— Послушай, ты...

Марти приподнялся с кушетки, но старший брат схватил его за локоть и потянул назад.

— Только не здесь! — твердо заявил Карл. — Не забывай, что ты в гостях у Кэти.

— О'кей! — Марти нетерпеливо провел тыльной стороной руки по губам. — Полагаю, он еще поживет на свете, но не слишком долго.

— Ваше время истекает, мистер Холман, — предупредила мисс Фрик. — Вы хотите, чтобы я вызвала санитаров из психушки, или предпочитаете закончить то, ради чего сюда явились?

— Терпение! — ответил я. — Я же не знал, что у вас собралась такая теплая компания. Я в восторге от знакомства с мастером иллюзий, человеком, который женился бы на Анджеле Бэрроуз, если бы Дарен не перебежал ему дорогу.

Карие глаза взглянули на меня с лютой ненавистью, но Карл тотчас справился с собой и снова улыбнулся.

— Теперь я начинаю уяснять, мистер Холман, почему Марти так жаждет вас побить! — Он принялся поглаживать свою бородку, словно она нуждалась в ласке. — Но, как я понимаю, без грубости в вашей работе не обойтись?

— Мне и в голову не приходило, что я груб, мистер Круз, — ответил я нарочито невинным тоном.

— Мне казалось, я просто излагаю факты.

— Дарен был другом Марти, — ответил он, осторожно выбирая слова. — Марти познакомил меня с ним, а я его — с Анджелой. Все совершенно естественно. У меня нет желания продолжать этот разговор, мистер Холман.

Ввиду того факта, что Дарен в настоящее время в бегах — полагаю, я подобрал точное выражение? — и находится с мисс Байер в Европе, совершенно бессмысленно обсуждать как его прошлую личную жизнь, так и мою.

— Вы правы, — согласился я. — Извините.

Я прошел в пустую спальню, выдвинул ящик письменного стола, достал путеводители, отобрал посвященные Западной Германии, сунул их во внутренний карман, а остальное положил на прежнее место.

Когда я возвратился в гостиную, все трое смотрели на меня так, словно я был тифозной бациллой или чем-то еще более вредоносным.

— Если вы уже управились со своими делами, мистер Холман, — произнесла увенчанная потрясающей прической блондинка, — то, полагаю, мне не обязательно вас провожать: вы и сами найдете дорогу.

— Очевидно.

— Мы открываем наш Дом иллюзий через неделю, мистер Холман... — Карл Круз снова погладил бородку. — Зашли бы и посмотрели... Думаю, вам было бы забавно.

— Если это забавнее вашего Марти, тогда там, должно быть, подлинный шедевр! Я даже готов заплатить дополнительно пятьдесят центов.

Карлу удалось вовремя схватить Марти за руку и вторично удержать на кушетке.

— Я уверен, мистер Холман, что вы получите удовольствие. Некоторые из наших фигур, управляемых электроникой, кажутся более живыми, чем настоящие люди из плоти и крови. Такие, как вы, к примеру.

Марти и блондинка чуть не умерли от смеха. Лично я не нашел в этих словах ничего остроумного или забавного и, вежливо улыбнувшись, вышел на улицу.

Вернувшись домой, я налил себе порядочный бокал бурбона со льдом, уселся в кресло и, чувствуя себя страшно одиноким, занялся напитком. Минут через двадцать раздался звонок в дверь. Я побежал открывать с надеждой, что меня надумала навестить какая-нибудь рыжеволосая красотка, которая заблудилась, разыскивая клуб нудистов, и решила, что в таком виде найдет приют и понимание только у меня. Но, распахнув входную дверь, я сразу понял, что ошибался, ибо никто не способен спутать Хью Лэмберта с потрясающей рыжеволосой нудисткой.

— Рик? — Он определенно нервничал. — Нельзя ли с вами минутку поговорить?

— Входите. — Я распахнул дверь пошире. — Сегодня паршивый день с самого утра, с чего бы ему меняться.

Мы прошли в гостиную, и я приготовил ему бокал, пока Хью сидел на кушетке, стараясь успокоиться. Потом я тоже сел. В течение нескольких минут мы молча глядели друг на друга, словно пара электронных кукол Карла Круза.

— Вы продолжаете гневаться, Хью... Может, мне понадобятся затычки для ушей? — произнес наконец я.

Он медленно осушил свой бокал, откашлялся, потом виновато посмотрел на меня:

— Я вам не нравлюсь, верно, Рик?

— Верно, — согласился я. — Надеюсь, из-за этого вы не страдаете бессонницей?

— По вашему мнению, из-за того, что эта девчонка Байер дала мне от ворот поворот, я не мог подождать, пока Анджела сама не узнает о ее романе с Биллом Дареном.

— Вы упорно продолжаете говорить мне о том, что я думаю, Хью, — сказал я. — Это делается с какой-то целью или же вы практикуетесь на мне, намереваясь заняться рэкетом чтения мыслей на расстоянии?

— Вы то и дело твердите о лояльности, — пробормотал он. — Я отношусь к Анджеле весьма лояльно, на триста процентов более, чем вы полагаете. Даже более, чем считает она сама.

— Руки Хью судорожно двигались, создавая в воздухе сюрреалистическое изображение его преданности, и замерли тогда лишь, когда он плеснул себе на брюки бурбоном.

— Конечно, мне хотелось, чтобы она узнала, что Дарен обманывает ее, но узнала бы не от меня. Вот почему я сразу дал вам сведения.

— Значит, теперь вы можете спать спокойно по ночам, — буркнул я. — Верю вам, старина Хью.

— Вы не понимаете! — с неожиданной напористостью воскликнул он. — Я же хочу помочь вам разыскать их.

Я хочу, чтобы Анджела точно знала, какой проходимец этот Дарен! И если вам удастся вырвать девчонку Байер у него из рук и привезти ее назад, этот сукин сын получит добрый урок!

— Почему вы просто не бросили мне в почтовый ящик открытку с подписью «ваш доброжелатель»? Тогда бы вам не пришлось приезжать сюда и тратить время на все эти разговоры.

— О'кей, Рик, о'кей! Я просто пытаюсь объяснить вам, что я на вашей стороне. Сегодня утром вы спрашивали меня, где вам следует их искать, и я ответил, что в Мюнхене, не так ли? Потому что девчонка там родилась.

— Да, вы назвали мне Мюнхен, — подтвердил я. Спасибо!

— Есть еще кое-что. Может, вы знаете, а может и нет.

Девушка — сирота. У нее есть двоюродный брат, Эрих Вайгель, и уж если она пожелает встретиться с кем-то в Европе, то, разумеется, с ним.

— Где я могу его отыскать?

— В Мюнхене, ясное дело.

— Ну и как это сделать? Встать на углу какой-нибудь улицы и громко выкрикивать его имя, пока он не подойдет?

— Я приготовил вам его адрес, Рик. — Он вытащил из кармана листок бумаги и вручил мне. — Но он, разумеется, будет на ее стороне, вы сами понимаете. Вам необходимо выжать из него всю интересующую вас информацию: как мне кажется, он — ваша козырная карта.

— Спасибо, Хью, — сказал я. — В конце концов, вы, возможно, и в самом деле мой родной дядя.

Он кривовато усмехнулся:

— Я на вашей стороне из-за Анджелы, и вы это знаете. Для меня вы такой же ублюдок, как и Дарен, а это, пожалуй, самое сильное ругательство, которое я употребляю.

— Чем этот Эрих Вайгель зарабатывает на жизнь? — спросил я, не обращая внимания на оскорбление, так как посчитал, что брань Лэмберта — все равно что лай комнатной собачонки.

Хью весело хихикнул:

— С виду Вайгель один из самых устрашающих типов, которых мне доводилось когда-либо видеть. Будучи в Мюнхене, я поспрашивал о нем, но так и не получил вразумительного ответа. Полагаю, что средства на существование он добывает незаконным путем, аморальным и жестоким. Это написано у него на физиономии.

Надеюсь, вы позабавитесь, выжимая из него информацию, старина, а если из Европы вы уже не вернетесь, я брошу пару окурков в ваш плавательный бассейн — за упокой вашей души.

Не знаю, кто придумал бессмертное изречение «Путешествовать значит возвращаться». Когда ты летишь самолетом, то постигаешь всю неприятную суть этого изречения, пристегнув ремень безопасности. Нет, я не нервничаю в самолете, я просто боюсь. Да, статистика права, утверждая, что я в большей безопасности в воздухе, чем посреди собственной гостиной. Но пол в моей гостиной не передвигается со скоростью двухсот миль в час на высоте тридцати пяти тысяч футов над уровнем моря без видимых глазу приспособлений, препятствующих падению вниз.