– За ночь до реки доберетесь? – спросил Збышек.

– Нет. За две ночи. Днем будем сидеть в лесу. Чем ближе к границе, тем больше разных патрулей, – ответил Янек и поднял свой стаканчик, проговорил тихо, но с глухой яростью: – Смерть всем бошам!

– Смерть, – повторили остальные и подняли свои стаканчики.

– Смерть всем фашистам, – сказал Мессинг и поднял свой стаканчик.

Чокнувшись, они молча выпили.

Марсель, 1936 год

Вольф Мессинг сходил по трапу, улыбался и приветственно махал поднятой рукой. За ним шли улыбающийся Цельмейстер и Лева Кобак. Все в белых костюмах и белых лакированных туфлях. Внизу на причале собралась целая толпа корреспондентов и простых зевак. Многие размахивали газетами с портретами Мессинга. Крупным шрифтом чернели заголовки: “Знаменитый на весь мир Вольф Мессинг возвращается в Европу!”, “Билеты в концертных залах Марселя и Парижа раскуплены за две недели до его приезда!”.

Другие пассажиры, спускавшиеся по трапу, с любопытством поглядывали на Мессинга и его спутников, переговаривались между собой, наверное, спрашивая друг друга, с какой такой знаменитостью они плыли через Атлантику?

Когда Мессинг в сопровождении Цельмейстера и Кобака сошел на причал, толпа окружила их – совали газеты для автографа, наперебой задавали вопросы:

– Мсье Мессинг, распишитесь, пожалуйста!

– Автограф, мсье, поставьте свой автограф!

– Как вы себя чувствуете, ступив на землю Франции?

– Я счастлив, господа! Все эти годы я мечтал о прекрасной Франции! – торопливо отвечал Мессинг, успевая расписываться на газетах, на блокнотах, просто на каких-то картонках и клочках бумаги.

– Как долго вы намерены пробыть во Франции?

– Где и когда состоится ваше первое выступление?

– Господа, господа, дайте же пройти, черт возьми! – Цельмейстер и Кобак старались загородить Мессинга, с трудом пробирались через толпу. – Мы устали в пути! Дайте пройти, прошу вас! Дорогу, господа, дорогу!

– Вы так и не женились за все эти годы, мсье Мессинг? Неужели во всей Америке не нашлось той, которая покорила бы ваше сердце?

– Как видите, не нашлось! – ответил за Мессинга Цельмейстер. – Некогда ему жениться! Ему работать надо! И потом, глядя на каждую женщину, маэстро видит ее будущее, и это будущее его пугает!

– Мсье Мессинг, скажите мне о моем будущем!

И вдруг, когда они уже подходили к открытому автомобилю, к ним протолкался невысокий сухощавый человек в клетчатом светло-коричневом костюме, с хищным остроносым лицом.

– Мсье Мессинг! Я – Эрих Ганусен! Я занимаюсь примерно такими же сеансами гипноза и телепатии, как вы! Где мы можем поговорить с вами о будущем?

– О будущем господина Мессинга вам придется говорить со мной. – Цельмейстер грубо отстранил Ганусена. – Я распоряжаюсь его будущим, понятно? И уйдите, пожалуйста! В его будущем я вас не вижу!

Они торопливо сели в автомобиль, который окружила толпа.

– Поехали, мсье, поехали! – скомандовал Цельмейстер шоферу, и тот медленно тронул машину, отчаянно гудя клаксоном.

Толпа расступалась, открывая дорогу, и только Ганусен, вцепившись в борт автомобиля, быстро шел рядом и говорил торопливо:

– Вы не поняли, мсье! Меня знают в Германии! Я предлагаю вам совместное выступление!

– Мсье, отцепитесь от машины! – перебил его Цельмейстер.

– Совместное выступление! Огромный успех, мсье! – Ганусен продолжал бежать рядом с автомобилем.

– Отцепитесь от машины, вам говорят! – пытаясь отодрать пальцы Ганусена от борта, закричал Цельмейстер.

Наконец ему удалось оттолкнуть назойливого преследователя, и тот, едва не упав, сделал еще несколько шагов по инерции, остановился и с ожесточением сплюнул.

– Кто такой этот Ганусен? – спросил Мессинг.

– Твой конкурент, – усмехнулся Цельмейстер. – Тоже выступает с публичными опытами телепатии и гипноза. Говорят, он связан с фашистами.... Будто бы даже с самим Гитлером. Выступает в роли оракула...

– Откуда ты все это знаешь? – удивленно посмотрел на него Мессинг.

– Мой дорогой, я на пароходе последние пять дней только и делал, что читал французские и немецкие газеты. Пусть и месячной давности, но... кое-какое представление об обстановке во Франции, Германии и вообще в Европе они дают... Правда, не ожидал, что мы встретим этого типа уже в Марселе, в морском порту. Видно, специально приехал.

– Откуда журналисты узнали, что мы приплываем?

– Я заранее послал телеграммы в разные газеты, – осклабился Цельмейстер. – Рекламу, дорогой Вольф, надо делать заранее, иначе на твои выступления придут три с половиной человека.

Машина ловко маневрировала по улице, заполненной автомобилями и конными экипажами. И скоро остановилась у подъезда четырехэтажного отеля, построенного в старом мавританском стиле: изящные колонны, подпирающие портик над подъездом, украшенные восточным орнаментом двери. Вход охраняли два швейцара в ливреях, тут же суетились мальчики-посыльные в форменных курточках и кепках.

Не успел автомобиль остановиться, как несколько мальчиков кинулись к нему, мгновенно расхватали чемоданы и сумки и понесли к подъезду. Цельмейстер расплатился с шофером.

– Будьте так любезны, мсье, приехать сюда вечером. Мы хотим покататься по городу, – сказал Цельмейстер. – Освежить в памяти прошлое.

– Конечно, мьсе, – кивнул шофер. – Могу предложить вам на выбор разные уютные местечки, гдеможно неплохо развлечься. Девочки на любой вкус – черненькие, беленькие, мулаточки, и цены весьма разумные. И не какие-то портовые шлюхи, а хорошо воспитанные девочки... даже образованные попадаются. А цены, правду говорю, мсье, очень... ну очень разумные.

– Разумные, говоришь? А ты с этих разумных цен свой процент имеешь?

– Совсем небольшой, мсье. У меня большая семья, трое маленьких мальчишек, подрабатываю, где могу...

– Ладно, эту программу мы обсудим, когда поедем кататься, – понизив голос, сказал Цельмейстер и опасливо покосился на Мессинга, который медленно направился от автомобиля ко входу в отель.

Берлин, 1936 год

Ганусен сидел в кресле в кабинете Геббельса, покуривал сигару и медленно говорил:

– Что я могу сказать, рейхсминистр, мне было достаточно нескольких взглядов, чтобы понять... – Ганусен потянулся к столику, на котором стояла рюмка с коньяком, взял ее, отпил глоток, почмокал губами.

– Чтобы понять что? – резко спросил сидевший за столом Геббельс.

Громадный канцелярский стол производил внушительное впечатление на посетителей, и маленькая фигурка рейхсминистра казалась за ним еще меньше. За спиной Геббельса на стене висел огромный портрет Гитлера, и изображение фюрера было больше, чем рейхсминистр в натуральную величину.

– Что передо мной шарлатан, но... – Ганусен вновь отпил глоток, потянул сигару и выпустил дым.

– Что “но”? – вновь нервно спросил рейхсминистр.

– Но шарлатан очень умный... наделенный некоторыми телепатическими способностями...

– Какими же, интересно знать? Что я должен сказать фюреру?

– Способностями телепатической связи... Я постараюсь выяснить все подробно при близком общении. Я сумею его заинтересовать.

– Учтите, доктор, фюрер проявил самый живой интерес к этому еврею. И если...

– Понимаю... – усмехнулся Ганусен. – Если он произведет впечатление на фюрера, мне дадут отставку.

– Совсем не обязательно. Один прорицатель хорошо, два – лучше. Жду от вас сообщений, доктор. А теперь допивайте коньяк и пошли вон.

Ганусен, нисколько не изменившись в лице, допил коньяк, поставил рюмку на стол, поднялся из кресла и спокойно вышел. Геббельс злыми глазами смотрел ему в спину.

Марсель, 1936 год

Мессинг вышел из ванной, прошел в спальню, вытираясь на ходу большим махровым полотенцем, и открыл платяной шкаф. Достав оттуда рубашку и костюм, начал одеваться. Он как раз застегивал перед зеркалом рубашку, когда в номер постучали.