– Вы будете моим .личным поваром, – щедро пообещал царь.

– Мы весьма польщены. Но вынуждены отказаться. К тому же мы не падки на чины и славу, – пояснил астронавт. – Бурбур, а вы поступайте, как знаете.

– А чего тут знать? – запетушился Бурбур. – Разве с вами сделаешь карьеру?

Подводный государь вздохнул тяжко-претяж-ко и предупредил:

– Мне бы не хотелось вас принуждать. Но, видно, придется. Гляньте в ваши круглые окна. Вы окружены! Это моя наемная гвардия. Я выписал ее из экзотических юж ных морей.

И точно: за стекл:ами иллюминаторов выстроились ряды белых и голубых акул и гигантских осьминогов. Стражники вымокли и озябли, как и сам государь. Однако вид этих хищников по-прежнему наводил страх. Акулы непрестанно щерили острые зубы, будто перед пиршеством почистили их рекламной пастой. Осьминоги окрасились в мрачный цвет и грозно шевелили длинными щупальцами, словно говоря: «Ну, только дайте добраться до вас».

– Видно, я еще не совсем перевоспитался, – доверительно сказал царь. – Сидит во мне этакое плохое… Поэтому советую вам согласиться добровольно! Уж очень хочется мне, чтобы у меня, морского владыки, служил на посылках сам великий астронавт. И был свой военный флот в лице вашей субмарины!

– Что я тебе говорил, Витальич?! – по-стариковски застенал Кузьма. – Наказывал: сиди дома… А ты, супостат, ишь чего задумал: чтоб служил у тебя на посылках пожилой заслуженный человек, – напустился он на самодержца.

– А ты, дед, молчи! Не то отправлю на задний двор нянчить мальков, – пригрозил царь.

– Да что с ними разговаривать?! Вон чего им захотелось? Спасти Продавца! Вы, ваше величество, только назначьте меня адмиралом. Позвольте командовать этой субмариной, и я их сам скручу без всякой стражи! – похвастался Бур-бур.

Предательство повара окончательно подорвало душевные силы пленников. Они, как и положено-в подобных случаях, приготовились впасть в отчаяние, но тут произошло нечто неожиданное: субмарина качнулась с боку на бок, будто переступила с ноги на ногу. Видно, ей не терпелось поскорей исполнить свой долг и вернуться домой, покинув противные соленые глубины. Словом, она качнулась с борта на борт, и весь чай из чашки, которую держал Бурбур, выплеснулся за ворот морскому царю.

– СОС! Лодка получила пробоину! Мы тонем! – завопил государь и пробкой вылетел из субмарины, захлопнув за собой люк.

Он проделал это с такой несусветной скоростью, что экипаж не успел моргнуть глазом, а вода – просочиться в лодку.

В иллюминаторы было видно, как, подобрав полы мантии и шлепая босыми ногами по лужам, улепетывает во все тяжкие морской владыка. Из-под его августейших подошв во все стороны летели брызги. А за ним наутек пустилась вся его рать. И вскоре они без следа исчезли в густых зарослях морской капусты.

– Извините меня, повар. Честно говоря, я решил, что вы нас предали, – повинился командир и протянул для рукопожатия свою крепкую ладонь. – Ловко у вас вышло с чаем.

– Это вы мне? – опешил Бурбур, но тут же нашелся: – Ну, я сразу смекнул, сказал себе: «Бурбурчик, прикинься, будто ты перешел на их сторону. Там нужен наш человек. В стане врага». И я с собой согласился. Скрипя сердцем. И потом, уловив удобный момент, вылил чай на царя! А вас я, так и быть, всех прощаю. Ибо я добр и великодушен!

– Опять он все выдумывает. Его подтолкнула наша «Сестрица». Я ее попросил как механизм машину, – сказал Кузьма.

– Вы слышали? Он хочет отнять мою последнюю славу! – запротестовал Бурбур, указывая на механика.

– Ну, ну, петухи! Вы все трое герои, – примирительно сказал командир. – А нам пора в путь! Курс прежний! На Новороссийск!

– Витальич, курса нет! – откликнулся со своего боевого места Кузьма. – «Сестрица» говорит: мы так путали следы, что запутались сами. Надобно, говорит, всплыть на поверхность да оглядеться. Может, увидим берег.

– Приступить к всплытию! – не растерявшись, приказал командир.

И субмарина, вместе со своим дерзким экипажем, радостно устремилась вверх на свежий воздух. Она всплывала, всплывала…

– Один метеорит! Но самый гнусный! Что-то наш подъем подозрительно затянулся, – пробормотал командир. – Мы уже поднялись на высоту трех Черных морей, если считать от дна. Но поверхности что-то не видно.

– Мы на высоте Эвереста. А это четыре Черных моря, – уточнил академик, вернувшись незаметно для себя к обязанностям штурмана.

– Будем подниматься дальше. К тому же у нас нет другого выхода, – хладнокровно решил великий астронавт, прибегая к своему излюбленному аргументу.

– Командир! В перископе синее небо! – воскликнул капитан Петров.

Ему, точно юнге, хотелось совать повсюду свой любознательный нос. И он заглянул в перископ.

«Сестрица» и впрямь наконец остановила свой бурный бег наверх и устало закачалась на мягких волнах.

Экипаж с шутками и прибаутками высыпал на палубу, но тут же ему стало не до веселья. Над ним действительно сияло настоящее синее небо. Однако за бортом субмарины творилось нечто странное: там клубились знакомые темные тучи. Затем, спустя какое-то мгновение, совсем рядом, касаясь брюхом туч, пролетел пассажирский самолет, да не какой-нибудь призрак, этакий воздушный Летучий Голландец, а подлинный лайнер из стальной плоти и с керосиновой кровью. Из круглых окон его глазели удивленные пассажиры. Еще бы, не каждый день видишь подводную лодку, которая непринужденно путешествует по небесам.

– Ой, мамочка, куда я попал?! – запричитал Бурбур. – Хочу назад домой!

– Грехи наши тяжкие, – пробормотал Кузьма. – Вот к чему, Виталь-ич, приводит гордыня.

– Спокойствие, друзья! Только не падать духом! – призвал великий астронавт. – Не случилось ничего особого! Мы проскочили мимо поверхности моря и оказались на небе.

– Человек за бортом! – оповестил капитан Петров, окончательно возвращаясь в роль зоркого и неугомонного юнги.

Неподалеку от них из тучи вынырнул человек. Необычный купальщик отфыркивался и вертел головой. Увидев субмарину, он восторженно вскрикнул и поплыл в ее сторону стремительным и красивым кролем. В правой руке он держал модные черные туфли.

– Петр! Это же наш сын Асик! – всплеснула руками Марина.

Через считанные секунды на палубу лодки в самом деле поднялся не кто иной, как молодой сыщик, с которым они простились утром в родном городе Краснодаре. Он и сейчас был в том же самом костюме, в котором пришел на проводы.

– Привет, ребята! – отсалютовал он родителям и Петрову. – Вы так похожи на моих… Папа, мама! Дядя Саня! Это вы? – спросил Асик, еще не веря своим глазам.

– Кто тебе разрешил лазить по небу?! – рассердилась его мать, которая по виду уже годилась ему в сестры. Но в старшие, в старшие.

– Да, да! Как ты здесь оказался?! – вскричали остальные.

– Я приехал на велосипеде, – сказал сыщик. – После того как ваш «вертолет взмыл в небо, я нечаянно взглянул себе под ноги и вдруг заметил те самые следы, которые потерял на берегу Кубани. На этот раз они трусцой бежали к дверям спортивного магазина. Выйдя оттуда, их владелец сел на велосипед и отправился в сторону Сочи. Несомненно, это был наш недруг, и, несомненно, он устремился в погоню за вами. Не тратя время на раздумья и расспросы продавцов, я тоже приобрел велик и в свою очередь пустился в погоню за недругом, став, сам того не зная, участником велогонки Краснодар – Сочи. Я крутил педали изо всех сил, а когда мой велосипед уставал, опускал свои длинные ноги на землю и мчался сам, продолжая, однако, править рулем. На обочинах шоссе то и дело мне попадались загнанные велосипеды. А кое-где на самой дороге валялись важные улики, которые я тут же подбирал на ходу с помощью обычной джигитовки, присущей нам, жителям Кубани. Это были, дедушка Аскольд, ваше излюбленное слово „превосходно“ и горсть восклицательных и вопросительных знаков, принадлежащих моим родителям. И три, дядя Саня, ваших запятых. Наш недоброжелатель их выронил из кармана. Но его самого не было видно. Он по-прежнему катил где-то впереди. Я снова нажимал на педали. Но чтобы найти его, злодея, мне приходилось гнаться за каждым спортсменом. Только обойдя его, можно было глянуть ему в лицо. Так незаметно для себя я оказался на финише первым. Меня тут же подняли на руки и, несмотря на мое сопротивление и проливной дождь, с криками „ура“ отнесли на пьедестал и наградили медалью. – Асик достал из кармана медаль и показал своим слушателям.