Только отъехав подальше от магазина, Джулия решилась взглянуть на своего спутника и с неизбежной тоской подумала, что ничто, абсолютно ничто не изменилось в ее отношении к нему — он стал еще привлекательнее, еще стройнее, еще…

Как будто почувствовав ее мимолетный взгляд, Мануэль нахмурился и, остановившись на одном из светофоров, облегченно вздохнул: теперь он мог внимательно разглядывать ее:

— Что ж, рассказывай, как твои дела?

Джулия демонстративно разглядывала ногти:

— Спасибо, хорошо. А у вас?

Он не ответил, а только грустно пожал плечами, давая понять, что она задела его за живое.

Джулия аж позеленела от злости: «Да как он смеет разыгрывать передо мной обиженного и оскорбленного, когда прекрасно знает, что вся страна видела его по телевизору с другой, с его новой пассией!» Она ожесточенно отвернулась к окну и тут заметила, что без единого слова возражения позволила ему завезти себя Бог весть куда. От испуга она даже не узнала собственного голоса.

— Куда вы меня привезли?

— Домой, куда же еще? — невозмутимо ответил он. — Я подумал, что в такую ужасную ночь будет очень гуманно избавить тебя от поездки на автобусе. — И возбужденно продолжал: — Как вы, англичане, выносите этот отвратительный гнилой климат? Лично я предпочитаю море, солнце, золотой песок. Море — обязательно теплое, чтобы купаться, не покрываясь при этом омерзительной гусиной кожей.

— А разве мы не любим солнце и тепло? — резонно возразила она. — Остановите здесь, пожалуйста.

Они доехали до самого конца Фолкнер-стрит, но Мануэль и не собирался тормозить.

— Какой дом?

— Вон тот, 47-й. Но мне бы не хотелось подъезжать слишком близко. Вас могут узнать, возникнут подозрения и сплетни. — Ее голос ни с того ни с сего сел, и девушка побагровела от смущения.

— Сегодня вряд ли, — холодно отозвался певец, элегантно останавливая машину у самых ворот ее дома.

— Спасибо, мсье. — Слегка кивнув, Джулия потянулась к ручке дверцы, и тогда сильные мужские пальцы безжалостно сжали ее руку.

— Ты не рада меня видеть? — самодовольно усмехнулся Мануэль.

Девушка смело глядела ему в глаза:

— Не очень.

— А почему?

— Это же очевидно. Нам нечего сказать друг другу.

— Ты уверена?

— Абсолютно. — Она откинула с лица слегка растрепавшиеся волосы, и они упали на плечи мягкой блестящей волной. Капельки растаявшего снега сверкали в них как звездочки на темном арабском небе, а Джулия все хмурилась, не понимая, как восхитительно выглядит.

Мануэль откинулся на сиденье, искоса поглядывая на нее, и лениво сказал:

— Тогда ты свободна, можешь идти.

«Ах вот как! — Джулия чуть не лопнула от злости. — Опять он за свое. Каждый раз говорит одно и то же, заставляя ее чувствовать себя виноватой. Ну уж нет, на этот раз он так легко не отделается!» Девушка как разъяренная фурия набросилась на ничего не подозревающего собеседника:

— Не думайте, что я наивно поверю в сказки о плохой погоде! Вы привезли меня домой, а не к себе по одной-единственной причине: гнездышко занято, и другая жаркая птичка уже греет вам постель!

При этих словах Мануэль тупо уставился на нее, не понимая, что, в сущности, происходит и кто из них сошел с ума. Лихорадочный румянец, впрочем едва заметный в неярком свете автомобиля, постепенно подступал к скулам, а девушка все не унималась.

— Наконец-то! — с чувством собственного превосходства выкрикнула она. — Наконец-то я вам насолила! Не удивляйтесь, у меня тоже есть маленькие серые клеточки, хотя и не такие изощренные, как у вас!

С этими словами она пулей выскочила из машины и с грохотом захлопнула за собой дверцу. Повернулась и чуть не остолбенела: неужели можно было не заметить, как он вышел? Буквально в двух шагах от нее стоял Мануэль, испепеляя девушку безумными, злыми кошачьими глазами. И ее собственный гнев показался ей жалким по сравнению с его дикой звериной яростью.

Джулия рванулась было к воротам, но он проворно перегородил ей путь.

— Немедленно пропустите меня! — прошипела она, чувствуя, что вот-вот расплачется.

А он словно не слышал, медленно надвигаясь на нее, и у девушки возникло страшное предчувствие, что он ее ударит.

— Мануэль! — скорее жалобно, чем гневно вскрикнула она. — Я же для вас никто, мои слова ничего не значат! Пожалуйста, пропустите меня.

Не успела Джулия договорить, как из-за угла показалась другая машина, и знакомая фигура, вынырнув из нее, размашисто зашагала к припаркованному у ворот «феррари».

— Папа! — Джулия еле держалась на ногах и не знала, каких святых благодарить за дарованное столь чудесным образом спасение.

Не говоря ни слова, Мануэль сел в машину. Резиновый протектор неистово завизжал, оставляя на тротуаре две черные полосы, красноречиво говорящие о душевном состоянии водителя.

— Кто это был? — Мистер Кеннеди неодобрительно хмыкнул, еще раз обернулся на лихача и под руку повел дочь к дому.

— Так… подвез один с работы, — быстро нашлась она и, не давая ему опомниться, зачастила: — Как прошел день? Надеюсь, без приключений?

Без приключений у врачей обходилось редко. Вот и сегодня день выдался нелегкий. Одним словом, доктор Кеннеди не придал особого значения немому спектаклю, разыгравшемуся перед его глазами, и оставил объяснение дочери без вопросов.

Самое смешное, что ни отец, ни дочь толком не представляли, что случилось. Но у Джулии стыла в жилах кровь при мысли о том, во что могла вылиться ее безрассудная выходка. Кто знает, на что способен этот неистовый мексиканец с огненным блеском в глазах, не предвещающим ничего хорошего? Хоть и задним числом, а Джулия похолодела от ужаса.

Еще раз мысленно поблагодарив отца за неожиданное появление, девушка немного успокоилась и отправилась мыть голову; родители оставляли ее одну — их пригласили на бридж, — а у Пола нюх на подобные события. Он обязательно придет и будет выпытывать у нее ответ на свое предложение.

Сейчас Джулия всем сердцем хотела ответить «да». Обручальное кольцо, подаренное Полом, представлялось ей теперь волшебным талисманом, способным оградить ее от мести Мануэля. Вот только, как известно, у судьбы свои законы, и Пол пришел не один и привел с собой младшую сестру Элисон — невероятное совпадение, но их родители тоже пошли играть в бридж, а девочка наотрез отказывалась сидеть дома одна, — поэтому беседы на личные темы не получилось.

Этим летом Элисон исполнялось восемнадцать, она оканчивала школу и собиралась в университет, однако вела себя как шестилетний ребенок. Что за каприз — ни за какие пряники не хочет одна сидеть дома! Пришлось ее развлекать.

Поскольку взбалмошная девчонка обожала поп-музыку, которая, пожалуй, была ее единственным настоящим увлечением, то вполне естественно, что все трое провели незабываемый вечер, проигрывая одну за другой виниловые пластинки из необъятной коллекции мистера Кеннеди. А она на добрую половину состояла из записей Мануэля Кортеза.

Бедной Джулии ничего не оставалось, как скрепя сердце слушать его чарующий голос. С самой первой их встречи она намеренно избегала этого. Даже невидимый, Мануэль подчинял себе ее волю, лишал ее здравого смысла. Его голос пронизывал ее, проникая в самое сердце и застревая там леденящей занозой. Музыка — то бурная и неудержимая, как у цыган, то тихая и мелодичная — наполняла комнату, околдовывая и унося с собой.

«О Господи! — внутренне содрогнулась девушка. — Зачем я встретила его? Зачем? Почему именно я? Погубит он меня, ох, погубит!»

Не выдержав душевной муки, она выбежала из комнаты, направляясь на кухню, якобы приготовить кофе. И только там она облегченно вздохнула, как узник, вырвавшийся на свободу из душной ненавистной камеры.

Пол, как всегда, последовал за ней, оставив Элисон заниматься любимым делом.

Честно говоря, есть Джулии не хотелось, но, чтобы не произвести впечатления полной истерички, она самоотверженно проглотила несколько горячих бутербродов, и они с Полом отправились обратно.