- Доложит, - повторила я. – Кому?

- Дозорным. Стражам. А потом все равно это дойдет до Силовиков, - ее голос был плоским.

Я напряглась.

- Я принесла беду, - сказала я.

- У меня есть история. И Силовики знают Гаррета. Он защитит меня по-своему, - она замешкалась. – До старого моста идти долго. Но у тебя нет выбора, ведь Донал пошел к Летнему форту. Не иди через мост ночью. Это место… Там есть существо. Под ним. Говорят, что оно никого не пускает.

Силовики и существо под мостом. Я знала, что выбрать.

- Спасибо, Мара, - сказала я. – Удачи.

- Безопасного пути, - и дверь со скрипом закрылась.

* * *

За домами дорога стала крутой. Мои починенные фейри туфли еще были целы, но ноги вскоре устали. Сумка была такой тяжелой, словно я набила ее камнями. Облака закрыли солнце, грозя пролиться ночью дождем. Я продолжала кашлять. Так можно было звенеть в колокольчик, приманивая людей к себе. Я не останавливалась, чтобы отдохнуть, ведь казалось, что если я сяду, то уже не смогу встать. Я надеялась, что мое решение побыть в домике Мары не будет стоить мне шанса пересечь мост дотемна.

Мне повезло, и я знала это. Гаррет мог убить меня на месте. Мара могла заставить его удерживать меня, пока она звала бы Силовиков. И на награду они с Гарретом запаслись бы едой на всю зиму. Многие люди не мешкали бы.

Я шла дальше. Я никак не могла помочь ей, ничто не могло сделать Гаррета снова здоровым, целым, каким он был раньше. Сделавших это с ним официально называли Поработителями, и по имени было ясно, что они подчиняют людей, делая послушными рабами короля. Если что-то шло не так, то человек становился таким, как Гаррет, ребенком вместо взрослого мужчины.

Скребок разума был пыткой. Из всех ужасов, с которыми столкнулся народ Олбана, этот был хуже всех. Бабушка говорила мне, что это было древним искусством, когда-то было силой добра. Я с трудом ей верила. Она говорила, что раньше этих людей называли целителями разума. Это был дар необычной силы, он был лишь у горстки людей Олбана. Шли годы, их рождалось с этим даром все меньше, и еще меньше знало, как им пользоваться, пока не забылись все они.

Целитель разума мог коснуться головы спящего и пройти в его мысли, этот дар не отличался от Поработителей. Но целитель не искал власти. Он помогал. Мог успокоить, избавить от горя. Мог отвлечь умирающего, дать надежду отчаявшемуся. Дар целителя приходил в виде снов, которые могли появляться столько ночей, сколько требовались. Спящий не помнил эти сны, как говорила бабушка, но они помогали.

Поверить становилось еще сложнее, когда я увидела, как бабушка пала жертвой Поработителей. Та ночь показала мне жестокость скребка разума. Я знала и любила бабушку – сильную и мудрую старушку, душу компании. Я видела, что от нее осталось. Если исцеление разума и было, то в забытые времена, в королевстве света и добра. Но я подозревала, что это выдумали, чтобы успокоить меня. Как исцеление разума могло стать злым искусством скребка разума, не могла объяснить даже бабушка. Все, что она сказала, что Кельдек использовал магию по-своему. Даже если один целитель разума еще существовал, когда он взошел на трон, король мог захватить его и заставить служить своим интересам. И тогда дух целителя разума был мрачным.

Я шла, а путь становился еще круче. Долина реки сужалась, и главная тропа виднелась бледной лентой, а Раш была уже близко к холму, по которому я спускалась. Свет угасал. Я надеялась, что мост недалеко. Меня сдавил спазм, я перестала кашлять, согнулась. Как больно! Когда это прошло, я поправила сумку и услышала в тишине шаги за спиной. Сердце панически билось, холодный пот лился по лицу. Я заставляла себя дышать.

Шаги затихли. Не человек. Шаги были крошечными. Только бы это не были Шалфей и ее друзья.

Я шла дальше. Ноги болели, спина болела, голова кружилась. Ноги дрожали. Чертова слабость! Я должна успеть вовремя. Если я пересеку реку, если доберусь до дороги за долиной, то смогу укрыться, а там дойду до Трех Карг, не останавливаясь. Я задрожала, ветер поднимался.

Не думай о мосте, Нерин. Не думай о темноте, ветре и падении.

Тропа шла наверх, склон справа стал утесом. Ниже ревела река Раш между берегов, словно пыталась вырваться. Я пересекла вершину и замерла, ведь тропа резко уходила вниз. Вдали виднелся мост.

Раш огибала утес. На другой стороне реки были странные камни, и я вспомнила сказки бабушки о каменных монстрах, что злились и убивали прохожих. Трещину между утесом и каменным скоплением в пятьдесят шагов покрывало одинокое бревно. Оно было из ствола большого дерева, я не представляла, кто его сюда приволок, как его срубили. Наверное, поработали древние боги. Дерево лежало высоко над бушующей рекой.

По шагу за раз, Нерин. Сначала дойди туда, потом перейди, не смотри вниз.

А потом можно будет и устроиться на ночлег. Старые камни были полны выступов, и там росли растения среди трещин. Я могла спрятаться там.

Снова осторожные шаги.

- Не ходи за мной, - тихо сказала я. – Это опасно.

Кто-то закричал. Голос мужской, и шаги мужчины прозвучали вблизи за мной. Сердце стучало в горле. Я спотыкалась и скользила, глядя на темную линию моста. Один неверный шаг, и я улечу в ледяные воды Раш.

- Внизу! – крикнул кто-то. А другой голос сказал:

- Не упустите ее из виду!

Беги, Нерин!

Я вдруг увидела валун, загородивший путь.

- Стой! – взревел кто-то уже ближе. Я обошла помеху, ноги шатались. Я не оглядывалась и не смотрела вниз.

Двадцать шагов до моста. Над рекой поднимался туман, путь передо мной был темнее. Ноги скользили на камешках. Я старалась удержать равновесие, сердце колотилось. Чуть впереди путь расширялся. Один конец ствола цеплялся за край корнями, другой лежал на камнях на том берегу. А далеко внизу бушевала Раш.

- Ты! – голос был прямо за мной, всего в десяти шагах. – Стоять, или я выпущу стрелу тебе в сердце!

Глава шестая:

- Беги, Нерин!

Вдруг рядом со мной оказался Сорель, хотя я не знала, откуда он взялся. Веточки на его теле торчали, как иголки у защищающегося ежа.

- Быстрее! – голос Шалфей я узнала бы всюду. Обернувшись, я увидела ее, маленькую, в зеленом, сжимающую посох, стоящую рядом с Сорелем. – Двигайся, девочка! Перебеги мост, не оглядываясь.

Я побежала. Пять шагов, десять, и я была у моста. Три каменные ступени вели к большому бревну. Я взбиралась по ним, а жуткий свет вспыхивал позади меня, мужчина изрыгал испуганные ругательства. Через миг зазвенела тетива. Закряхтели от боли. Я повернула голову.

- Нерин, не оглядывайся!

Я не спорила с Шалфей. Я забралась на бревно, позади мерцал свет, звенело оружие, кричали и ругались мужчины. Оставалось шесть шагов по мосту, раздался металлический звон, за ним высокий визг боли. Сорель. О боги, Сорель. Я оглянулась.

Они были на краю. Один держал в руках Сореля, схватив его за шею чем-то. Цепью Железной цепью. Сорель корчился от боли, его ручки в листьях цеплялись за металл. Его крики пронзали меня. Я шагнула инстинктивно к ним и замерла.

Шалфей стояла на конце моста с посохом в руках, смелая фигурка удерживала воинов. Поток огня вырывался из кончика ее посоха, и пока она стояла там, два воина не могли ни ступить на мост, ни выстрелить в меня стрелой. Она защищала меня, обеспечив проход. И пока она делала это, она не могла помочь другу. Холодное железо вредило доброму народцу. Обжигало так, как никакой огонь не жег.

Меня слепили слезы, и отвернулась и побежала по мосту. Я не смотрела вниз. Ноги двигались инстинктивно. Я бежала, как никогда еще не бегала, и ужасные крики раздавались в голове. Я бежала, пока не оказалась у конца моста. А там я уже не могла пройти – большая темная фигура закрывала путь, скопление теней и тумана двигалось и переливалось. Из глубины дымовой массы на меня смотрели враждебные глаза.