- А вот наш общий психиатр меня за это журит. Говорит, не пристало порядочной женщине махать кулаками. Мол, рукоприкладство женщину не украшает, а как раз наоборот. А вы как думаете?

- Это тебе в стиль, - польстил сыщик, а Казанова осторожно произнес:

- Вообще-то рискованно это, подруга. Мало ли на кого нарвешься.

- Этого-то я как раз совсем не боюсь. А вот имидж порядочной женщины мне дорог. Может, и в самом деле бросить дробить мужикам зубья и отбивать яйца?

- Я бы это приветствовал, - уже более уверенным тоном сказал Казанова, видя, что верная боевая подруга настроена благодушно.

- Да, годы уже не те... - пригорюнилась та. - Скоро уже пятый десяток пойдет, а я все дерусь, как бывало в детстве.

- До пятого десятка тебе ещё жить да жить.

- Хочешь сказать, что я до этого не доживу? - опять ударилась в чернуху верная боевая подруга.

- Сплюнь, - рассердился Казанова.

- Да тут хоть плюй, хоть не плюй... - Теперь она уже не дурачилась. Затянулась сигаретой, посмотрела невидящим взглядом куда-то в угол и тихо сказала: - Сегодня на кладбище меня внезапно пронзила мысль - а ведь я скоро умру. Нет, мужики, не собираюсь давить из вас слезу и не намекаю, что уже пора сбрасываться мне на венок. Но честно, мне стало страшно. Думаю, вот помру, заколотят меня в гроб, закидают землей, потом все с кладбища уйдут, а я останусь там одна. И сожрут могильные черви мое молодое красивое тело...

- Бр-р! - передернулся Виталий, непроизвольно вздрогнув. - Кончай гнать чернуху, напарница!

- Да ведь я серьезно, Виталь... - Алла и в самом деле была серьезной. - То ли это предчувствие, то ли просто настроение было соответственное... Но на какой-то миг я почувствовала, что лежу в гробу, и меня опускают в могилу. А я все слышу, все чувствую, но ничего не могу поделать. Бьюсь там, в гробу, и кричу, что я ещё жива, но беззвучно, и меня никто не слышит... Сверху комья земли падают и глухо стукаются о крышку гроба, и я сознаю, все, это конец, аллес песец, мне оттуда ни за что не выкарабкаться. Страшно стало до жути... Так неохота умирать...

Оба уставились на неё со смешанным выражением страха и мистического ужаса. Казанова с Виталием и в самом деле испугались. Говорят, что некоторые люди предчувствуют свою смерть, а уж с Аллиной интуицией... При её образе жизни и склонности к риску она уже завтра может нарваться на пулю.

- Подруга, давай закроем эту тему, - взмолился Казанова. - Я даже в детстве не плакал, а сейчас чуть не прослезился.

И тут он увидел, как по щеке верной боевой подруги медленно поползла слезинка. Не веря собственным глазам, Игорь уставился на нее, не в силах вымолвить ни слова.

- Алка, прекрати... - тихо произнес сыщик. - Ведь накличешь беду. Со мной тоже такое бывало. Теперь уже знаю, - если у меня появилось это ощущение, то вскоре схлопочу пулю.

- Все-все, - сказала она, смахивая слезы. - Что-то я совсем расклеилась. Поставь-ка, напарник, наш гимн, а ты, Казанова сбегай к холодильнику за шампанью. Хватит поминок. Будем жить!

В половине седьмого утра позвонила Тамара:

- Ал, я тебя не разбудила?

- Нет, Томусь. Я всегда встаю в 6 утра.

- Вчера вечером я тебе названивала, но ни мобильный, ни домашний телефон не отвечал, и я разволновалась. Как ты?

- В порядке. Мы потрепались за жизнь с Казановой и Виталькой, а потом решили размяться за пулькой. Вот я и отрубила все телефоны, чтобы ничто не мешало нашему лирическому настроению. Терпеть не могу, когда за преферансом меня отвлекают телефонные звонки.

- А-а, - облегченно перевела дух Тамара. Она и в самом деле переживала за верную боевую подругу - на кладбище та выглядела непривычно опустошенной. Мало ли что могло случиться, когда Алла в таком состоянии?.. Могла выпить на поминках, потом сесть за руль и не доехать до дома. А могла и связаться с какими-нибудь отморозками, если что-то пришлось ей не по нраву. Так что вчера Тамара волновалась не зря.

- А как у вас? - спросила Алла.

- Зоя уже немного успокоилась. Можно мне сегодня тоже побыть с ней?

- Томик, о чем ты спрашиваешь! Во-первых, у тебя есть начальник, Мотя Лопаткин. Во-вторых, можно и даже нужно.

- Я хотела пригласить и других наших "самаритянок". Зоя совсем одна. Правда, обещали заглянуть Валины знакомые, но не знаю, смогут ли они реально помочь, или будут сидеть, кудахтать, расспрашивать, лить слезы и мешать.

- Привлеки столько наших девиц, сколько нужно. Чую, у тебя есть какие-то новости.

- Сегодня я не появлюсь в нашем офисе. Так что придется все рассказать по телефону.

- Давай, излагай.

- Дело в том, что с самоубийством Вали не все понятно. Во-первых, она не оставила записки.

- Это не строго обязательно, Томик, - перебила её верная боевая подруга. - Психиатр говорила мне, что бывает самоубийство по типу короткого замыкания. Что-то случилось, человеку так хреново, что он не видит выхода и смысла в дальнейшей жизни. И тогда ему уже не до записок. Каким образом Валя покончила с собой?

- Шагнула с балкона.

- Да-а... Страшная смерть. Этаж высокий?

- Четвертый.

- Тогда она могла просто искалечиться, если внизу растут какие-то кусты, деревья или есть клумба с цветами.

- Там асфальт, но вчера мне и в самом деле пришла в голову мысль, что Валя могла разбиться не насмерть. Это ужасно, Ал... Я сегодня всю ночь не спала. Потому и звонила тебе весь вечер и сегодня спозаранку тебя тревожу. Мне хотелось с тобой поделиться. С Зоей-то я не могу это обсуждать, она и так все время плачет. Второе, что меня смутило, - у Вали осталась семилетняя дочь.

- Неужели она решилась на самоубийство в присутствии ребенка?!

- Нет, девочка живет в Чернигове у Валиной тети.

- Почему?

- Ее муж терпеть не мог ребенка, говорил, что она не от него. Видимо, Валя решила не травмировать Машеньку скандалами и отослала дочку к своей тете.

- Похоже, её супруг порядочный подонок.

- Даже хуже! Зоя рассказывала, как он издевался над Валей.

- Как же она могла решиться покончить с собой, имея маленькую дочку! Муж - дело временное, с ним можно развестись, раз он подонок. Но на кого Валя оставила ребенка?!

- Вот и я об этом задумалась.

- Нашла ответ?

- Нет. Наоборот, все складывается так, что Валя никак не могла этого сделать. На балконе, с которого она прыгнула, много детских вещей, игрушек. Хотя бы это должно было её остановить. Даже если у неё произошло короткое замыкание, даже если казалось, что жизнь кончена, но о Машеньке-то Валя должна была подумать, увидев её вещи!

- Мать, это не самоубийство, - уверенным тоном произнесла верная боевая подруга.

- Ты думаешь...

- Думаю.

- Вчера у меня тоже было такое ощущение, но я гнала от себя эти мысли. Это так страшно...

- Не более страшно, чем самоубийство. Пожалуй, второе даже пострашнее. Довести бабу до такого состояния, чтобы она забыла о ребенке и шагнула с балкона... Это, знаешь ли, моральный садизм.

- Ее муж, похоже, настоящий садист. Зоя говорит, что он очень злой и жестокий.

- Бил ее?

- Этого Зоя не знает. Но ведь можно и морально истязать.

- Это ещё похуже, когда унижают и растаптывают человеческое достоинство. Та-ак, чую, мне нужно потолковать с этим подонком.

- Я тоже надеялась, что ты вмешаешься.

- Непременно вмешаюсь. Где этот тип сейчас?

- Живет у любовницы.

- Телефон Зоя знает?

- Думаю, да. Она ему звонила, чтобы сообщить о смерти Вали.

- Выясни и тут же отзвонись мне. Как только выкрою свободную минуту, непременно к нему загляну.

- Ал, будь поосторожнее, - предупредила Тамара. - Зоя говорит, что Василий связан с какими-то криминальными личностями.

- Ну, тогда мне это вдвойне интереснее, - хмыкнула верная боевая подруга.

- Я так и думала.

- Значит, "Самаритянин" берется расследовать обстоятельства гибели Вали, самоубийство ли это или убийство. И в любом случае мы накажем этого подонка. А что будет с девочкой?