— Да. А куда мы сейчас?

— Покрутимся, убедимся, что оторвались, заедем за Майком, и я вас везу к надежным друзьям, где вас никто не найдет. Оставлю вас там, а сам продолжу поиски.

Джоанна ни слова не сказала. Мы подошли к джипу, и я, будто вспомнив что-то важное, хлопнул себя ладонью по лбу, распахнул дверцу машины, сел, вставил ключ в замок зажигания, а когда мотор заработал, Джоанна уже сидела рядом со мной.

Я подал джип назад, пересек по диагонали бетонированный прямоугольник парковки, вывернул руль резко направо и выехал на дорогу с противоположной стороны. Я проделал весь этот маневр совершенно спокойно, будто никакого Бихринмана вообще не существовало. Необходимо было создать впечатление, что у нас нет намерения замести следы.

В зеркало заднего обзора я увидел, как он вскочил в свой темно-зеленый седан. Между тем у меня было время развернуться и вписаться с развязки прямо в правый ряд автодороги бесплатного пользования, ведущей на юг. В это время суток на ней было интенсивное движение. С базы ВВС летный состав торопился домой. Мне было совсем не трудно перестроиться пару раз из крайнего левого ряда в крайний правый, затем, резко вывернув руль, съехать на проселочную дорогу, откуда до квартала Лас-Палмас я рассчитывал добраться за полчаса.

Был чудесный вечер, какие частенько выдаются на юго-западе Штатов. На синем бархате неба вспыхивали серебристые звезды, всходила золотистая луна. «Отличная штука жизнь, а смерть — омерзительная бяка!» — подумал я, вглядываясь в зеркало заднего вида. Прекрасно, просто великолепно, мистер Саймон Крейн! Никакого седана на хвосте. Я посмотрел на часы. Было без четверти десять.

— Саймон, ты сногсшибательный водитель, — сказала Джоанна. — У меня нет слов.

— Благодарю вас, мадам! Я еще и не то умею. Могу заставить свой джип на задних колесах вальсировать, но насчет сшибать с ног — это вы зря!

— А в олеандровых зарослях не запутаешься? — спросила она, когда я свернул в тоннель из переплетенных ветвей.

— Не должен бы! — ответил я, сбрасывая скорость. — Приехали!

В саду и дома было темно.

— Дай руку, — сказал я. — Тут недалеко.

В лунном свете мерцали под ногами стекляшки, белесыми пятнами светлели мраморные плиты.

Парадная дверь оказалась распахнутой настежь.

— Майк?! Где ты там? — произнес я вполголоса. — Это я, Саймон. Со мной Джоанна. Ты что, спишь? Просыпайся, встречай гостей.

Ответа не последовало. Я прислушался. Было тихо, как в могиле.

Мы вернулись к джипу. Я достал из-под сиденья электрический фонарь, велел Джоанне ждать меня в машине, а сам пошел обратно.

Заглянув во все закоулки и не обнаружив Майка, я собрался уже уходить, потому как тратить время впустую было по меньшей мере неразумно. Однако решил убедиться, не оставил ли он для меня какого-либо послания.

Посветив фонарем по углам гостиной, я увидел на продавленной кушетке, где Майк лежал утром, клочок газеты, на котором было наспех написано карандашом: «С. Еду к тебе. Там и встретимся. Майк».

Я прихватил обрывок с собой.

— Ну что? — спросила Джоанна, когда я сел за руль.

— Вот, посмотри! — Я протянул ей клочок газеты.

— "С" — это, конечно, ты! — сказала она.

— Это у меня не вызывает сомнений. Однако странно, зачем ему понадобилось ехать ко мне. Вот вопрос. И еще один. Машины у него нет, я живу на отшибе, он что, пешком пошел?

— Ты сказал, что Айелло подарил ему машину.

— Майк ее бросил на дороге в горах.

— А если его что-то напугало? Я хорошо знаю его почерк. Ты взгляни — буквы прыгают, неровные... Может, он торопился? Возможно, вспомнил что-то важное?

— Выясним, — сказал я и запустил двигатель.

Чтобы выехать на дорогу, ведущую к моему дому, потребовалось сорок минут. Когда мы миновали дом Нэнси Лансфорд, я вырубил фары. Если Бихринман сообщил Мадонне, что мы оторвались, тогда мой дом — единственное место, куда они наведаются прежде всего. Звезды сияют, луна светит — можно ехать без габаритных огней!

До дома оставалось километра полтора, когда я обратил внимание, что в окнах нет света. «Молодец Майк!» — похвалил я парня. Сообразил, что иллюминация сейчас нам ни к чему. Да и вообще, одно дело, когда в ночи из окон дома открывается панорама города, сверкающего внизу яркими огнями, и совсем другое дело — когда, наоборот, в кромешной тьме дом сияет, как маяк на неспокойных морских просторах.

Во дворе машины не оказалось.

— Наверно, попросил кого-то подбросить его, — предположил я. — Интересно, кто бы это мог быть?

Я поставил джип возле хозблока. Когда мы шагали по дорожке к крыльцу, я громко позвал:

— Майк, ты где?

Ответа не последовало.

— Джоанна, стой здесь, не ходи за мной! — сказал я и, достав из кармана «беретту», взбежал на крыльцо.

Дверь с сеткой была закрыта, но я услышал гул целого полчища мух. Они висели тучей над каким-то мешком, громоздившимся у самого порога. Я открыл дверь, наклонился и в ужасе отшатнулся.

Передо мной, свернувшись калачиком, лежал мертвый Майк. У него был проломлен череп. Штанины брюк, задравшиеся до колен, были мокрыми от крови. Ноги перебиты. Пальцы рук загнуты к тыльной стороне ладоней.

Несчастный Майк! Какие мучения выпали перед смертью на его долю... Кто? Кто это сделал?

У меня за спиной всхлипнула Джоанна. Я выпрямился, обнял ее, повел прочь.

— Это Майк? — спросила она громким шепотом.

— Да.

— Он мертв?

— Да.

— Господи! Боже мой! Саймон... — Джоанна заплакала.

В доме зазвонил телефон. Кто-то дал два звонка и повесил трубку. Неужели это Нэнси?

Я выбежал на крыльцо. Далеко внизу вспыхивали огни на крыше патрульной полицейской машины. Красный огонь, синий огонь... «У-а, у-а, у-а!» — раздавалось в ночи.

— Джоанна, дорогая, у нас всего пять минут, а возможно, и того меньше. Мужайся! Я на тебя рассчитываю. Одному мне не справиться.

— Да, Саймон, да! Что надо делать? Говори...

Я объяснил, и мы успели.

Патрульная машина с мигалками, с кондиционером — словом, вся из себя навороченная — зарулила во двор и остановилась.

Включив повсюду в доме свет, я вышел на крыльцо. Спустя минуту появилась и Джоанна.

Полицейский врубил дальний свет, а затем и прожектор, мощный луч которого, как клинком, вспорол темноту и, застыв в ограниченном пространстве, уткнулся в меня и Джоанну.

Я прикрыл глаза ладонью.

Через пару минут полицейский выключил прожектор и вышел из машины. Он и десяти метров не прошагал, как я его узнал.

Ко мне пожаловал сам Джо Каттер. Шрамы, украшавшие по его милости мою задницу, заставляли меня то и дело вспоминать недобрым словом этого прохвоста.

Волосатый, под сто килограммов весом, ростом не менее ста семидесяти, он смахивал телосложением на пожарный гидрант, а тяжелый подбородок, широкие кости верхней и нижней челюстей, приплюснутый нос, мясистые губы и глубоко посаженные глаза делали его похожим на бегемота.

— Ну, Саймон, как говорится, все путем, все о'кей, — раззявил он свою пасть, блеснувшую хромированной коронкой. — Где он?

— Не понял! — хмыкнул я. — Ты это о ком?

— Брось прикидываться! — хохотнул Джо Каттер. — Майк Фаррелл, где он?

— Откуда я знаю! У меня здесь что, отель?

Я услышал, как Джоанна, глубоко вздохнув, откашлялась. Но в ее сторону я даже не взглянул.

Джо Каттер сплюнул и, выделяя голосом каждое слово, отчеканил:

— Будешь упорствовать — придется произвести обыск. И запомни, Саймон, я просил по-хорошему!

Он затопал к машине и вернулся с полицейским фонариком на пяти батарейках.

— Ты тут не очень-то распоряжайся! — заявил я, спустившись со ступенек. — Вишь какой быстрый! А ордер на обыск у тебя есть? Или, может, ты уже шерифом заделался? Как-никак, я уже давно не в городе живу...

— И с какой стати вы ведете себя так, будто мы дети и играем в прятки? — усмехнувшись, вступила в перебранку Джоанна.