— Полиция знает, что я здесь, — пришлось выпалить мне.

Кью немедленно приказал Скрюни:

— Погоди...

Тот с разочарованным видом застыл на месте.

— Вы действительно считаете, что я попадусь на такой глупый трюк? — спокойно произнес Кью.

— Это не трюк. Именно полиция и дала мне ваш адрес. И там поджидают моего возвращения. Долго ждать они, конечно, не станут... И если я не вернусь, полиция здорово вас прижмет. Она только и ждет подходящего случая, чтобы прихватить вас за жабры.

— Да что вы говорите! И, тем не менее, я считаю, что вы блефуете!

Но эти слова он произнес не таким уверенным тоном, как раньше.

— Я понимаю, что вам больше хочется мне не верить, — кивком головы я указал на телефон. — Позвоните лейтенанту Флинту. Вы найдете его в Манхэттенском бюро по расследованию убийств и спросите его, где я нахожусь. Скажите, что вы мой приятель и вам необходимо срочно связаться со мной. Флинт ждет меня, когда я вернусь и сообщу ему о результате моего визита к вам.

Кью, наверное, с полминуты испытующе глядел на меня, покусывая при этом нижнюю губу.

В конце концов, Скрюни не выдержал:

— Он лжет, мистер Кью.

— Не думаю, — задумчиво промолвил тот. — Ведь это легко проверить. Следи за ним. Я скоро вернусь...

Он повернулся к двери и вышел.

Нам оставалось только ждать. Минут через пять он возвратился.

— О'кей, Барроу! Я убежден, что существует путь, на котором мы могли бы договориться. Вероятно, если мы вас изобьем, то из этого все равно ничего не получится. За какую сумму я могу вас купить?

— Все зависит от того, ради чего вы собираетесь это сделать?

— Где Джонни Клоуд?

Я покачал головой:

— Тут я бессилен.

— Вы ничего о нем не слышали?

— Ничего.

— Глупо! Я хотел вам предложить за эти сведения две тысячи.

— Да, слишком глупо. Деньги мне бы очень пригодились.

Кью сморщил лоб. Спустя некоторое время он сказал:

— Если вы ничего не слышали о Джонни сейчас, то через какое-то время он, наверняка, захочет заявиться к вам. Он захочет выяснить, где его дочь, — он говорил медленно и наблюдал при этом за моей реакцией. Но я оставался холоден, как игрок в покер. Лицо Кью напряглось. — Скажите Клоуду, чтобы он молчал... если хочет увидеть дочь... живой.

Из его слов я должен был понять, что Нина находится, якобы, в их руках. Но я не попался на эту уловку. Он просто пытался узнать, знаю я или нет, где находится дочь Джонни. Лицо мое оставалось безучастным.

— Я передам ваши словам Джонни... если он объявится.

Гарвей Кью внимательно и довольно долго смотрел на меня, а потом, видимо, принял решение и подал знак Скрюни:

— Развяжите его!

Скрюни совсем приуныл. Он так надеялся, что сумеет отплатить мне за удар в живот, которым я его наградил. С хмурым видом он подошел к моему стулу и, когда Джонси отпустил меня, перерезал веревки. Я сразу же начал растирать набухшие запястья.

— Следите за ним! — приказал Кью.

Гангстеры отступили назад и направили на меня свое оружие. Кью вынул свой бумажник, достал оттуда две сотенные банкноты и подошел ко мне. Сложив их вместе, он засунул их мне в карман.

— Доставьте мне удовольствие, — промолвил он довольно мягким голосом, — совершите куда-нибудь маленькую поездку после того, как передадите Джонни Клоуду мои слова. Это дело вас совершенно не касается. Не мешайте мне и не лезьте в это дело.

Я медленно поднялся и спокойно заявил:

— Есть очень эффективное средство отделаться от меня... В моей квартире была тяжело ранена девушка, которая очень много для меня значит. Я понимаю, что это не входило в ваши намерения, но, тем не менее, это случилось... Мне нужен тот человек, который это сделал. Можете быть уверены: я до него доберусь... Так что доставьте мне удовольствие и выдайте его мне. Иначе с этого для у вас из-за него будут одни неприятности.

Гарвей Кью постучал себя указательным пальцем в грудь.

— Вы меня не знаете, Барроу. Вы полагаете, что я слаб и беспомощен, отпуская вас. Но ведь полиция знает о вашем визите ко мне только в этот раз. Как только вы отсюда уйдете, с вами в любой момент может что-нибудь случиться и никто не сможет меня ни в чем уличить. К примеру, вам может кто-нибудь подложить в вашу машину бутылку с нитроглицерином и при первой встряске вы взлетите на воздух. Или, например, вы выпьете в своей квартире глоток виски, отравленного мышьяком. Или, проходя по какой-нибудь темной улице, вы получите хороший заряд свинца в живот... Ведь при вашей профессии у вас должно быть много врагов.

Я промолчал и, взглянув на Джонси, произнес:

— Отдай мне револьвер и бумажник.

— Только разряди его, — распорядился Кью.

Скрюни разрядил оружие и высыпал патроны на пол. После этого он протянул мне револьвер вместе с бумажником.

— Ключи от машины! — не унимался я.

Скрюни бросил их мне.

— Будьте же благоразумны, Барроу, — тихо, но угрожающе проронил Кью. — То, что произошло с вашей подругой, как вы сами сказали, не имеет со мной ничего общего. Это просто несчастный случай... Такой же, как если бы вы, переходя улицу, случайно попали под автомобиль. Поэтому не возводите это в государственное дело.

— И не собираюсь, — буркнул я.

Затем, взяв пальто и шляпу, я вышел на улицу.

Усевшись за руль своего «шевроле», я глубоко вздохнул... Какое-то время я так и сидел, не шелохнувшись. Потом я вытащил из кармана пиджака две сотенные бумажки, какое-то время рассматривал их и сунул в карман брюк. Деньги совести не имеют. Им будет безразлично, на что я их употреблю, даже если я употреблю их на борьбу с тем человеком, который мне их подарил.

Я выехал и осмотрел переднюю часть здания. Над закрытыми воротами висела вывеска:

«ТРАНСПОРТНОЕ АГЕНТСТВО»

Я понял, почему Гарвей Кью отпустил меня. На это имелось две причины. Прежде всего он хотел, чтобы я передал Джонни Клоуду его слова. Что бы ни случилось, а первейшей заботой Кью было помешать Джонни Клоуду заговорить.

Во-вторых, Гарвей Кью хотел заполучить в свои руки самого Клоуда и его дочь. Я был убежден, что Кью и его люди до сих пор не поймали Нину и не знали, где она скрывается. Он лишь блефовал, чтобы выяснить, знаю ли я что-нибудь на самом деле. Но этим блефом он ничего не добился. А так как полиция действительно знала о том, что я находился у него, ему показалось опасным выбивать из меня какие-нибудь сведения.

У него была другая возможность, и он ею воспользовался: он отпустил меня, чтобы я навел его на след Джонни или Нины. Видимо, он как раз и организовывал за мной слежку, когда исчезал из бюро на пять минут. Поэтому, выезжая из этого района, я не спускал глаз с зеркальца заднего обзора. Ждать пришлось недолго, на одном из перекрестков, из боковой улочки вслед за мной выехал черный «форд». В нем находилось два человека. Машина следовала за мной...

Автомобили служащих, ехавших на службу из пригородов Нью-Джерси в Манхэттен, скапливались в туннеле под Гудзоном и заливом. Мне не представило бы никакого труда стряхнуть со своих пяток черный «форд», который и теперь следовал за мной, но я и не пытался этого сделать.

Когда моя машина уже выехала из туннеля на стороне Нью-Йорка и направилась в сторону города, я вновь взглянул в зеркальце. Черный «форд» следовал за мной в числе других машин, которые заполняли улицы.

Вот тут уже пришло время действовать. В часы пик, при таком оживленном движении, ничего не стоит стряхнуть со своего следа любого преследователя.

Я подъехал к Восьмой авеню. Светофор разрешил проезд через перекресток, но я не поехал. Я придержал машину и в напряжении ждал, держа руку на сцеплении, а ногу на педали. Остановившиеся за мной машины стали страшно сигналить. До меня доносились громкие выкрики и даже отборная брань.

А я выждал, пока зеленый свет не сменится красным, и в тот же момент нажал на педаль. Мой «шевроле» вылетел на перекресток и буквально в последнюю секунду проскочил перед потоком машин, двигающихся по Восьмой авеню.