Сказано — сделано. Так появился Орден Танаа. Те пятеро оставили танаа знания, умения, Силу и Понимание — и Дар. Страшный Дар Искоренителя.

Ты знаешь, что это такое. Раанист наверняка рассказал тебе перед твоим уходом из долины.

— Да.

— Не все танаа, живущие сейчас, являются членами Ордена. Многие еще в незапамятные времена избрали путь одиночества, и только своих детей — родных или приемных — воспитывали так же. И далеко не все Искоренители были выходцами из долины Дан-ри. Но один Искоренитель был всегда. Если он погибал — его место тут же занимал другой.

Результаты трудов Искоренителя практически незаметны. Он ходит по миру, и уничтожает тех, кто этому миру опасен. Увы, это далеко не всегда мразь и нелюдь — случается так, что и хороший со всех сторон человек несет в себе серьезную угрозу самому существованию мира. Но, хоть работа Искоренителей и далека от подвигов и свершений, именно за счет их трудов до сих пор есть Империя, Париас, Номикан, Сэйкарон, кочевые племена орков, лесные и серые эльфы, и так далее…

Ты, Арна — Искоренитель. Ты и сама это знаешь. То, что случилось сегодня — это всего лишь очередная, завершающая стадия Пробуждения Дара. У тебя и раньше ведь случалось, что ты внезапно понимала, что чувствует тот или иной человек?

— Иногда бывает, но…

— Это то же самое. Только гораздо сильнее. И ты можешь это контролировать. Больше того, ты должна научиться контролировать эмпатию, в противном случае сойдешь с ума. Я научу тебя ставить щиты и считывать эмоции выборочно. Тебя ждет тяжкая судьба, но — ты выбрала ее сама, не так ли?

Впрочем, не об этом сейчас речь.

Те пятеро, уходя, поняли, что рано или поздно может случиться и так, что не помогут миру ни танаа, ни Искоренители. И тогда один из них силой своей ни на что не похожей магии создал Предопределение.

Раадан замолчал, невидяще глядя в золотое пламя. Арне на миг показалось, что он смотрит куда-то в далекое прошлое…

— Когда посмотрит в сторону этого мира Серый Вестник, — нараспев продолжил он. — Когда сталь принесет Рок, и острие изменит Судьбы, когда останутся считанные годы до дня, в который сойдутся в битве заклятые братья, когда откроет глаза новорожденная раса, которой нет, когда слепая синева распахнет Врата во Тьму, придет Возлюбивший. Отречется он от пути избранного и предначертанного, и примет путь предопределенный, и будет этот путь путем великой любви, и погибнет он во имя ее, и кровью добровольной благословит мир.

Зала погрузилась в тишину, нарушаемую лишь еле слышимым дыханием.

— Оно уже начало сбываться, да? — тихо спросила Арна.

— Да. Одно из условий Предопределения выполнено, и механизм запущен. Остальные не заставят себя долго ждать.

— Но… какое отношение это все имеет ко мне?

— Не знаю. Этого даже я не знаю. Но предчувствую — ты должна это знать. Дело даже не в Предопределении. Недавно я почувствовал угрозу, нависшую над этим миром. А почувствовав угрозу, начал искать способ отвести беду. И нашел… тебя.

— Меня??? — ошарашено переспросила танаа. — Но… я же… всего лишь…

— Ты — Искоренитель. И от этого ты не можешь уже — да и не хочешь — отказаться. А я научу тебя большему, чем то, что дают возможности Искоренителя. Даже если я не прав, и сгущаю краски — хуже от этого миру не будет.

— Кто ты? — Арна задала этот вопрос неожиданно даже для себя. Позже она пыталась понять, что же подтолкнуло ее тогда, но так и не поняла.

Раадан поднял голову и посмотрел девушке в глаза.

— Я отвечу тебе, когда мы будем прощаться, — наконец проговорил он тихо. — А сейчас скажи мне — ты согласна стать Избранной? Согласна ли ты учиться хранить этот мир? И согласна ли в случае необходимости отдать за него кровь и жизнь — как свою, так и чужую.

Казалось, вечность прошла, прежде чем Арна нашла в себе силы согласно кивнуть.

— Да.

— Дай мне руку, — он встал, протягивая ладонь прямо сквозь пляшущие языки огня.

Почему-то не боясь ожога, девушка протянула руку и вложила свои пальцы в пальцы Раадана. Золотое пламя внезапно взвилось под потолок, на миг охватив их обоих, но не опаляя, а разжигая все еще плавающие по венам искорки.

И Арна на мгновение задохнулась от осознания восхитительной правильности происходящего. Все так, как должно было быть.

— Сосредотачиваешь внимание и настроение на том, кого хочешь считать — и сразу направляешь на свое желание короткий импульс.

— Понятно.

— В дальнейшем таких резких и сильных прорывов, как в деревне у таверны, быть не должно, но всегда используй хотя бы легкие щиты. Ближайшую неделю рекомендую вообще держаться подальше от разумных. Как пробуждать в себе силу Искоренителя, запомнила?

— Да. Я хотела спросить…

— Что?

— Мое зрение… Я же не вижу с раннего детства. А сейчас зрение ко мне вернулось…

Раадан вздохнул, подошел, обнял Арну за плечи.

— Прости. Вернуть тебе зрение сейчас не смогу даже я. Вернее, смогу, но это будет иметь слишком катастрофические последствия для тебя самой и не только. А сейчас ты видишь не глазами. Ты просто ощущаешь окружающее настолько остро, что даже воспринимаешь цвета, различаешь мелочи форм, и так далее.

Арна вздохнула. С другой стороны, она почему-то и не ждала иного ответа…

— Спасибо тебе, — неожиданно сказала она, поднимая голову.

— Тебе спасибо… Только не спрашивай, пожалуйста, за что. И… прости, но завтра ты не вспомнишь этого разговора. Память о нем вернется, но только тогда, когда это будет необходимо.

Несколько минут прошло в молчании.

— У тебя впереди еще долгая и сложная дорога. Отдохни здесь, а завтра отправляйся в путь.

— Ты уходишь? — зачем-то спросила танаа.

— Да.

— Ты обещал, что перед тем, как уйти, скажешь мне, кто ты.

Раадан улыбнулся.

— Некоторые называют меня Творцом, — и шагнул в золотое пламя.

Утром, шагая босиком по серебристой росе, Арна тихо напевала какие-то песенки, и пыталась понять — откуда она знает, что и как делать? Но безрезультатно.

— Что ж, — сказала она себе, выходя на дорогу и одевая сандалии. — Пусть будет так. Ведь все, что происходит сейчас — правильно…

Лист бумаги, исписанный эльфийскими письменами, выскользнул из пальцев. Не в силах поверить, Киммерион вновь и вновь перечитывал письмо — две страницы, покрытых знакомым бисерным почерком Губерта.

— Этого не может быть, — побелевшими губами прошептал эльф. — Это просто невозможно… — он рухнул в кресло.

Это было невозможно, но это произошло.

Подобрав с потертого ковра письмо, Ким вновь перечитал каждую строчку. И все равно не мог поверить.

«Мой дорогой Киммерион!

Прости за банальное начало, но раз ты читаешь эти строки, значит, меня уже нет в живых. Надеюсь, ты с пониманием отнесешься как к моему решению, так и к моему поступку, и не натворишь глупостей. Я верю в твое благоразумие и выдержку, и верю, что ты не позволишь, чтобы все наши труды пошли насмарку.

Сразу объясню ситуацию. Надеюсь, кроме тебя, никто не узнает, как было дело, и ты не станешь приподнимать полог тайны над этим происшествием, порочащим, как ни странно, абсолютно всех его участников.

Ты никогда не задумывался, почему я не выступаю в Императорском театре, почему мне не присылают приглашений на гастроли и концерты? Некогда мое имя гремело в Империи, Париасе, Номикане, и даже в Сэйкароне. Я был очень знаменит. Но, кроме музыкального таланта, Магнус одарил меня еще живым умом, а также связями в Тринадцатом Столе Имперской Канцелярии и тягой к приключениям и хитроумным загадкам. Так я оказался в Отделе Особых Расследований.

Благодаря этому я очень быстро поднялся вверх по карьерной лестнице и вскоре занял достаточно высокий пост, войдя в группу следователей, возглавляемую лично Александром Здравовичем. Я был молод, мечтал служить Империи, и почитал за великую честь работать с таким необычным человеком, как глава Тринадцатого Департамента. Повторюсь, я был молод и наивен, кроме того, приехал из далекой провинции и понятия не имел о том, какие интриги плетутся в сердце Империи.