Валера ездил с нами к Алмазбеку Юсуповичу – Петрович увеличил свиту как мог, здесь это было принято для солидности. Большой начальник без охраны не передвигается. Поэтому Женю оставили на вокзале стеречь добро, а сами отправились с визитом вежливости. Впечатление произвели нормальное, Афанасьев был в авторитете, я значился рангом пониже, но тоже был начальник. Вопрос в том, как отнесутся к Валере, который был как в Петербурге тупым бойцом, так и в Бухаре остался простым исполнителем-нукером, да вдобавок еще и гяуром. Как встретят его одного? Вернее, когда он заявится в компании с таким же дебилом Женей, покажет могильные украшения и будет что-то мычать в оправдание.

В том, что он понесет найденное нами к Алмазбеку Юсуповичу, я не сомневался. В самом деле, имея на руках золотые цацки и зная ювелира, уже не пойдешь на базар в чужом городе, а постараешься сорвать куш побольше. Не менять же их за бесценок (ведь ясно, что краденые) на анашу и водку, стоило ли из-за грошей идти на мокруху? Несмотря на дебильность, Валера с Женей наверняка смекали, что в этом случае овчинка выделки не стоит. А у барыги-ювелира за рыжье получишь деньги, которые, как известно, не пахнут. Возможно, даже в зеленых купюрах. Тогда можно и погулять, свалив побыстрее из Чуркистана куда-нибудь за Урал. Там отсидеться, осмотреться и начать делать дела. И жизнь покатилась бы по наезженной колее: украл, выпил – в тюрьму. Украл, выпил – в тюрьму. Романтика!

Так я думал, ставя себя на место «торпед», пока добирался до Бухары. На подобных Валере дебилов я насмотрелся в неволе, научился понимать ход их мыслей и ничего хорошего от разбойников не ждал. Как говорил Джон Сильвер: «Знаю я вашего брата. Налакаетесь рому – и на виселицу». Зачем только Афанасьев связался с этой падалью? Даже если другой охраны не нашлось, могли бы поехать вдвоем. А так... Приходится теперь бить ноги по жаре, прикидывая план действий свой собственный и противника, чтобы успеть пересечься с ним, вернуть золото и отомстить за Петровича.

Афанасьева я нашел уже после того, как «КамАЗ» с подельниками скрылся за горизонтом. Петрович лежал на буром от крови песке. По следам вокруг я понял, что его как следует попинали ногами, куражась, может быть, еще над живым. Впрочем, смерть пришла быстро: Валера хоть и палил в белый свет, как в копеечку, однако в упор не промахивался. Рубашка на Афанасьеве была сожжена и разорвана пороховой струей, и принял он в себя больше десятка пуль.

Сходив за лопатой к могильнику, я закопал труп. Тащить его в склеп не представлялось возможным по такой жаре, к тому же я не хотел, чтобы его нашли менты и устроили глумливое опознание. Археологу и кладоискателю более пристало быть похороненным в безвестной могиле.

В нашей палатке дебилы устроили полный разгром, спеша захватить деньги и ценности. Им удалось найти почти всю нашу наличку, но кое-какая мелочь, рассованная по карманам походного снаряжения, уцелела. Сохранились и документы. Кроме того, в записной книжке Петровича оказалась пятидесятидолларовая банкнота – мой пропуск на родину. Появилась надежда кое-как просуществовать в ближайшем будущем. Я собрал в свою зеленую холщовую сумку самое необходимое из одежды, взял записи Афанасьева, немного еды и, дождавшись заката, двинулся пешком в направлении Газли. Чуть в стороне от маршрута я заметил костер, но приближаться не стал – это были наши рабочие. Я надеялся, что не повстречаю никого из них на вокзале и не получу в бок отверткой перед самым отправлением поезда.

К счастью, путь выбрал верно. Часа через два меня нагнал грузовик, который бесплатно подвез до города. Ночь я провел на скамеечке, а утром купил билет до Бухары. Алмазбек Юсупович встретил меня с приторной азиатской вежливостью. Во всяком случае, его хитрую угодливость я постарался принять за вежливость. Петрович наверняка заметил бы подводные камни, но для меня восточные манеры были полным мраком. Самым уязвимым местом, наверное, являлось отсутствие свиты. «Плохо человеку, когда он один». Это признак слабости. Если ты авторитет, значит, должен быть окружен челядью и ходить только с охраной. Тогда будут уважать, вернее, признавать силу и бояться. Гребаные дикари! С каждой лишней минутой пребывания в землях варваров я все больше исполнялся ненавистью к туземцам.

Ненависть. Что ж, тем лучше. Лишь бы не показывать страха. О бремени белого человека Киплинг не пустые слова говорил. Проникнуться творчеством «певца колониализма» можно, лишь оказавшись в самом сердце Азии без вещей и денег, но с оружием наготове. Жителям крупных российских городов этого не понять. А я приготовился умереть, сохраняя достоинство и честь белого господина. Зря волновался, наверное. Петрович говорил, что узбеки – народ мирный, но у меня совершенно не было опыта общения с ними.

Видя, как меня переклинило, Алмазбек Юсупович повел себя на удивление любезно. Он даже не стал уточнять, куда запропастился Афанасьев. Женщина в чадре подала нам чай и лепешки.

– Как здоровье Василия Петровича? – поинтересовался ювелир, усадив меня за стол. За нормаль ный стол, а не какой-нибудь развернутый на полу «достархан». Все-таки воспитание в советской системе торговли сказалось на нем положительно.

– Василий Петрович остался на раскопе, – я постарался ответить по возможности скупо. – Я ищу Валеру и Женю, наших охранников. Валеру вы должны помнить. Они давно к вам заходили?

– Валера, – расплылся в улыбке директор, – вчера заходил с Женей, да. Это вы их посылали?

Он хитрил. Значит, имел свой интерес. Ну так мы его подогреем.

– Нет, они сами пришли, по своей воле. Они украли кое-что из наших находок. То, что они вам продали, – ваше, я не претендую. Я просто хочу найти и наказать воров. Они вам продали перстень, – я достал из кармана браслет Хасана ас-Сабаха. – Желаете дополнить комплект?

Разумеется, Алмазбек Юсупович желал. Он хорошо разбирался в предметах старины. А когда я достал из сумки кинжал в серебряных ножнах, ювелира аж затрясло от жадности.

– Мы можем договориться о цене, – предложил он.

– Все имеет свою цену, – заметил я. – Эти реликвии продаются за Валеру и Женю. Я хочу получить их сейчас.

Алмазбек Юсупович колебался. Чувствовалось, что ему не хочется выдавать дебилов. Вероятно, на то были причины, но мое предложение перевесило прежние резоны.

– Я бы не стал связываться с ворами, – наконец решился он. Директор понимал, что с «черными археологами» лучше иметь теплые деловые отношения. Женя с Валерой были всего лишь рядовыми бойцами, ничего не значащими в бизнесе. Они могли один раз принести краденые драгоценности и потом исчезнуть. Кроме неприятностей, от этого ничего нельзя было ждать, зато сотрудничество с профессиональными кладоискателями несло явную и несомненную выгоду. – Я не знал, что они воры, разве можно такое предположить? Я принял их как ваших друзей и поселил у себя, тут недалеко. Они ждут покупателей... – Когда? – Сегодня вечером...

– Значит, время есть. Я должен встретиться с ними раньше. Произведу свой расчет. Возражений не последовало.

Несмотря на полуденный зной, когда тут, наверное, положено впадать в летаргический ступор, мы выбрались из-под крыши, сели в раскаленную «Волгу» и стали петлять по узким улочкам. Остановились в каком-то тупичке-аппендиксе. Тут у директора имелась запасная берлога, в которую можно было селить различных гостей и при случае отсидеться самому.

Директор толкнул калитку, и она отворилась. Калитка была узкой и старой, а забор высоким и глухим. Здесь все казалось вечным, помнившим оккупацию Чингисхана. Пережившим распад монгольской империи, советской империи и готовым пережить до черта империй в будущем. На фоне несокрушимого покоя глиняных улиц мое посещение казалось полетом мошки, мелькнувшей возле ресниц и даже не вызвавшей моргания. В этом диковинном месте не было ничего знакомого и привычного, словно я попал на другую планету. Я был измотан, но открылось второе дыхание, съедающее резервы организма. Я был подтянут и собран и готов покарать убийц смертью. Кажется, Алмазбек Юсупович не был против, реликвии стоили забот о уборке трупов. Никто ничего не узнает. Хлопнет за оградой пара выстрелов – и только. Милиция не заинтересуется. В старом городе не принято вмешиваться в дела соседей. Я обнажил ствол. Двери были приоткрытыми, и это настораживало. «Неужели ушли?» – разочарованно подумал я в некотором роде не ошибся. Валера с Женей сумели улизнуть от меня, не покидая дома. Покупатели явились не в условленный час, а значительно раньше, возможно, утром. Алмазбек Юсупович вошел первым, я держался сзади, используя его в качестве щита, но директор тут же выскочил из комнаты, тоненько повизгивая, и что-то неразборчиво запричитал. Я убрал пистолет, потому что надобность в оружии пропала.