— А отсутствие воздержания и подавно, — кинула ему вслед девушка.

Созерцание лазоревой озерной глади всегда дарило Алексу ощущение покоя и приятную расслабленность, но только не сейчас. Вернувшись в большой дом, он заперся в своем кабинете, оснащенном по последнему слову технического прогресса. Алекс всегда любил эту комнату. Отсюда он мог контролировать каждый кусочек своей огромной бизнес империи. В перерывах между работой Алекс обычно пил кофе и смотрел в окно, из которого открывался вид на озеро и лес на его берегах. Ему нравилось наблюдать за солнечными бликами, скользящими по поверхности воды.

Но сегодня ничто не могло привести Алекса в благодушное состояние. Он бродил по кабинету из угла в угол и никак не мог собраться с мыслями. Гнев боролся в нем с бессилием. Если бы в эти минуты Алекс посмотрел на себя в зеркало, он бы увидел лицо человека значительно старше своих лет.

Саския отдала Алексу свое портфолио с вырезками статей, под которыми значилось ее авторство. Алекс не хотел его брать, но девушка настояла. Теперь оно лежало на его столе. Наконец Алекс нашел в себе силы открыть папку и взглянуть на разложенные по файлам статьи. Он не знал, как это может повлиять на его отношение к Саскии, тем более что не понимал, как он к ней относится.

Утро встретило Саскию легким свежим ветерком, пробравшимся в открытое настежь окно, и звонким пением птиц. Она шла к озеру, под ногами перекатывалась крупная галька, и трещали нечаянно попадающиеся на пути сухие ветки. Девушка плотно закуталась в теплый жакет. Несмотря на солнечный день, было довольно прохладно. Наверно, воздух окончательно прогреется только к полудню.

Саския прошла по деревянному пирсу и остановилась у самой воды. Она поднялась с рассветом и долго бродила по лесу, наблюдая, как верхушки сосен медленно окрашиваются в ало-розовые тона. Ей так и не удалось выспаться этой ночью. Сон никак не желал ее навестить. Девушка то засыпала, то рывком, будто от удара, просыпалась. Теперь она стояла, положив, ладони на перила пирса, и пристально смотрела на воду. По водной глади медленно скользили две утки, оставляя за собой едва различимую дорожку потревоженной воды.

Саския подняла голову, ее взгляд уперся в заснеженные пики гор. В воздухе пахло смолой и хвоей. Легкий ветерок шевелил выбившиеся из прически волосы.

— Не рановато ли?

Саския обернулась на голос. За ее спиной стояла маленькая изящная женщина и изучающе смотрела на нее. На женщине была куртка с большими карманами по бокам, на голову накинут капюшон с меховой подкладкой. Серый мех только подчеркивал бледность ее лица.

— Это ты, Марла. Я и не слышала, как ты пришла.

Женщина подошла к Саскии и встала рядом с ней, тоже положив руки на перила:

— Я очень люблю это место. Пожалуй, больше всех виденных мной, а повидала я немало.

— He-знала, что ты тоже здесь остановилась.

— Не должна была. У Алекса были другие планы на мой счет. Здесь рядом есть клиника, он там забронировал мне место. Довольно глупо с его стороны было предполагать, будто я смогу оставаться в этой клинике сколь-нибудь долгое время. Меня раздражают ее пациенты: вышедшие из моды эстрадные исполнители и всеми забытые киноактеры. Не пойми меня превратно, я вовсе не считаю себя совершенством, я самая обычная женщина, просто люблю коктейли и веселье больше, чем, наверное, стоило бы… Но терапия в этой клинике не для меня. Нет.

Марла рассмеялась, Саския невольно улыбнулась в ответ.

— Надеюсь, ты все это рассказываешь мне не как журналистке? В мои планы не входит писать о тебе, — сообщила девушка.

— Алекс говорил мне, — уверенно произнесла Марла и доверчиво посмотрела на нее. — Я чувствую себя смертельно усталой.

— Он не доверяет мне, — внезапно посерьезнев, сказала Саския. — Он убедил себя в том, что я сделаю все возможное, чтобы нанести ему непоправимый урон.

— В нем кипит средиземноморская кровь, — снова рассмеялась Марла. Затем, нахмурившись, добавила: — Алекс весь в отца, такой же подозрительный, вспыльчивый и осторожный. А наша мама была коренной австралийкой, очень спокойной и уравновешенной. В том, что характер Алекса сильно испортился за последние годы, есть доля моей вины. Своими выходками я создала ему немало проблем. Грустно это признавать.

— А ты сама не ощущаешь дискомфорт из-за моего пребывания здесь?

— Даже если ты нас обманываешь, я лучше рискну. К тому же я должна тебя поблагодарить.

— За то, что отвлекла от тебя внимание папарацци?

— Отчасти. Ты знаешь, какая это мука — стоять под их фотовспышками и отвечать на наглые выпады?

— Догадываюсь.

— На самом деле я хотела сказать тебе спасибо за Алекса. Я думала, он убьет меня за то, что я отказалась поселиться в той клинике. Каково же было мое удивление, когда он лишь рассеянно принял это к сведению. Не знаю точно, куда теперь направлено его внимание, но почему-то хочется за это поблагодарить именно тебя.

— Ты знаешь, он объявил газетчикам о нашей помолвке.

— Да, я уже читала. А ты нет? Я принесу тебе газеты. Весьма странный поступок, даже для моего братца.

— Спасибо. Но не уверена, что хочу видеть эти статьи.

— Пожалуй, мне пора назад, пока Джейк не вернулся из спортзала и не поднял на ноги весь Интерпол, расследуя мое загадочное исчезновение. Этот человек сводит меня с ума. Встретимся завтра, перед вашим отлетом в Нью-Йорк.

— А я и забыла. Алекс упоминал о поездке, но не посвятил меня в ее подробности.

— Тут все просто. Брат берет тебя с собой для привлечения всеобщего внимания. Он считает, пока он путешествует со своей невестой, все внимание репортеров будет сосредоточено на нем. Надеется, что на время они забудут о его глупой престарелой сестре, которая способна только напиваться в сомнительном обществе и подставляться под фотовспышки с молоденькими мажорами.

— Не суди себя так строго. Всегда найдется, кому это сделать за тебя, — с сочувствием произнесла Саския.

Брови Марлы поползли вверх, она заглянула девушке в глаза и сказала:

— Очень мило с твоей стороны, конечно, если ты говоришь искренне. Но я не настолько глупа, чтобы не понимать очевидного. К сожалению, я именно такая, какой меня рисуют журналисты. Только не принимай это на свой счет.

— Не буду, — ответила Саския и грустно улыбнулась.

— Мне надо идти. До завтра, Саския. Приятно встретить человека, с которым можно вот так просто поговорить. И вот еще что… — Марла слегка замялась.

— Что?

— Как ты думаешь, мы могли бы быть друг другу полезны?

— Почему бы и нет? Смотря в чем.

Несколько секунд Марла над чем-то усиленно размышляла, затем, наконец, спросила:

— Что ты знаешь о книгоиздании?

— Не слишком много. Мне только один раз пришлось публиковать крупную работу, когда я готовилась к защите научной степени. Но я знаю многих людей, работающих в этой сфере. А что?

— Один мой друг уже достаточно давно пишет интересные рассказы. Их накопилось на небольшую книжку. Это забавные зарисовки о людях высшего света. Не бог весть что, но… Я читала, и мне кажется, они достойны того, чтобы быть изданными. Ты не могла бы на них взглянуть, очень интересно было бы узнать мнение профессионала, — застенчиво попросила Марла.

— Если этот друг так дорог тебе, то почему бы и нет.

— Ну, это не друг, это подруга, — улыбнулась сестра Алекса. — Давай встретимся завтра в это же время. Здесь же. Хорошо?

— А Алекс одобрит наше сотрудничество? — лукаво улыбнулась Саския.

— А мы ему не скажем. Зато у нас будет свой маленький секрет, — лицо Марлы светилось, как у ребенка, ждущего праздника.

— Хорошо. Ты меня убедила, — согласилась девушка, хотя ее интуиция подсказывала ей, что забавные зарисовки из жизни знаменитостей могут заметно усложнить ее отношения с Алексом, если, конечно, он о них узнает.

С утра Алекс Котофидес был не в духе, и даже ярко светившее солнце не было способно поднять его настроение. Он летел в Нью-Йорк на борту собственного самолета, но все его мысли были сосредоточены на Марле, оставшейся на озере Тахо. За завтраком она казалась на редкость счастливой, это вызывало у него всевозможные нехорошие подозрения. Алекс целиком и полностью доверял Джейку и знал, что он не позволит Марле совершить какой-нибудь необдуманный поступок. Но, несмотря на это, на душе у Алекса было неспокойно.