Боевые операции Мемнона внушали Александру озабоченность. Она, правда, несколько уменьшилась после смерти этого выдающегося полководца. И все же Александр не счел опасность настолько серьезной, чтобы отказаться от похода на Восток. В Греции, в бассейне Эгейского моря, он оказался бы втянут в кровопролитную, длительную, безысходную кампанию, в результате которой мог в лучшем случае отстоять свое положение македонского царя и гегемона Панэллинского союза. Разгромить Дария, овладеть Ахеменидской державой можно было только одним способом: продолжая наступление в глубь Персидского государства. Такая победа успокоит и волнующуюся Грецию. Войну в Эгеиде Александр поручил Амфотеру, назначенному командовать флотом, воссоздаваемым у Геллеспонта (по требованию царя туда должны были прислать корабли все его греческие союзники), и Гегелоху, которому были даны сухопутные войска, с задачей отвоевать у персов Хиос, Лесбос и Кос, где им также удалось разместить свой гарнизон [Руф, 3, 1, 19–20]. Сам Александр двинулся в Анкиру (соврем. Анкара), а оттуда – в Пафлагонию и далее в Каппадокию [Арриан, 2, 4, 1–2; Руф, 3, 1, 22–24; Плутарх, Алекс, 18].
На своем пути Александр не встретил сопротивления и без особого труда подошел к Киликийским Воротам. Эти Ворота – горный проход в глубинные районы страны – охраняла сильная стража. Александр оставил тяжеловооруженные войска под командованием Пармениона в „лагере Кира“ (пункте, где когда-то останавливался персидский царевич Кир), а сам с легковооруженными солдатами пошел навстречу опасности. Услыхав о приближении греко-македонских войск, стражники бежали [Арриан, 2, 4, 3–4]. Минуя со всеми возможными предосторожностями узкий обрывистый проход, над которым нависла гора, Александр удивился своему везению: его солдат легко можно было засыпать сверху камнями, если бы противник не покинул столь выгодную позицию [Руф, 3, 4, 11–13].
Правитель Киликии Аршам решил применить против Александра, с большим, правда, опозданием, тактику, которую в свое время настойчиво рекомендовал Мемнон, – тактику выжженной земли. Но такие действия уже не могли серьезно обеспокоить македонян [там же, 3, 4, 3]. К тому же они делали местное население естественным союзником Александра. Пройдя через Киликийские Ворота, последний узнал, что Аршам то ли собирается разграбить и сжечь Таре – крупнейший город и порт Киликии, то ли уже приступил к осуществлению этого замысла. Не теряя времени, Александр сначала послал в Таре Пармениона, а затем и сам помчался туда во главе своих легковооруженных воинов и приостановил разрушение. Аршам покинул Киликию и бежал к Дарию III [Арриан, 2, 4, 5–6; Руф, 3, 4, 14–15].
В Тарсе Александр серьезно простудился: усталый, покрытый пылью и грязью, он выкупался в холодных водах р. Книд. Опасались за его жизнь и за судьбу похода; врача Филиппа, который лечил Александра, Пармепион обвинил в предательстве: дескать, тот подкуплен персами и замыслил отравить царя. Александр не поверил навету. В присутствии Филиппа он прочел письмо и передал его врачу; пока Филипп читал, Александр пил приготовленное им лекарство. Питье и уход Филиппа подействовали: царь очень быстро поправился и снова мог приступить к делам [Арриан, 2, 4, 7-11; Руф, 3, 5–6; Плутарх, Алекс, 19; Диодор, 17, 31, 5–6].