Но нежное мгновение длится не долго, он заставляет меня упереться на колени. С силой впивается руками в ягодицы и вдалбливается снова и снова.

Я трахаю ее как одержимый. Обстановка комнаты расплывается у меня перед глазами и ускользает, словно облако. Остаемся только она и я и больше ничего. Мой ум входит в штопор, раскручивая давние«волшебные круги», создавая иллюзию обмана, вокруг нас. Я теряю чувство времени, проникая в ее естество, сливающееся со мной и оживляющее мое мертвое и израненное нутро.

Ледяные волны до сих пор грохочут вокруг меня, но я не чувствую боли. Я еще сильнее хватаю ее за ягодицы и рычу как зверь. Знаю, боль вернется (она отступила на время), но огромное облегчение, которое я испытываю, невозможно описать словами.

Я просыпаюсь на спине, прижавшись щекой к груди Доминика, его большая ладонь покоится у меня на животе, наши ноги переплетены, чувствуя жуткую жажду и желание пописать, и чертову головную боль во все двадцать четыре карата. Голова раскалывается так, что мне даже больно вздохнуть.

«Никогда больше, клянусь».

Осторожно, убираю его горячую тяжелую руку, сажусь на край кровати. Лишившись тепла его тела, я сразу же чувствую себя обездоленной и замерзшей. «Видно, кондиционер работает на всю катушку», — успокаиваю я себя. Я опускаю ноги на холодный пол. Ой, моя голова. Я все же добираюсь до ванной комнаты, благодаря тусклому свету ночника. Оооо... писать тоже больно. Глубоко вздохнув, я спускаюсь на кухню, выпить воды. На кухонном островке на черной салфетке лежат две таблетки обезболивающего и рядом стоит стакан воды.

Секунду я моргая, тупо смотрю на них.

«Он приготовил это для меня?!»

Не задумываюсь, я чешу у себя в затылке. Ой. Хватаю таблетки и запиваю стаканом воды, возвращаюсь назад в постель. Очень, очень осторожно, потому что голова раскалывается еще больше, такое впечатление, словно расколется на две половинки, я забираюсь под одеяло. Сильная рука тут же обхватывает меня за талию и сонный, мурлыкающи йголос бормочет мне в волосы:

— Спи, милая Элла. Завтра утром ты почувствуешь себя лучше.

Не в силах произнести и слова, я закрываю глаза, и через пару минут впадаю в глубокий сон без сновидений.

Меня будит какой-то звук. Я открываю глаза, Дом недавно из душа, но уже полностью одетый, сидит на постели. Его волосы все еще влажные, и я вдруг вспоминаю, когда первый раз увидела его. Кажется, наша первая встреча была уже так давно, словно в другом веке. Он настолько стал частью моей жизни.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он.

Я убираю волосы с лица и несколько раз моргаю. Веки отяжелели, во рту привкус, словно натолкали волос. По крайней мере, головная боль ушла.

— Выживу, — бормочу я.

— Послушай, мне нужно уйти, но ты можешь оставаться настолько, насколько хочешь. Сделай себе завтрак. Мы сходим на ланч, когда я вернусь, хорошо?

— Нет, я не могу остаться. Я должна съездить к маме, а потом за ланчем я встречаюсь со своей лучшей подругой.

— Хорошо, — он достает свой телефон из кармана, — какой номер у твоей мамы?

Я с удивлением смотрю на него.

— Зачем тебе?

Он отрывает глаза от своего телефона.

— Я параноидальный ублюдок. Мне нужна вся информация о ближайших родственниках.

Меня так перепугало его нахальное заявление, что следует дать ему номер моей мамы после двух ночей... горячего секса (хоть я задумываюсь, чтобы это значило, поскольку никакой любви между нами нет), я в конечном итоге даю ему номер. Кроме того, я толком еще и не проснулась. Поэтому, если честно, он застал меня врасплох.

— Теперь, номер твоей лучшей подруги?

У меня расширяются от удивления глаза, но я сдаюсь и даю ему номер Анны.

— Хорошо, я предоставлю тебе своего водителя, который отвезет тебя, куда тебе нужно. Он будет ждать тебя в холле.

Я тут же отрицательно качаю головой. Теперь я уже окончательно проснулась и стала раскаиваться в том, что согласилась дать ему номера телефонов.

— Пожалуйста, не надо. Я вызову такси.

— Нет, ты не будешь вызывать такси, Брайан отвезет тебя, — говорит он, выпятив вперед напряженно подбородок.

Я прикрываю глаза. Я не в состоянии сейчас ни с кем бороться, не говоря уже о джаггернауте, каким он является в данный момент. (Джаггернаут — многотонный грузовик для международных перевозок).

— Хорошо, хорошо.

— Я заберу тебя из дома в восемь вечера. Одень красное платье.

Я открываю глаза.

— Ах ... сегодня вечером мы куда-то пойдем?

— Сегодня суббота. Почему бы нам не выйти?

У него телефон жужжит в кармане. Он достает его, смотрит на экран, и в немом вопросе вскидывает бровь, глядя на меня. Я пожимаю плечами, давая понять, что он может ответить. Он нажимает кнопку и тут же слышится женский быстро лопочущий голос. Я отвожу глаза, притворяясь, что очень заинтересовалась лучом солнечного света, скользящим из-за занавески, которые он немного приоткрыл.

У меня начинает бурлить в животе боль, перемешиваясь со стыдом и яростью. Больной ублюдок! Это просто убийственно, разговаривать по телефону с женщиной, когда я обнаженная лежу в его кровати, пахнущая сексом с ним. Я делаю все, чтобы эмоции не отразились у меня на лице. Он хочет, чтобы мы были врагами и только трахались? Конечно, я смогу это сделать. В конце концов, он будет сожалеть. Но голос у меня в голове говорит: «Он будет сожалеть, только в твоих мечтах».

— Уймись, Лейла, — говорит он в трубку и прерывает звонок.

— На что ты смотришь? — спрашивает он.

— На солнечные пылинки, — тихо отвечаю я, чувствуя облегчение. Я все ему простила. Он разговаривал со своей сестрой. Я чувствую, как внутри моего тела разливается тепло.

Он поворачивает голову, рассматривая пылинки, парящие в лучах солнечного света.

— Зачем?

— Потому что..., — я делаю паузу. Боже мой, я так счастлива, хотя по-моему, нет причины. —Пылинки обладают магией. Они все время кружатся вокруг нас, но увидеть их можно только в луче солнечного света.

— Понятно.

— Ты не понимаешь!С помощью них с нами разговаривает Вселенная, как бы говоря, что существует и другая жизнь, которую мы не видим, не слышим и не можем потрогать. Знаешь, это как собаки слышат, а мы нет, летучие мыши чувствуют звуки,а другие животные видят ультрафиолетовое излучение.

Он внимательно смотрит на меня.

— И ты работаешь налоговым инспектором?!

Я пожимаю в ответ плечами.

— Я ухожу, но прежде чем уйти...,— он тянет за одеяло, которым я прикрываю грудь.

Я сильнее прижимаю его к себе и с нервным смешком интересуюсь:

— Что ты делаешь?

— Хочу получить кое-что, что напоминало бы мне о тебе.

Одеяло соскальзывает вниз.

— Раздвинь, — говорит он, не отрывая взгляда от моего лобка.

Я развожу ноги, он вставляет палец. Невероятно, но я уже очень мокрая, палец легко проскальзывает внутрь. Он достает его и обнюхивает, лизнув.

— Именно это,— замечает он.

И целует меня в губы, а затем уходит.

Дверь закрывается, я неподвижно лежу в кровати в полной тишине, в пустой квартире несколько секунд. Потом вскакиваю с постели и бегу в ванную, чтобы взглянуть на себя, как я выгляжу. Я цепенею, увидев свое отражение в зеркале.Господи! Честно говоря, я никогда не видела себя в таком непривлекательном ужасном виде.

Я принимаю душ, одеваюсь и спускаюсь в холл. Мужчина в черном пиджаке поднимается с дивана у окна.

— Мисс Сэвидж?

— Вы Брайан?