- Нет. Я просто смотрела, хотя многие из них танцевали. Несколько мужчин меня приглашали, но я не очень сильна в танцах.

- Тебе не нравится танцевать, или ты не любишь, когда мужчины прикасаются к тебе?

- Я не общительная и не хотела привлекать много внимания к себе. Я умею танцевать, но мне не нравится делать это с незнакомцами. Пол и Бекки выходили на танцпол несколько раз. Я просто оставалась за столом.

Он расслабился, с плеч спало напряжение.

- Я не танцую. Боюсь, что другие станут смеяться надо мной. Нам не давали слушать музыку в "Мерсил". Это все в новинку.

- А твоя жена? Она танцевала?

- Моя пара болела, когда нас освободили. Проводила все свое время в нашем доме, подключенная к аппаратам. Не хотела оставаться в больнице, поэтому ее поместили дома, приспособив все к ее потребностям.

Дана кивнула:

- Понимаю. Мы делали тоже самое для Томми, ближе к концу, но он хотел попробовать еще одно лечение с очень маленьким шансом на успех. Его госпитализировали за десять дней до смерти. Мы думали, что он продержится дольше, иначе я бы настояла, чтобы его отправили домой. - Дана попыталась оттолкнуть вдруг нахлынувшую печаль. - Думаю, он спланировал это, чтобы у меня не осталось воспоминаний о его кончине в нашей спальне.

- Я переехал в мужское общежитие после того, как потерял свою пару. Не вынес постоянных напоминаний в нашем общем доме.

- Это тяжело, - призналась Дана. - Мне, наверное, тоже нужно было так сделать, но я люблю наш дом. Так много хороших воспоминаний связаны с ним, что они перевешивают плохие. Нам посчастливилось купить дом нашей мечты с первого раза.

Морн нахмурился.

- Большинство людей покупают то, что называется «первым жильем», а позже приобретают дом, о котором мечтали, но не могли себе позволить сразу. Томми унаследовал деньги от своей семьи и владел собственным бизнесом. Он продал его, когда узнал, что у него серьезные проблемы со здоровьем, но мы всегда были финансово обеспечены и не нуждались в деньгах.

- Понятно.

Молчание затягивалось. Дана сообразила, что Морн не очень разговорчивый, и решила его мягко подтолкнуть.

- Ты хочешь поговорить об этом?

Он отвернулся.

- Нет.

Она решила начать сама этот трудный разговор.

- Ты хочешь поговорить? Задать мне какие-нибудь вопросы?

- О чем в твоей паре ты скучаешь больше всего?

Это был сложный вопрос. Дана задумалась.

- Не могу назвать что-то одно, но если начать перечислять, во-первых, я бы упомянула про смех. - Она улыбнулась воспоминаниям, пробившимся сквозь ее мысли. - С Томми было очень весело. Он мог заставить меня смеяться несмотря ни на что. - Придя в себя, она сказала: - Я скучаю по нему, когда забираюсь в кровать. Я чувствовала себя в безопасности и сразу же прижималась к нему, прежде чем уснуть.

Морн повернулся к ней лицом. Встретившись с ним взглядом, Дана поразилась слезам в его глазах. Синие и осенние оттенки, казалось, стали ярче, и у нее перехватило дыхание.

- Я жил только ради своей пары, а теперь у меня никого нет.

Дана не понимала этого.

- Как ее звали?

На его щеке задергался нерв, а слезы высохли.

- Я не могу произнести вслух ее номер. Слишком больно.

- Номер?

- Она не выбрала имя. "Мерсил" присваивала нам номера. Я отказывался взять имя, пока она не умерла, раз у нее его не было.

Для Даны это звучало ужасно и душераздирающе. Женщина, которую Морн любил, болела, и когда наконец-то оказалась на свободе, не смогла воспользоваться ею в полной мере. Она мысленно представила себе надгробие с выгравированным на нем простым номером вместо имени. Так трагично.

- Мне очень жаль.

- Это не твоя вина. И не все люди одинаковые, я знаю. Ты не причастна к ее гибели.

- Мне так жаль, что вам пришлось такое пережить. Назови это извинением за всех козлов в мире. Жизнь несправедлива.

- Нет. - Он потянулся к ней, но не прикоснулся.

Дана сжала его руку.

- Дела пойдут лучше. Я думала о Томми постоянно, когда он умер. Это была бесконечная агония. Прошло время, и стало легче. Несколько дней могут пройти, когда я не думаю о нем вообще. - Большим пальцем она погладила пальцы Морна, надеясь его утешить. Его рассказ растрогал ее. - Тогда я чувствую себя виноватой. - Она улыбнулась. - Так ждешь этих дней, а когда они наступают, и приходят воспоминая, чувствуешь себя паршиво. Меня уверили, что это часть процесса исцеления.

- Я пытаюсь не думать о ней.

- Это нормально.

- Я чувствую вину.

Она кивнула.

- Вина выжившего. Так это называют.

- Ненавижу быть в одиночестве.

- Ты не одинок. Я здесь, да и рядом с тобой всегда много Новых Видов.

- Ты знаешь, о чем я. Спать одному, есть одному. Абсолютная тишина - вот что ужасно.

Дана кивнула.

- Именно. - Она подвинулась ближе к нему. - Ты должен постараться найти друзей. Это действительно помогает. Я потеряла многих после смерти Томми. Некоторые избегали меня, потому что не смогли справиться с его утратой, или, вероятно, просто не знали, что сказать. Некоторых людей избегала я сама, потому что терпеть не могла то, как они на меня смотрели. Жалость - отстой. - Она замолчала на мгновение. - Некоторые люди вели себя так, как будто моя потеря заразная, и боялись меня, как чумной. Это напоминало им, что их собственная жизнь может рухнуть в одночасье. Я была экспонатом А.

Он обернулся и посмотрел на нее.

- Экспонат А?

- Свидетельство того, что может случится с ними, если они потеряют любимого человека.

- Некоторые Виды используют меня в качестве примера, почему не надо обзаводиться парой и нуждаться в единственной. Ее потеря причинит боль.

- В точку. Ты для них тоже экспонат. - Дана улыбнулась. - Я нашла новых друзей, тех, кто не знал Томми. Они не сравнивали меня до и после. Это помогло. Для них я была просто Даной.

- Все меня знают здесь и в Заповеднике.

- У тебя появился новый друг. - Она слегка наклонилась и столкнула его руку со своего плеча.

Он улыбнулся, и это было убийственно. Улыбка преобразила его лицо, и Дана потрясенно уставилась на него. Морн был привлекательным, но улыбающийся, счастливый Морн сражал наповал. Доказывая тем самым, что не останется надолго один, если только позволит другой женщине ему помочь.

- Я рад, что ты мне покоя не даешь.

- Я тоже.

- Я с нетерпением ждал возможности поговорить с тобой сегодня. Это дало мне цель.

- Я думала, что Пол и Бекки не отправятся спать. Я тоже с нетерпением ждала возможности пообщаться с тобой.

- Какова твоя жизнь за воротами?

- Я вернулась на работу около девяти месяцев назад. Устроилась на работу в офис, которая занимала все мое свободное время. Это заставляло меня выходить из дома пять дней в неделю. Там я нашла новых друзей. С некоторыми из них мы время от времени ходим в кино. У меня появилась цель, я не хочу сидеть целыми днями дома, пялиться на стены и упиваться жалостью к себе. Вечеринка жалости закончилась. Я занималась этой рутиной слишком долго.

- Вечеринка жалости?

Его растерянный взгляд позабавил ее.

- Это поговорка. Означает, что какое-то время я упивалась жалостью к себе и ничего не делала, чтобы что-то изменить. Я просто хотела утонуть в своем страдании. И в конце-концов, даже заболела от этого.

- У меня нет обязанностей в Хоумленде, как у других Видов.

- Может, они должны быть.

- Я не уверен, что они мне доверят. Знают, что я нестабильный.

- Так не должно быть. Скажи им, что тебе нужно чем-то заняться. Это поможет тебе снова вести счет дням.

- Я знаю, что ты имеешь в виду.

Она так и думала.

- Сегодня суббота. По крайней мере, ее конец.

Он усмехнулся.

- Благодарю. Я не знал.

- Уверена, что ОНВ сделает для тебя все, что требуется. Пол не устает говорить о них хвалебные речи.

- Они хорошие люди. - Морн отвел взгляд. - А что на счет секса?