему приносили из ресторана подкрепиться). — Будем пускать только солидных людей. Казино, стриптиз, аукцион мехов, туда-сюда… Будут «МЖ» — будет всё. Отгрохаем здесь настоящий Лас-Вегас. Что, Лёха, был ты когда-нибудь в Лас-Вегасе? А-а, то-то. А я был. Некоторые все деньги ещё у входа просаживают — через автоматы. Так им, виш-ли, бесплатный билет домой просто так дают. Чтобы нищие не болтались, не попрошайничали. Эх, большое дело можно замутить. Земля — Клондайк! Казино — это для начала, для раскрутки. Только бы денег нарыть. Из-за денег стоим.

«Что ещё за „эмже“? — удивился Стрельцов. — Туалеты?.. Монеты-жетоны?..» За неимением специальной аппаратуры он подслушивал из-за двери при помощи собственного живого уха.

— Вам надо кредит взять, дядя Петя, — предложил Балда. — Или с кем-нибудь войти в долю.

— Думал. Всё думал-передумал. Горчичку передай… Про кредит можно забыть. А вот надёжного человечка я бы взял в долю. Только где такого найти — надёжного и с деньгами?

— Дядя Петя, — подумав, сказал Балда. — А ведь я знаю такого… человечка. Матёрый, доложу я вам, человечище. Про Живоглотова слыхали?

— Так ты с Михасём знаком? — перестал чавкать дядя Петя.

— Так, немного. Жили на одной улице. Земляки мы с ним.

— Да ведь, говорят, нынче их взяли?

— Взяли, да не всех. Тех, которые поумнее, тех не взяли. А Михась теперь на дно ляжет — ему самое время денежки вложить, чтобы они работали.

— Ага. — Дядя Петя чего-то шумно выпил, снова зачавкал и зазвенел приборами. — Так-так. Вложить. А нас с тобой, типа, не уложат? Шучу. Мысль неплохая, молодец, Балда. Человечек он надёжный. И сам болтать не будет, и язык в случае чего быстро подрежет кому надо. Крыша опять же… Ты вот что, устрой-ка нам встречу в верхах. Сумеешь?

— Да хоть сегодня устрою.

— Ты что же, знаешь где он сейчас прячется?

— Знать-то я этого, конечно, не знаю. Только есть один способ передать.

— Ну так ты и не болтай.

— Не болтаю…

Стрельцов, обалдевший от свалившейся на него оперативной информации, на цыпочках вышел из конторы и отдышался. Затем снова вошёл, хлопнув дверью и стуча по полу ботинками. Покусывая спичку, чтобы скрыть своё волнение, молча уселся в кресло.

— Так ты чо там мне, типа, про ограду говорил? — подмигнув Балде заговорил Толстомясов.

— Так э-э… Подкрасить кое-где, подмазать…

А Стрельцов, глядя отсутствующим взглядом куда-то в сторону, грыз спичку и лихорадочно думал. Доложить обо всём Мудрому и выйти из игры? Или самому… Вчера он намекнул дяде Пете, будто имел дела с Живоглотовым. Он был уверен, что ещё до утра банду схватят. Теперь же — кто знает, как оно всё обернётся…

В заброшенной деревне Нехрюкино, в стоящем на отшибе сером покосившемся домишке, нашли себе убежище остатки банды Живоглотова. Весь день и всю ночь они уходили от погони, путая следы, по лесам и болотам. И вот теперь, обсохнув и поспав немного, они ели печёную в золе картошку, обжигаясь и хрипя от жадности.

Их было шестеро: Очкарик, Клоп, Пузо, Скелет, Кривой и сам главарь — Михась Живоглотов, жестокий и хитрый.

Если Михась с кем-то советовался, то разве что с Очкариком, потому что Очкарик был умный, а попал в банду из-за того, что погорел на компьютерном взломе и ударился после этого в бега.

Поев картошки, Михась обтёр руки о рубаху, посмотрел на часы и приказал:

— Эй, Скелет, а ну, включи радио.

Тут же в избе зашептал динамик маленького карманного приёмника. В это время бандит слушал по радио городские объявления. Если звучало объявление об утере паспорта за номером таким-то, он уже знал, что это телефонный номер, по которому его просят позвонить.

Михась вынул из кармана трубку и набрал указанный номер.

— Здорово, зяма! — послышалось в трубке. — Это Вася, землячок твой. Помнишь Васю Болдина?

— А, это ты, фраерок, — вспомнил Живоглотов мальчишку со своей улицы. — Ну, чего тебе? У меня менты на хвосте.

— Знаю. Дело на миллион, Михась, поговорить надо.

— Это у тебя-то, сявка, на миллион? Иди, за бегемотом прибери, он у тебя уже обделался.

Дружки захохотали.

— Не у меня, дело, — пояснил Балда, — у моего босса, у дяди Пети… в дело вложиться.

— А дело верное?

— Плохого не посоветую.

— Ладно, приеду. Скажи своему дяде, чтоб ждал сегодня.

Михась дал отбой и спрятал трубку обратно в карман. Обведя тяжёлым взглядом своих приспешников, указал на Клопа, неприметного с виду замухрышку:

— Ты поедешь.

С наступлением темноты в зоопарке снова вспыхнули разноцветные огни, загремела музыка. Нетрезвые посетители перекрикивали друг друга возле буфетных стоек. А по центральной аллее неторопливо прогуливался директор Толстомясов и два его охранника — Балда и Стрельцов. К этому времени Стрельцов твёрдо решил, что не будет докладывать Мудрому о подслушанном разговоре. Он воображал, как втолкнёт закованного в наручники бандита в кабинет и негромко скажет: «Кажется, этого гражданина разыскивает милиция…»

Рисуя в своём воображении подобные картинки, Стрельцов не заметил, как возле них появился маленький плюгавый субъект. Сначала он завёл разговор с Балдой, а потом и с дядей Петей.

— Пошли в контору, — сказал Толстомясов.

Все четверо зашли в директорский кабинет. Клоп сел в кресло, прикурил папиросу, взглянул на Стрельцова и неожиданно произнёс:

— Ну, здравствуй, мусорок.

Стрельцов получил сзади удар по голове и потерял сознание.

Спустя полчаса директорский джип покинул территорию зоопарка, пересёк город и помчался по Московскому шоссе в сторону заброшенной деревни Нехрюкино. За рулём сидел Балда, рядом с ним — дядя Петя. Позади на полу лежал связанный по рукам и ногам лейтенант милиции Стрельцов. Клоп поставил на него ноги и стряхивал пепел нарочно ему на голову.

«Надо было доложить командиру, — приходя в себя, подумал Стрельцов. — Герои-одиночки побеждают, наверное, только в кино…»

Книжные человечки внимательно следили за развитием событий. Они не бросились вдогонку за директорским джипом; закреплённый на штанине у Балды электронный жучок-маячок указывал точное местонахождение автомобиля. Мурзилка объявил экстренное совещание.

— Мы убедились в том, что в зоопарке творятся возмутительные безобразия, — сказал он.

— Это наша проблема номер два, — сказал Мямлик.

— Мы узнали, что на рынке для чего-то обменивают продукты, которыми затем кормят зверей.

— Проблема номер четыре, — сказал Мямлик.

— Только что, на наших глазах, бандиты захватили милиционера.