К его счастью, слово адекватный, означающее однотипный, подобный или сходный, оказалось на своем месте. Математик даже попытался чуть улыбнуться.

Видно этот научный термин, произнесенный не слишком образованным учеником ремесленного училища, доставил ему удовольствие.

- Времени, дорогой, нет! - проговорил Леонид Карпович со вздохом. - Если бы я занимался расчетом всех фантазий, какие только приходят в головы в нашем ОКБ, меня бы давно уже не было в живых! Тенденциозность твоего проекта мне, конечно, понятна. Но очень уж скрупулезного штудирования он потребует.

- А вы хоть немного прикиньте... Даже не по скорпулезному! - продолжал просить Семен. - Мне почему-то кажется, что это будет экономная машина... А часы я вам обязательно исправлю. И еще, если что-нибудь нужно будет сделаю...

- Ладно, - сдался Леонид Карпович. С тех пор, как он узнал о самоотверженном поступке Семена, отремонтировавшего со своими товарищами ночью механизм сцепления ЗР-2, ему понравился этот горячий и пылкий мальчик.

- Я займусь часами, а вы чуточку подсчитайте, - сказал Семен, вынимая из кармана брюк плоскую сумочку с инструментами. - Только имейте в виду, что стальные клинья должны быть как можно длиннее! Ведь ультразвук по металлу проходит хорошо, без потерь; это я давно вычитал в книжке, а на днях видел в лаборатории такой опыт...

- Ладно, ладно... - снова пробурчал Леонид Карпович, пододвигая на столе пачку чистой бумаги и одновременно вынимая из кармана логарифмическую линейку.

- Только смотри, осторожно с часами... Не испорти - вещь очень дорогая...

- Они и так уже испорчены! - заметил Семен.

- Да... это верно... - рассеянно пробормотал Чугунцев: видно его мысли уже были в плену у сложнейших математических формул.

- Мне бы посветить... Какую-нибудь лампу надо, - осторожно проговорил Семен, боясь потревожить математика и отбить у него охоту заниматься вычислениями.

- А? Что?.. Лампу? - спохватился Леонид Карпович. И тут же закричал: Сонечка! А, Сонечка! Принеси, милая, настольную лампу из гостиной и помоги тут товарищу. Он будет чинить часы. Слышишь?

Через минуту в кабинет вошла жена Леонида Карповича с лампой в руках. Семен открыл массивную застекленную дверцу и полез на стул, на который хозяйка, разумеется, предварительно подстелила лист газетной бумаги.

Семен работал быстро и с увлечением. Ему очень хотелось обязательно найти повреждение, чтобы сделать приятное Леониду Карповичу.

- А я вас, право, испугалась... - шепотом говорила супруга математика, внимательно наблюдая за каждым движением молодого механика. - У вас были глаза какие-то странные... А теперь - ничего: нормальные.

- Это оттого, что у меня душа горела... Так интересно изобретать, разбираться в механизмах... - также шепотом отвечал Семен.

- Я, знаете, с детства очень боюсь сумасшедших и всего таинственного, улыбаясь, продолжала шептать высокая дама. - Вот эти старинные часы, представьте себе, иногда тоже наводят меня на разные размышления. Когда я вхожу сюда в темноте, то мне почему-то кажется, что они вот-вот пойдут сами... Понимаю, что это глупо, но вот, представьте себе!..

- Так это было бы очень хорошо! - ответил Семен, не склонный к таинственной романтике.

- Что вы говорите! - ужаснулась дама. - Дело в том, что в детстве я слышала столько легенд о старинных часах! Композитор Пуонкиэли даже музыку написал, которая называется "Танец часов". Представьте себе... Ночью вот эти часы начинают скользить по полу и танцевать, покачиваясь... Правда - это страшно? А эти часы - очень старинные, очень старинные... Если бы они ни с того ни с сего заработали или зазвонили сами, я бы ни за что не осталась с ними в квартире!

- Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите... - прошептал Семен: его начинала раздражать странная склонность к мистике у жены такого почтенного и старого ученого, как Чугунцев. "

Дамочка еще очень старинного склада... - с досадой думал Семен. - Некому заняться ее перевоспитанием".

В это время произошла совершенно неожиданная история. Семен нечаянно задел отверткой спиральную пружину, служившую для часового боя и по комнате пронесся басовитый и дрожащий звон. Жена математика громко вскрикнула от неожиданности и чуть было не уронила лампу.

- Что такое? - встрепенулся Чугунцев, недовольный тем, что его математические размышления прервали.

- Милый! Ленечка! Я так испугалась... Я ведь не ожидала, что они зазвонят! - жалобно проговорила жена, продолжая пятиться от часов.

- Не понимаю, что в этом страшного? А почему зазвонили? - обращаясь к Семену, спросил математик, любящий во всяком деле точность и ясность.

- Отвертка сорвалась и зацепила звонковую пружину, - забормотал Семен, немного смутившись, что нарушил работу Леонида Карповича. - Это часто бывает, что отвертка срывается, если ее приходится держать косо по отношению к головке винта...

- Тогда починку часов придется прекратить.

- То есть как? Механику надо уйти, не окончив ремонта? - удивилась супруга.

Стоя на стуле, Семен с восхищением смотрел на математика. Теперь его лицо преобразилось и совсем не было похоже на прежнее, уже знакомое. Глаза горели и остро глядели вперед. Они, конечно, в это мгновение видели перед собой особый мир - царство формул, бесконечно больших и бесконечно малых величин, запряженных в интегралы и дифференциалы. И трудно было мириться возбужденному воображению, попавшему в это царство, с существованием каких-то там испорченных часов и истерических криков. "

Вот он еще какой..." - подумал Семен, осторожно слезая со стула.

- Ты прости меня пожалуйста, - продолжал Чугунцев, обращаясь к Семену. Как-нибудь в другой раз придешь! Тут получается интереснейшая задача! Я не могу допустить, чтобы мне кто-нибудь мешал! Кстати, почему ты решил, что клинья должны быть из обыкновенной стали? А если мы возьмем специальный сплав, такой же прочный, как сталь, но еще лучше проводящий ультразвуковые колебания?

Семен простился и на цыпочках удалился из кабинета.

- Горе мне с Леонидом Карповичем, - сокрушенно жаловалась жена, провожая Семена в переднюю. - Я уже по его глазам вижу, что теперь будет сидеть за столом всю ночь! Как это ужасно!!!

Сердце Семена радостно колотилось. Ему очень хотелось сказать на прощанье жене математика что-нибудь теплое, задушевное, разъяснить ей, что это совсем не ужасно, а, наоборот, - замечательно! Что может быть лучше труда, которым увлекаешься!

Но вместо этого он почему-то сказал: "спасибо" вместо "до свиданья" и вприпрыжку бросился вниз по лестнице.

Глава двадцать первая

Семен бурей ворвался в комнату общежития.

- Ну как? Ну что? Разговаривал с математиком? - одновременно спросило несколько голосов.

- Разговаривал... Он так увлекся нашим проектом, что даже прогнал меня... - задыхаясь от быстрого бега, проговорил Семен.

Ребята с недоумением глядели на него. Ведь если математик увлекся, значит проект понравился. Но тогда почему же он выгнал Семена?

- Чуяло мое сердце, что так и будет... - разочарованно произнес Шурик, опускаясь на стул с усталым видом.

- Да как он смел тебя прогнать? - возмутился Кириллин. - Может быть, ты неправильно нас информируешь? Он, вероятно, вежливо отказал?

- Нет. Выгнал, - твердо ответил Семен, наливая из графина воду в стакан.

Он уже собрался объяснить товарищам, в чем дело, но отказался от своего намерения под влиянием внезапно осенившей его мысли. Ему захотелось узнать, как будут в дальнейшем вести себя товарищи, соратники по задуманному делу.

- Да. Представьте себе - выгнал. Уходи, говорит, и не мешай мне работать, - хмуро подтвердил Семен, торопливо глотая воду.

- Это возмутительно! - вскипел Степан. - Но мы еще ему покажем, как душить новое, молодое, комсомольское дело... Не на таких напал! Надо будет поставить вопрос...

Где и как надо будет ставить "вопрос", Кириллин не договорил. Его возмущение было настолько сильным, что он лишь махнул рукой и отвернулся к окну.