— Да уж, рекламу можно делать. Но почему он посылает в этот сумасшедший дом именно меня?

— Ценит тебя, сам знаешь. Как прочитал результаты обследования — велел заказать тебе комнату. Джеймс, а правда, зачем ты столько куришь, пьешь? Вредно же… — Она смотрела по-матерински заботливо.

— Пью, чтоб жажду утолить, а курю, чтоб руки занять, — процедил Бонд.

Какой же мерзкий у него сегодня голос! Все, хватит болтать, срочно нужно выпить двойной бренди с содовой.

— А девушки наши жалуются, что тебе руки занять — раз плюнуть, — упрекнула мисс Пеннишиллинг.

— Все, Пенни, отстань! — окончательно разозлившись. Бонд направился к двери, но на полпути обернулся. — И попробуй только пришли еще инструкцию «для ознакомления»! Вернусь из санатория — так отшлепаю, за машинку не сядешь.

Мисс Пеннишиллинг невинно улыбнулась:

— А вот поживи две недели на орешках да лимонном соке — посмотрим, кто кого отшлепает.

Бонд скрипнул зубами и бросился вон.

Джеймс Бонд забросил чемодан в багажник коричневого такси допотопной марки и уселся на переднее сиденье рядом с нагловатым прыщавым пареньком в черной кожаной куртке.

Паренек вытащил из нагрудного кармана гребешок, неторопливо причесался, убрал гребешок и только тогда включил зажигание.

Бонд понял так: не больно-то ты, пассажир, мне нужен со своими деньгами. Весь послевоенный молодняк такой — заносятся на пустом месте. Взять этого мальчишку — прилично зарабатывает, на родителей плевать хотел, бредит ковбоями. Впрочем, что ж, он родился в богатой стране, в эпоху атомных бомб, космических полетов и высокого спроса на рабочую силу — вот и живет припеваючи.

— А до «Лесного» далеко? — спросил Бонд.

— За полчаса доберемся. — На перекрестке водитель дал газу и четко, но довольно рискованно обогнал грузовик.

— Ловко ты со своей Синей птицей управляешься.

— Управляйся не управляйся — все равно старое корыто. А папаша говорит: «Я двадцать лет на ней ездил, и ты еще двадцать поездишь». Так что я сам деньги коплю. Половину уже скопил.

«Славный парень, — подумал Бонд, даром, что сначала выкаблучивал. »

— А на какую копишь? — спросил он.

— На «Фольксваген». До самого Брайтона буду возить.

— Здорово. Дело денежное.

— Это точно! Я туда съездил разок, привез в Лондон двух лошадников, со шлюхами… Десять фунтов плюс пять шиллингов чаевых. Конфета!

— Неплохо. Но в Брайтоне держи ухо востро, шпаны там хватает. О банде «Миска крови» слыхал?

— Во всех газетах писали… — Пареньку говорилось легко, как с ровесником. — А вы а «Лысый» лечиться или в гости?

— Почему это — «Лысый»?

— А там и леса-то настоящего нет. Обычно туда ездят всякие толстухи да старые козлы. Только и зудят: не гони, да не тряси, а то у них в заднице какой-то ишиас, или как его… Вы-то совсем другой…

Бонд рассмеялся:

— Но тоже еду. Ничего не поделаешь, придется отдохнуть.

Машина свернула с Брайтонской дороги; вскоре по правую руку мелькнул указатель: «Санаторий „Лесной“. Путь к здоровью. Первый поворот направо. Просим соблюдать тишину». Показалась высокая стена, вычурный, с башенками и зубцами въезд, сторожка; из трубы, теряясь меж тихих деревьев, тянулся к небу дымок. Гравийная дорожка петляла в густых зарослях лавра. Справа открылась лужайка: аккуратным бортиком высажены цветы, чинно прогуливаются больные… Поодаль высилось огромное старинное здание из красного кирпича, с застекленной террасой.

Затормозили у величественного подъезда. Подле лакированной, обитой гвоздями двери поблескивала высокая урна; над ней надпись: «В помещении не курят. Просим выбросить сигарету». Бонд вышел из машины, вытащил из багажника чемодан. Чаевых он дал десять шиллингов. Паренек принял как должное:

— Спасибо. Захотите поразвлечься — звоните. У нас тут и девочки есть. А в чайной на Брайтонской дороге прилично кормят. Ну, пока. — И дал задний ход.

Бонд взял чемодан, с тоской поднялся по ступеням, толкнул тяжелую дверь.

В просторной, отделанной дубом приемной было жарко и тихо. За столом сидела хорошенькая девушка в белом накрахмаленном халате. Он расписался в книге прибывающих, и девушка повела его обставленными темной мебелью залами, а потом белым стерильным коридором в заднюю часть здания. Оттуда они прошли во флигель, длинный и низкий, выстроенный явно на скорую руку. По обе стороны — двери с названиями цветов, растений. Девушка завела его в «миртовую», сказала, что директор примет через час, то есть в шесть, и ушла.

Комната была самая обычная: яркие занавески, одеяло с электрическим подогревом. На столике подле кровати — ваза с тремя маргаритками и книжка «О природном методе лечения». Бонд выключил отопление, распахнул окно. В глаза бросились ровные рядки безымянных травок. Он распаковал чемодан, устроился в кресле и принялся читать о выведении из организма вредных веществ. Добрался до главы о многочисленных видах и подвидах массажа, и тут зазвонил телефон: через пять минут мистер Вейн ждет его в консультационной «А».

Мистер Вейн велел Бонду раздеться до трусов.

— Боже, да вы настоящий воин! — воскликнул он, увидев многочисленные шрамы.

— Да, я воевал, — равнодушно ответил Бонд.

— Война — штука страшная… Ну-с, дышите поглубже.

Пока Бонд одевался, мистер Вейн что-то быстро писал за столом. Закончив, он сказал:

— Ничего серьезного я не нахожу. Давление немного повышено, легкое остеопатическое повреждение верхних позвонков — оттого и голова у вас болит — и правая подвздошная кость несколько смещена назад. Вы, вероятно, когда-то сильно ушиблись.

— Вероятно, — согласился Бонд и подумал, что «ушибся» он, прыгнув на полном ходу с поезда во время венгерского восстания в 1956 году.

— А посему вот что: строгая диета в течение одной недели, массаж, горячие и холодные ванны, остеопатическое лечение, растяжение — и вы здоровы. И, конечно, отдыхайте, мистер Бонд, расслабьтесь, забудьте о службе. — Он поднялся и протянул Бонду листок. — Через полчаса открываются процедурные, так что приступайте прямо сегодня.

— Спасибо, — Бонд заглянул в листок. — А что такое растяжение?

— Процедура на механическом устройстве для растягивания позвонков,

— любезно пояснил директор. — Кое-кто из больных называет устройство «дыбой». Но вы не тревожьтесь, это местная шутка.

Бонд вышел в коридор. Всюду пожилые люди, в основном женщины — многие в уродливых стеганых халатах. Жара, духота — Бонду нестерпимо захотелось на воздух.

Вдыхая кислый запах лавра и «золотого дождя», он уныло брел по узкой аккуратной дорожке. Выдержит ли он тут две недели? Он глубоко задумался и вдруг почти нос к носу столкнулся с девушкой в белом халате — она выскочила из-за поворота, скрытого густым кустарником. Девушка смущенно улыбнулась и пошла было своей дорогой, но тут из-за того же поворота вылетел легковой автомобиль — еще мгновение, и она была бы под колесами… Бонд прыгнул, поймал ее за талию, провел неплохую «веронику» и вывернул девушку буквально из-под капота. Автомобиль с визгом затормозил. А грудь у нее упругая — это он успел ощутить. Девушка ойкнула и изумленно уставилась на него.

— Спасибо… — выдохнула наконец она и обернулась к подошедшему водителю.

— Простите меня, пожалуйста, — безмятежно начал тот. — Вы не сильно ушиблись? — Тут он как будто узнал девушку, и голос его стал вкрадчив. — Ба, да это же наша милая Патриция! Здравствуйте, Пат! Вы по мне скучали?

Красавец-мужчина. Бронзово-смуглый, изящные усики, рот вычерчен гордо. Наверняка сердцеед. Правильные черты лица — испанец или латиноамериканец — и смелые, живые карие глаза; уголки глаз странно или, как сказала бы женщина, таинственно приподняты. Высок, крепок, отлично одет. Блестящий мерзавец, подвел черту Бонд, покоряет всех женщин подряд, а может, еще и живет за их счет.