Перевод с английского И. Гюббенет.

Эвелина Свенбурн наблюдала за игрой отблесков пламени на зеркальной поверхности слухового рожка леди Элизабет. Причудливые сочетания развлекали ее. Но еще больше Эвелину забавляло внимание, оказываемое почтенной старой дамой ее воображаемым гостям. Причуда у старушки была редкостная и преуморительная. Эвелина удерживалась от улыбки только из любви и уважения к своей тетушке.

В гостиной, где они сидели напротив друг друга в обитых алым, сильно потертым бархатом креслах, горел камин; леди Элизабет на старости лет была чувствительна даже к прохладе летнего вечера. Эвелина занималась рукоделием. Леди Эль с улыбкой уставила свой рожок в угол гостиной, туда, где мирно соседствовали арфа с потускневшими струнами, запыленное фортепьяно и мраморный бюст Зевса. Временами с ее морщинистых подкрашенных губ срывался легкий смешок.

Эвелина нежно любила тетку, но в такие минуты казалось, что старушка, с поблескивающими прищуренными глазами и вздрагивающими от смеха костлявыми плечами, больше походила на деревенскую дурочку, чем на благородную дочь давно почившего маркиза. Уже несколько лет леди Эль страдала галлюцинациями, в которых ей по нескольку раз в день являлись не кто-нибудь, а древние обитатели Олимпа. Проделки античных богов и богинь настолько завладевали ее вниманием, что она зачастую игнорировала совершенно реальных гостей из числа простых смертных. И те вынуждены были ожидать, пока олимпийцы не покинут романтическую хозяйку, чтобы вернуться в свои заоблачные дворцы.

Эвелина давно жила с теткой в ее обветшавшем доме в самом центре Берфордшира. Ее больше не шокировали частые и внезапные погружения леди Эль в мир, заполненный неожиданно мелкими заботами прекрасной Афродиты и совершенно банальным соперничеством Ареса с Гефестом. Эвелина даже скорее радовалась, видя, с каким удовольствием ее престарелая родственница предается своим фантазиям.

Странно было одно. Леди Эль (как ее любовно называли родные) во всех остальных отношениях была совершенно в здравом уме и ни в какой мере не производила впечатления помешанной. Напротив, она отличалась ясностью мысли, четкостью суждений и едким остроумием.

Безумной она казалась только временами, когда ее не видимые никому друзья с Олимпа появлялись в гостиной. Тогда, начисто забывая о реальном мире, леди Элизабет целиком погружалась в общение с миром потусторонним.

Надо заметить, что порой Эвелина сомневалась: а нужен ли вообще ее тетке слуховой рожок. Леди Эль могла быть глухой, когда находила это удобным для себя, но иногда ее слух становился исключительно острым. Причем касалось это в равной мере общения с обоими мирами.

Несколько раз Эвелина отрывала взгляд от своей вышивки, посматривая на тетку, чье внимание по-прежнему занимал дальний угол гостиной. Наконец Эвелина совсем оставила работу. «Что видит милая старушка там, в углу?» – думала она. Поправив сползшие с переносицы очки, Эвелина решила выяснить, что же там все-таки такое.

– Моя милая Эль, – начала ласково она. – Уж не явились ли вновь ваши гости с Олимпа? Последние две недели они часто навещают вас, а сегодня и припозднились.

Леди Элизабет, семидесятилетняя вдова, приходившаяся теткой покойному отцу Эвелины, сделала ей знак замолчать и слегка покачала головой. Казалось, она боялась пропустить хотя бы единое слово из слышного ей одной разговора. Мгновение спустя она прошептала:

– Сначала мне было смешно, но теперь я всерьез озабочена. Видишь ли, я никогда еще не видела златокудрую Афродиту в таком гневе. Представь, дорогая, невестка Психея, легкомысленная супруга Эрота, натворила дел! Хотя нельзя сказать, чтобы я ее осуждала, бедняжку. Но подожди! Еще минута, и я тебе все расскажу. Право же, это удивительно.

Вытянув шею, как любопытный ребенок, она снова стала прислушиваться.

Эвелина могла бы вернуться к своему занятию, но возбужденное выражение лица леди Элизабет не давало ей покоя.

– Ну что там? – невольно спросила она, будто что-то и в самом деле происходило.

И снова тетушка повелительным жестом заставила ее замолчать. Широко раскрыв рот, она напряженно вслушивалась в одной ей ведомые звуки. Наконец у нее вырвался изумленный возглас:

– Силы небесные!

– Да что случилось? – Эвелину решительно озадачили и даже слегка напугали слова и поведение тетки.

– Нет, ты только послушай! Психея украла у свекрови ее знаменитый пояс, ну тот, что имеет свойство привлекать сердце мужчины. Только надень пояс – и возлюбленный у твоих ног. И вот Афродита разъярилась. И все это из-за тебя!

– Из-за меня? – расхохоталась Эвелина. На этот раз буйное воображение леди Эль разыгралось сверх меры.

– Ты мне не веришь? – осведомилась тетушка с удивленным видом. – Но это на самом деле так. Похоже, что Психея на твоей стороне.

– На моей стороне? – переспросила изумленная Эвелина. – Быть может, вы имеете в виду историю с бюстом Зевса? – добавила она с улыбкой. – Что же, я надеюсь, с ее помощью самое ценное приобретение моего отца достанется мне, а не вашему отвратительному племяннику.

Леди Эль покачала головой:

– Желание Брэндрейта купить у меня бюст Зевса не имеет к этому никакого отношения. Психея не намерена помогать тебе получить скульптуру, подаренную мне твоим отцом. Она спустилась с Олимпа, чтобы бороться за твое сердце – рискнув навлечь на себя из-за этого гнев божественной Афродиты! Я просто поражена!

Эвелина слегка наклонила голову. На лбу у нее появилась едва заметная морщинка. Осторожно сняв очки, она положила их себе на колени.

– С чего это ей пришло в голову? – спросила она излишне спокойно. – Ведь у меня нет сердца. Это всем известно.

– Нет, вы только взгляните на нее, умоляю! – Психея прижала руки к груди. Ее голубые глаза наполнились слезами.

– Что на нее смотреть, обыкновенная смертная, – сердито нахмурившись, заявила Афродита, прекрасная и в гневе. – И не хнычь, пожалуйста! Вечно ты суешь нос, куда тебя не просят. Смертные скучны и безнадежны! Сколько раз я тебе повторяла? Довольно, возвращайся лучше на Олимп и предоставь этих злополучных созданий самим себе. А эта, как ее, Эвелина, особенно несуразна. Бесцветная особа, фигуры никакой! А платье! Оно просто болтается на ней и…

– Но разве вы не находите, что у нее прелестная грудь? – перебила Психея.

– Возможно, – нехотя согласилась Афродита. – А толку? Какая польза от таких достоинств, если ими пренебрегают? Ее туалеты – это просто личное оскорбление мне. А волосы? Цвет каштановый, достаточно привлекательный, но чего ради она укладывает их кольцами? Вылитая Медуза! Черты лица сносные, но чего стоят эти очки, сползающие у нее постоянно на кончик носа. В них она настоящая уродина. Разве ты не видишь, что даже у леди Элизабет, этой сморщенной старушонки, больше обаяния, чем у твоей несчастной Эвелины! Насколько мне известно, про девиц ее возраста говорят, что у них одна участь – в аду обезьян нянчить! Кто-кто, а уж она все для этого сделала. Этой старой деве все тридцать!

– О нет, – вступилась Психея. – Она моложе.

– Ну, на год-другой от силы.

Взглянув на Эвелину, Психея вздрогнула:

– Пожалуй, вы правы. Ей уже почти двадцать восемь. Уже двенадцать… нет, десять лет прошло с тех пор, как она стала выезжать в свет. Конечно, это неутешительно. Сейчас девушки выходят замуж еще до совершеннолетия.

– Я тебе помогать не стану, это мое последнее слово. И если тебя не убедить разумными доводами, быть может, стоит напомнить, что вышло, когда ты вмешивалась в дела смертных в последний раз?

Психея густо покраснела. Минуло около тридцати лет, но она по-прежнему не могла равнодушно вспоминать, как ее планы чуть было не сорвались. Она затеяла тайком увлечь мать Эвелины в Грецию, чтобы устроить ее встречу с Хайрэмом Свенбурном, а корабль обстреляли алжирские пираты. К счастью, он не затонул и все же с грехом пополам добрался до Греции.