Вместе с вырезками Мак вложил в папку и несколько черно-белых фотографий размером двенадцать на восемнадцать, где Джаффе был заснят на различных мероприятиях: на вернисажах, собраниях по сбору средств на ведение политических кампаний, на благотворительных акциях. Если судить по событиям, на которых ему доводилось присутствовать. Джаффе явно принадлежал к кругу избранных – красивый, отлично одетый, на каждом снимке он неизменно находился в центре группы. Нередко, однако, его изображение оказывалось размыто, как будто он отвернулся или попытался выйти из кадра в тот самый момент, когда уже щелкал затвор фотоаппарата. Интересно, подумала я, неужели Венделл уже тогда подсознательно стремился не попадать на снимки? На фотографиях он выглядел лет на пятьдесят пять. Высокий и массивный, с седыми волосами, широкоскулый, с выдающимся вперед подбородком и крупным носом. Он производил впечатление спокойного, уверенного в себе человека, которого не очень-то волнует, что могут подумать о нем другие.

Интересно, мог ли Джаффе внутренне измениться, переродиться, перевоплотиться в кого-то другого? Пытаясь ответить себе на этот вопрос, я, как ни странно, испытала какой-то прилив симпатии к этому человеку. Сама я по натуре врунишка, и возможность перевоплощения всегда привлекала меня. Есть нечто романтически-манящее в том, чтобы сбросить с себя одну жизнь и войти совсем в другую – подобно тому, как перевоплощается актер, играя разные роли. Не так давно я вела одно дело, в ходе которого узнала про такой случай: человек, осужденный за убийство, сумел бежать с тюремных работ, а потом и перевоплотиться в совершенно другую личность. Ему удалось освободиться не только от своего прошлого, но и скрыть малейшие следы, какие оставляют в душе, манере поведения человека преступление, приговор и тюрьма. Он завел себе новую семью, устроился на хорошую работу. Стал пользоваться уважением на новом месте жительства. Возможно, так бы все и продолжалось до сих пор, но спустя семнадцать лет после побега случайная ошибка в решении суда, по совсем другому делу, завершила этот эксперимент неожиданным арестом. Да, прошлое умеет нам мстить.

Я посмотрела на часы: пора было собираться на посадку. Я сложила бумаги обратно в папку, подхватила свою спортивную сумку и зашагала через весь аэропорт, минуя пункт контроля и длинный коридор, к тому выходу, от которого должен был отправляться мой рейс. Одно из непреложных правил такого рода поездок заключается в том, что нужный вам вход или выход всегда находится в самом противоположном конце аэровокзала, особенно если при вас тяжелый чемодан или вам жмут туфли. Добравшись до нужного места, я села среди других пассажиров и принялась массировать ногу в ожидании, пока нас пригласят на посадку.

Оказавшись в самолете, я забросила вещи наверх, уселась и вытащила глянцевый проспект гостиницы, который Мак сунул в конверт вместе с моими билетами и документами. Помимо всех необходимых билетов, Мак забронировал мне также номер в гостинице того самого курортного городка, где видели Венделла Джаффе. Я сомневалась, что Венделл все еще там, но кто я в конце концов такая, чтобы отказываться от возможности бесплатного отдыха?

Судя по обложке проспекта, гостиница "Хасьенда гранде де Вьенто-Негро" представляла собой трехэтажное здание, позади него виднелась длинная темная полоска песчаного пляжа. Реклама под снимком громогласно извещала, что гостиница располагает рестораном, двумя барами, плавательным бассейном с подогревом воды, теннисными кортами, а предоставляемые ею услуги включают подводную охоту, морскую рыбалку, экскурсию по городу и по прибытии бесплатные коктейли всем клиентам.

Женщина, сидевшая рядом, тоже старалась прочитать проспект, заглядывая мне через плечо. Я старательно отгораживалась, словно мы во что-то играли и она могла меня обмануть. На первый взгляд любопытствующей было за сорок, очень худая, загорелая, холеная. Черные волосы собраны в косу и уложены пучком, одета в черный брючный костюм, под которым виднелась длинная светло-коричневая безрукавка. На лице – ни следа косметики.

– Направляетесь во Вьенто-Негро? – спросила она.

– Да. А вы знаете это место?

– Знаю, и искренне надеюсь, что вы не станете останавливаться там. – С легкой гримасой отвращения соседка жестом показала на проспект.

– А что там не так? На мой взгляд, неплохое место. Женщина поводила языком во рту, словно ощупывая десны. Потом слегка нахмурилась.

– Ваши деньги, вам и решать.

– Вообще-то это не мои деньги. Я еду по делам, – t проговорила я.

Соседка молча кивнула, мои слова явно не убедили ее. Она взялась за журнал и слегка отвернулась, показывая, что не хочет вмешиваться в чужие дела. Минуту спустя я увидела, как она что-то тихо говорит мужчине, сидевшему у окна, с другой от нее стороны. Из ноздри соседа торчала скрученная бумажная салфетка: в самолете перед взлетом повышается давление, и видимо, у мужчины пошла из-за этого кровь. Кончик салфетки напоминал толстую цигарку-самокрутку. Мужчина немного подался вперед, чтобы получше разглядеть меня.

– Нет, правда, – я снова переключилась на свою попутчицу. – В чем там дело?

– Я уверена, там все в порядке, – ответила она слабым голосом.

– Смотря как вы относитесь к грязи, сырости и насекомым, – вмешался ее спутник.

Я расхохоталась, в полной уверенности, что они шутят. Ни один из них даже не улыбнулся.

Слишком поздно я выяснила, что слова "viento negro" означают "черный ветер" и абсолютно точно описывают потоки темного вулканического пепла, который каждый вечер поднимается вихрем с пляжа. Гостиница оказалась скромным, П-образным зданием абрикосово-желтого цвета, с маленькими балкончиками по фасаду. К перилам балконов, в шахматном порядке, были прикреплены цветочные ящики, из которых розовым и красным водопадом ниспадала цветущая бугенвиллея. Мой номер представлял собой чистую, но несколько убого обставленную комнату с окном на восток, на Калифорнийский залив.

На протяжении двух дней я болталась по гостинице и по Вьенто-Негро, стараясь обнаружить кого-нибудь, кто хотя бы отдаленно напоминал лицо Венделла Джаффе на фотографиях пятилетней давности. Если бы все мои старания закончились полной неудачей, я, конечно, могла бы попытаться расспросить обслуживающий персонал гостиницы на своем птичьем испанском языке, однако опасалась, что кто-либо из них может передать Джаффе, что им интересуются. Разумеется, при условии, что тот действительно обитал в этом городке. Я подолгу болталась возле плавательного бассейна, околачивалась в вестибюле гостиницы, часто ездила гостиничным микроавтобусом-"челноком" в город. Я перебывала во всех местах, какие обычно посещают тут туристы: любовалась заходом солнца с борта прогулочного катера, съездила на морскую рыбалку, погоняла вверх и вниз по пыльным холмам на тряском вездеходе, после чего у меня долго болела отбитая задница. Я заглядывала в две другие имевшиеся в городке гостиницы, заходила во все местные рестораны и бары. Побывала в ночном клубе своей гостиницы, на всех дискотеках и во всех магазинах города. Нигде не было и признаков Джаффе.

Наконец мне удалось дозвониться Маку домой и проинформировать о результатах моих усилий:

– На все это уходит прорва денег, а он, возможно, уже вообще уехал отсюда... конечно, надо думать, что твой приятель действительно видел тут Венделла Джаффе, а не кого-то другого.

– Дик клянется, что это был именно он.

– И Дик узнал его спустя пять лет?

– Слушай, побудь там и поищи его еще пару дней. Если до конца недели он не объявится, можешь возвращаться домой.

– С удовольствием побуду. Я просто хочу тебя предупредить, что могу вернуться ни с чем.

– Я понимаю. Но пока продолжай поиски.

– Как скажешь. Ты начальник, – ответила я.

Мне уже начал нравиться этот городок, его можно было пересечь из конца в конец на такси по пыльной узкой дороге за десять минут. Большая часть новостроек, которые мне довелось тут видеть, находились в незавершенном состоянии. Разбросанные по земле блоки из пемзы, трубы, брусья и другие строительные материалы зарастали травой. Когда-то прекрасный вид на залив теперь загораживали многоэтажные дома, а улицы кишели детьми, торговавшими разной мелочью. Бродячие собаки дремали на солнце, удобно развалившись на тротуарах в полной уверенности, что никак не пострадают от местных жителей. Выходящие на главную улицу фасады магазинчиков были выкрашены в резкие голубые, желтые, ярко-красные и зеленые тона, такие же броские и кричащие, как тропические цветы. Рекламные щиты, предлагавшие все – от фотопленки "Фудзи" до недвижимости в США, наглядно свидетельствовали о внушительном присутствии здесь самых разнообразных иностранных коммерческих интересов. Большинство припаркованных машин стояли, наполовину заехав на тротуары, и судя по их номерам, туристы добирались сюда даже из такого далекого от этих мест штата, как Оклахома. Местные торговцы отличались вежливостью и терпеливо пытались понять мой ломаный испанский. Не было заметно ни малейших признаков того, что в этом городке существуют преступность или уличное хулиганство. Вся жизнь здесь слишком зависела от заезжих американцев, чтобы баловаться такого рода вещами. Однако товары в магазинах были скверного качества и при этом слишком дороги, а рестораны, судя по ценам, исключительно второразрядными. Я продолжала заниматься тем, что без устали бродила с места на место, всматриваясь в прохожих и стараясь отыскать среди них Венделла Джаффе или его двойника.