– Надо помочь ему!

– Рози, мы ничем ему не можем помочь.

Дэвид катался по полу, черный с головы до пят. Рот его казался темной дырой, и рой вливался в нее, подобно черной реке. Даже глазные яблоки Дэвида совершенно почернели.

Тело его забилось в судорогах. Я понял, что он умирает.

– Пошли, Джек, – сказал Чарли. – Надо выбираться отсюда.

– Ты не можешь его оставить! Не можешь, не можешь! – закричала, с силой наступив мне на ногу, Рози.

От неожиданности я выпустил ее руку, и Рози стремглав понеслась к Дэвиду.

Рука его, черная, как у шахтера, потянулась к ней. Рози схватила его за запястье. И тут же упала, поскользнувшись на черном полу. Она все повторяла его имя, прижимая Дэвида к груди, пока не начала кашлять, пока ее губы не покрыла чернота. Дэвид уже не двигался.

– Ради бога, пойдем, – сказал Чарли. – Не могу на это смотреть.

Я повернулся к Мэй. По щекам у нее текли слезы.

– Пойдем, – сказала она.

Я кивнул и направился к двери.

Воздух под металлической крышей был жарок и спокоен. Мы помчались к лабораторному зданию. Думал каждый из нас об одном и том же: через полминуты мы окажемся в безопасности.

Однако мы забыли о четвертом рое.

Он вихрем вылетел из-за угла лабораторного здания и понесся прямо на нас. Мы остановились, не понимая, что делать дальше.

Теперь мы были слишком малочисленны, чтобы хищник принял нас за стаю. Нам нужно было попасть в укрытие, в какое-то убежище, прежде чем рой доберется до нас. Я огляделся, но ничего не увидел, кроме…

– Машины заперты?

– Нет, – ответил Чарли, – не должны быть. Мы повернулись и побежали.

Ближайшим к нам автомобилем был синий «форд». Я открыл водительскую дверцу, Мэй – пассажирскую. Рой был уже совсем близко. Захлопывая дверцу, я расслышал монотонное гудение.

Чарли, так и не выпустивший из рук бутылку из-под «Виндекса», дергал заднюю дверцу, но та была заперта. Мэй потянулась отпереть ее, однако Чарли уже бросился к соседней машине, «лендкрузеру», и запрыгнул в нее.

В машине было как в печке. Мы оба сразу покрылись потом. Рой, подлетев к нам, кружил у ветрового стекла, пульсируя, отдаляясь и приближаясь.

Испуганный голос Рикки спросил в наушниках:

– Ребята? Где вы?

– Мы в машинах.

Черный рой отлепился от нашего «форда» и перелетел к «лендкрузеру». Мы смотрели, как он скользит от окна к окну, пытаясь проникнуть внутрь. Чарли улыбнулся мне сквозь стекло:

– Вот машины действительно воздухонепроницаемы.

– А вентиляция? – спросил я. – Через нее-то воздух проходит.

– Чтобы попасть внутрь, надо сначала забраться под капот. Готов поспорить, эти штуки до этого не додумаются.

Мэй один за другим закрыла воздухопроводы. Потом заглянула в бардачок.

– Ключи там есть? – спросил я.

Она покачала головой – нет. И захлопнула бардачок. Рикки сказал в наушниках:

– Ребята, к вам еще гости.

Обернувшись, я увидел, что к навесу приближаются еще два роя. Они подлетели к нашей машине и закружили вокруг нее. Я чувствовал себя попавшим в пыльную бурю. Время от времени один из роев подлетал к ветровому стеклу и растекался по нему. Затем собирался снова, отлетал от капота и опять ударялся о стекло.

Голос Бобби Лембека произнес в наушниках:

– Ветер снова усиливается. Шесть узлов.

Он старался ободрить нас, однако шесть узлов – это далеко не то, что могло нас спасти.

– Джек, – сказал Чарли. – Мой рой куда-то смылся. Не видишь, где он?

Я оглянулся на машину Чарли и увидел, что третий рой опустился к переднему колесу.

– Исследует колпаки на колесах, – сказал я.

Если рой приступил к методичному обследованию машины, он рано или поздно найдет, как проникнуть внутрь.

Я все еще смотрел на машину Чарли, когда Мэй негромко произнесла:

– Джек, глянь.

Рой, повисший за окном с ее стороны, стал почти полностью серебристым, мерцающим, но совершенно стабильным. На серебристой поверхности я увидел отражение головы и плеч Мэй. Отражение не вполне совершенное – глаза и рот Мэй были размазаны, – но в общем и целом похожее.

Я нахмурился:

– Это зеркало…

– Нет, – сказала Мэй, поворачиваясь ко мне.

Изображение ее лица на серебристой поверхности не изменилось. Впрочем, секунду-другую спустя оно расплылось и сменилось изображением затылка Мэй.

– Что это может означать? – спросила Мэй.

– У меня есть кое-какие соображения, однако…

Рой, повисший над капотом, проделал тот же фокус, только его засеребрившаяся поверхность показывала нас обоих. Рой формировал изображение, точно задавая положение отдельных частиц, а это означало…

– Плохие новости, – произнес Чарли.

– Знаю, – ответил я. – Они изменяются. Мэй покачивала головой, не понимая.

– Программа устанавливает определенные стратегии, помогающие в достижении целей. Стратегии моделируют поведение хищника. Одна из них состоит в том, чтобы подражать поведению добычи – имитировать ее.

– Ты думаешь, они пытаются придать себе сходство с нами? – спросила Мэй.

– Да.

– Это и есть развивающееся поведение? Они сами развили в себе эту способность?

– Да, – ответил я.

– Плохие новости, – скорбно повторил Чарли. – Очень и очень плохие.

Меня понемногу охватывала злость. Появление зеркальных изображений означало, что структура наночастиц оставалась мне неизвестной. Никто не сказал мне, что пьезопластины способны отражать свет.

Кроме того, я столкнулся с чем-то совершенно новым. Рои создавали теперь цветные образы и поддерживали их в стабильном состоянии. Те простые наночастицы, о которых мне рассказывали, ничего подобного делать не могли. Стало быть, Рикки мне снова наврал.

– Джек… – Мэй толкнула меня локтем и указала на машину Чарли.

Рой, крутившийся у задних огней его машины, превратился теперь в черный поток, высокой дугой взвивавшийся в воздух и затем уходящий под шов, туда, где пластик смыкался с металлом.

Я сказал в микрофон:

– Чарли… похоже, они нашли дорогу.

– Да, вижу.

Частицы уже начали наполнять внутренность его машины. Чарли закашлялся. Что он там делает, я разглядеть не мог: он наклонился ниже уровня окон.

– Чарли, тебе лучше выбираться наружу.

И тут послышался непонятный звук.

– Чарли?

– Я… опрыскиваю этих ублюдков. Посмотрим, что они станут делать теперь.

– Ты распрыскиваешь изотоп? – спросила Мэй.

Он не ответил. Однако мгновение спустя снова появился в окне, пуская во все стороны струи из бутылки «Виндекса». Внутри машины сгущались сумерки, частиц там становилось все больше. Скоро мы вообще перестали видеть Чарли, однако слышали его непрестанный кашель.

– Чарли, – сказал я, – беги оттуда.

– Ветер десять узлов, – сообщил Бобби Лембек. – Попробуйте воспользоваться им.

Десять узлов – скорость не такая уж и большая, но все же лучше, чем ничего.

Из черного нутра машины донесся голос Чарли:

– Не могу найти… дверную ручку, никак не нащупаю… Где тут эта чертова ручка… – Он зашелся в кашле.

Мэй указала на заднее сиденье нашей машины. Из щели между сиденьями, точно черный дым, с шипением вырывались частицы.

Краем сознания я отметил, что задняя дверь «лендкрузера» хлопнула, увидел появившуюся из черноты ногу Чарли. Он собирался попытать счастья снаружи. Может, и нам следует сделать то же, подумал я. Я уже чувствовал, как частицы наполняют воздух.

– Надо бежать, Мэй.

Она не ответила. Скорее всего, она понимала, что если мы вылезем, до двери нам не добежать. Рои загонят нас и придушат.

Воздух уплотнялся. Я начал кашлять. Я знал: жить нам осталось чуть больше минуты. Я помахал рукой, чтобы разогнать туман и увидеть Мэй. Не помогло. Я помахал еще раз, стараясь разглядеть, что там с Чарли, но все, что я увидел, – это… несомый ветром песок!