Директивой предусматривалось заключение договоров между воинскими частями и хозяйственными руководителями краев и областей по использованию под сельхозугодья пустующих участков земли, закрепленных за воинскими частями. Выращенную на них продукцию предполагалось направлять на нужды армии. Предлагалось также «для попутного решения народнохозяйственных задач» использовать военный автотранспорт, а заработанные при этом деньги употребить «на решение социальных проблем Вооруженных Сил»…

И когда позже Грачев скажет, что Шапошников стоял у истоков торгашеского развращения армии, он будет во многом прав. Неправ Грачев был лишь в малости — Шапошников, скорее, был не автором, а соавтором. Ибо первые бизнеспроекты и бизнес-планы, первые предложения о необходимости «толково распорядиться» несметными государственными богатствами армии поступили в МО от шустрых ребят из Госкомимущества и коммерческих структур.

Армию захлестнула эпидемия «предпринимательства». В товар превращались не только списанные грузовики или залежавшиеся на складах кирзовые сапоги. В ход шли патроны и пистолеты, автоматы и даже бронетранспортеры.

Дилерами, менеджерами, продавцами и посредниками старались быть почти все, кто носил погоны. Но на армейские счета не поступало и половины вырученных сумм…

Директива как бы узаконивала разгул воровских страстей.

Теперь генералы и полковники прямо из кабинетов Министерства обороны и Генштаба звонили в различные коммерческие конторы:

— Противогазами интересуетесь?

— Парочку вагонов портянок не возьмете?

— Можем предложить две цистерны бензина.

Отложив в сторону приказы и директивы, стратегические исследования и разведывательные данные, наиболее предприимчивые штудировали учебники по коммерции и заучивали, что такое «НДС» и что такое лицензия, пошлина или предоплата.

В ту пору я бы не удивился, если бы где-то посреди Москвы знакомый полковник из Главного штаба Ракетных войск стратегического назначения предложил ядерную боеголовку по сходной цене. На продажу шло буквально все, что могло дать навар, что учитывалось и не учитывалось. Армия явно перепутала бизнес с воровством. На одном из складов, например, крупную партию стрелкового оружия взяли по фальшивой накладной, подписанной должностными лицами штаба военного округа.

Конечно, совсем не на коммерческую лихорадку в армии рассчитывал маршал Шапошников, разрабатывая с благословения власти свою легендарную директиву. Евгений Иванович свято верил, что после продажи всего лишнего громадные денежные суммы мощным потоком польются в армейскую казну…

И маршалы бывают наивными.

Интересно было наблюдать, как овладевали смежными специальностями мои друзья-генштабисты. Один тайком приторговывал газовым оружием, другой организовывал доставку картошки и капусты с Украины, третий следил за прохождением вагонов вина из Молдавии — причитающиеся ему 10 процентов от суммы сделки раз в пять были больше должностного оклада, четвертый с утра до вечера обзванивал управления и отделы и предлагал по сходной цене нижегородскую парную свинину…

А многие из тех, кто носил генеральские лампасы и имел очень высокие должности, вершили делишки покруче: в ход шли самолеты и списанные подлодки. Масштабы генеральского бизнеса все чаще уже не помещались в тесных рамках российских границ…

Те же, кому не хватало коммерческой прыти, брали уроки у бывалых. Негласный университет на общественных началах.

В старом здании Генштаба на втором этаже был большой магазин. Там однажды продавались автомобильные радиоприемники — жалкий ширпотреб «желтой сборки», с трудом берущие даже самую сильную московскую волну. По 5400 за штуку. Бывалый учил «зеленых»:

— Берете один приемник по 5000. Идете на Новый Арбат в коммерческую палатку. И сдаете. По 8 за штуку. Лавочник — он лох. Ему все равно, что на вашем коробке с приемником написано вместо «Панасоник» — «Павасоник». Получаете навар 3000. Снова берете свои 5000, добавляете 2 штуки из навара и покупаете уже два приемника. Снова сдаете в лавку и получаете навар уже 6000…

Генштабисты — люди масштабные. Кто-то вскоре подогнал левый «каблучок» и загрузил все «Павасоники», что были в магазине. Тогда некоторые офицеры стали наваривать на кастрюлях-скороварках…

Коммерческий ажиотаж принял такие угрожающие масштабы, что уже через несколько месяцев Кремль приказал Шапошникову директиву отменить. Но в ту золотую пору многие высшие генералы успели воспользоваться благоприятным моментом и сильно укрепили свое материальное состояние за счет армейских средств…

…Вскоре после августа 91-го Ельцин начал готовиться к поездке в Белоруссию. Бывший военный советник бывшего вице-президента полковник Василий Филиппович Изгаршев как-то рассказал мне, что об истинной цели декабрьской поездки в Минск до последнего момента не знал даже Руцкой.

Был тогда один очень странный эпизод, к которому имел непосредственное отношение и Шапошников.

…Декабрь 1991 года. Ельцин уехал в Минск на встречу с руководителями Украины и Белоруссии.

Горбачев испытывал острый дефицит информации об этом событии. Предчувствуя, что за его спиной началась опасная игра, он нервничал, позванивал Шапошникову и спрашивал:

— Что слышно из Минска?

Шапошников утверждал, что тоже не располагает информацией. Президент, очевидно, в это мало верил.

8 декабря вечером Шапошникову позвонил Ельцин. Между ними состоялся такой разговор:

Ельцин: Сегодня мы в Белоруссии подписали Договор о тройственном союзе — России, Украины и Белоруссии. Ваше мнение по этому поводу?

Шапошников: А другие республики могут присоединиться к нему?

Ельцин: Да.

Шапошников: Тогда у меня просьба к вам: зачитайте, пожалуйста, все, что касается в договоре Вооруженных Сил.

Ельцин зачитал текст, касающийся Стратегических сил. Однозначно говорилось, что они будут находиться под единым командованием.

Шапошников: А как отнесется к этому Назарбаев? Его авторитет и влияние в обществе не учитывать нельзя, тем более что часть Стратегических сил размещена на территории Казахстана.

Ельцин: Нурсултан Абишевич отнесся к договору положительно. Предварительный разговор с ним был.

Шапошников: В документе что-нибудь сказано относительно обычных Вооруженных Сил?

Ельцин: Здесь сложнее. Ввиду различия мнений этот вопрос не нашел отражения в документе. Но сам я стою на позиции единых Вооруженных Сил. Видимо, в дальнейшем по этому вопросу необходимо будет разрабатывать и подписывать отдельные соглашения…

Ельцин так торопился с договором, что даже «забыл» взять в Минск главного силовика и оставил его в неведении о содержании военной части документа. А он касался не только обычных, но и Стратегических ядерных сил. В голове не укладывалось: как можно было не включить в состав российской делегации Шапошникова, в руках которого находилась одна из ядерных кнопок? Ехали свататься — забыли жениха.

И тем не менее Шапошников не скрывал, что положительно отнесся к инициативе трех президентов, и рассуждал так:

«…Все мои усилия по сохранению Вооруженных Сил едиными наталкивались на все более серьезные препятствия. В Содружестве я увидел шанс спасти то общее, особенно в сфере обороны, что народы могли безвозвратно утратить с распадом Советского Союза, к чему все шло в последние годы…»

В тот день, 8 декабря, снова звонил Горбачев и Шапошников передал ему все, что услышал от Ельцина. А заодно высказал и свое мнение о происшедшем в Минске.

Горбачев рассвирепел:

— Не вмешивайся не в свое дело, предупреждаю! — И бросил трубку…

Потом он снова звонил Шапошникову, извинялся, что погорячился, и намекал, что в Минске слишком поторопились. Но Евгений Иванович был убежден, что в Содружестве есть хоть какая-то определенность.

Вскоре стало известно, что в Ашхабаде собираются руководители государств Средней Азии и Казахстана, чтобы подписать договор о своем Содружестве.