И  тут  Тод   признал  — это самая болезненная проблема для богатого Гонконга.

— Если бы не драконы, совсем плохо было, — полушутя, полусерьезно добавил он. — Посмотрите на этот многоэтажный дом с колоссальным отверстием странной формы посередине. Как будто строителям не хватило кирпича или они торопились поскорей искупаться в теплом море...

— Это все для него, для дракона, — объяснил Тод. — Здесь, в Гонконге они самые главные, а живут на вершинах гор. Каждый день по утрам спускаются к морю, а вечером возвращаются наверх. Если не построить для них такой проход, то живущих в доме ожидает несчастье, или сам дом в любое время может рухнуть. Так три года назад случилось с одним солидным банком. Его владельцы не последовали советам китайцев, банк загородил проход дракону к горе — и произошло неизбежное.

— Кстати, — обратился Тод ко мне, — где вы поселились?

— В «Коулун Панде».

— А знаете, что такое «Коулун»? В переводе с кантонского диалекта это означает «Девять Драконов». Земля Коулун насчитывает   восемь   горных   пиков,   где   обитают драконы, а девятый был назван в честь молодого императора Линга, который, согласно его высокому положению, также причислен к всемогущим божествам...

— А на островах вы успели побывать? — спросил Тод. — Если нет, я готов показать вам остров Ламма. Там живут многие журналисты, художники. Китайцев там немного.

— Почему?

— Сколько лет живу, не перестаю удивляться, — рассуждал  Тод.   —  Гонконгские   китайцы   особые.  Трудятся  день и ночь, могут жить в крошечных квартирах — главное поближе к работе.

Следуют своим обычаям и очень суеверны. Три года назад богатый местный китаец заплатил 1 миллион 700 тысяч долларов,  чтобы   получить  персональный  номер для своего автомобиля — номер 9. По-кантонски это числительное звучит как «долгожительство».

Главное увлечение почти всех мужчин в Гонконге, особенно китайцев, — скачки. Можно смело спросить почти у любого мужчины: чем вчера закончились скачки в «Хэппи Вэлли» — и вы получите ответ. Очень азартны. И действительно, подобное зрелище кого угодно сделает отчаянным игроком. Это ведь первоклассно    оснащенный    ипподром.   За  день  тотализатор прокручивает деньги,   равные годовому бюджету небольшой страны.

— Это их любимое занятие?

— Любимое, но есть и другие. Частенько с семьями ходят на китайскую оперу. Сам не раз видел у некоторых мужчин слезы на глазах во время представления. Походите   по  городу  и  увидите длинные очереди в кинотеатры — значит, там идет последний   американский   боевик. Кстати, очень увлечены русским балетом. Несколько раз ваши труппы приезжали в Гонконг, а я смог увидеть его только в Штатах.

Наш разговор проходил уже на комфортабельном пароходике ферри, увозившим нас к одинокому острову Ламма, бывшему рыбацкому поселку,  который охраняет защитница всех рыбаков — Тин Хау.

На потускневших воротах у самого берега острова написано: «Добро пожаловать на остров Ламма». Тропинка, шириной с одностороннюю дорогу, рядом с ней — многочисленные ресторанчики и магазины. Они окольцевали остров, в центре которого — горы, а на них уступами — один над другим — симпатичные белые домики, словно ниспадающие воланы подвенечных платьев. Атмосфера очень домашняя. Хочешь — купайся в чистейшей воде или сиди в местном кафе, где тебе приготовят любое морское блюдо из только что выловленных крабов, омаров, креветок или какой-нибудь рыбы. Когда нам надоело сидеть за столиком кафе, мы пошли прогуляться по острову.

Часто встречаются изящные китайские пагоды, от которых ведут тропинки в горы или к морю. И везде — тишина. Машины здесь не ездят, разве что детские велосипеды. Бегают большие золотистые собаки, будто вылепленные из прибрежного песка. Лучшего места для романтического уединения, воплощения творческих замыслов или отдыха от деловых переговоров — трудно найти. Хотя, как отметил Тод, многие бизнесмены предпочитают огромным кондиционированным залам именно такую обстановку для решения серьезных дел.

Вечерело, зажглись спокойные неяркие фонари, и мне показалось, что драконы уже отдыхают на своих холмах.

— Здесь, как и везде, — сказал Тод, — свои поселения драконов.

Когда мы вернулись на остров Гонконг, Тод предложил поехать в Коулун по современному туннелю, проложенному под проливом.

Честно говоря, лучше не задумываться, что над тобой плывут многотонные суда. И еще приходит мысль: «Как люди смогли создать такое чудо. Может, с помощью драконов?!»

В ночь под Новый год никаких, особых торжеств не происходит. Зато на следующий день по центральным   улицам   растянулось карнавальное   шествие.    Первыми,   конечно,   шли  драконы —главные защитники всех китайцев от любых невзгод.  За ними бежали маленькие тигрята — год-то только родился.

...А от причала отходил «мой» парусник, с наполненными ветром яркими парусами...            

Елена Чекулаева

Гонконг, Китай

Как-то во время  путешествия по Шри Ланке у нас выпало свободное время, и Абеи, наш гид, предложил посмотреть небольшой  городок Нувара-Элия, горный курорт, который британцам так напоминал Шотландию, что здесь отдыхали    офицеры  колониальных войск (даже из Индии) и чиновники.

Чтобы увидеть весь город сверху, Абеи потащил нас на вершину небольшой возвышенности, носящей лирическое название «Холм одинокого дерева». Там, правда, росли и кустарники, и не одно, а несколько деревьев.

Мы поднимаемся по тропинке между огородами, где зеленеют приятные нашему взору, но вовсе не экзотические морковь, капуста и картофель.

— Не жаркий климат — в горах все хорошо растет, — комментирует Абеи, — особенно выгодно продавать местные гвоздики и розы в Коломбо.

Окинув взглядом с холма городок, я понял, почему его еще называют «Чашей, вырезанной в изумруде». В зеленой долине, окруженной горами, среди клумб гортензий виднелись увитые зелеными гирляндами типично английские белые домики с остроконечными черепичными крышами; на опушке парка Виктории — группа людей, одетых для гольфа, собиралась сыграть в эту аристократическую игру; на дорожках ипподрома гарцевали скакуны, своенравно выгибая крутые шеи. Чисто Англия...

А вот пестрый, яркий базар на площади городка носил уже ланкийский характер. Спустившись с холма и пройдя вдоль циновок, заваленных фруктами и овощами, от редьки до колючих плодов джекфрута, мы разговорились с полным достоинства мужчиной в белой рубашке и юбке, который быстро-быстро рассказывал Абеи (оказывается, он с ним был знаком) о том, как в их деревне идет уборка риса. Он приглашал и нас заехать по дороге в гости, уверяя, что это совсем недалеко от города.

Было трудно отказаться от приглашения, и к середине дня мы уже подъезжали к окраине деревни, где вовсю шел обмолот риса.

Пока ехали, Абеи поведал нам, что хороший урожай риса не вырастишь без соблюдения многих установленных издавна правил. Дело в том, что именно выращиванию риса, как главного продукта питания, сингалы уделяют особое внимание, называя его «Бат Девийо», то есть «Бог Рис».

Прежде всего при выращивании риса четко распределяются обязанности между мужчинами и женщинами. Мужчины готовят землю под посев, жнут, обмолачивают зерно, однако только женщины высаживают рассаду и провеивают зерно.

— Нынешнее поколение не знает всех обрядов, — говорит Абеи, — но когда-то считалось, что женщина не просто высаживает рассаду, а заключает брак с полем; мужчина на току выступает как хранитель жизни, а зерно — семя жизни, вместилище мужской энергии.

Подъехав вплотную к току, мы застали всех участников работ в приподнятом состоянии. Мужчины были одеты в узкие набедренные повязки — «амудаи», а «редда» — несшитые юбки женщин были подоткнуты выше колен. Головы у всех повязаны платками, а над током неслась то ли песня, то ли заклинание, обращенное к богине земли Михикат с просьбой о богатом урожае.