— Да, я так голоден, что мог бы съесть… Рэйли замолчал на полуслове, как только через плечо увидел Джэйн. Она стояла чуть поодаль. Ее роскошные волосы трепал легкий ветер, темные глаза ярко блестели, а ее изящные пальцы неторопливо расстегивали пуговицы на блузке.

— Я тоже голодна, — пробормотала она, не отрывая от него взгляда.

Рэйли ощутил острое, почти мучительное желание обладать ею. В действительности это желание не покидало его ни на минуту. Но сейчас ему не придется подавлять его в себе. Забыв о бутербродах, он устремил свой взгляд на стоящую перед ним женщину. На его губах блуждала улыбка в предвкушении чего-то удивительного.

Джэйн никогда не выступала в роли соблазнительницы. Мужчина всегда сам делал первый шаг. За прошедшие недели он ощущал некоторое отчуждение с ее стороны и объяснял его нашествием журналистов и фанатов. Но сейчас, несомненно, Джэйн выступала в роли нападающего. Может быть, она ведет себя так, потому что ее больше уже не стесняют условия общества. Ну, если на нее так действует природа, то он был готов бросить все и поселиться здесь отшельником.

— Что ты делаешь? — спросил он, когда Джэйн стала расстегивать его рубашку.

— Ты же сказал мне, чтобы я перестала увиливать.

— Да? А как же ламы?

— Они нам не помешают. Я сказала им, чтобы они вздремнули после обеда, — произнесла она, снимая с него рубашку.

Дрожь пробежала по ее телу. Женщина нежно поцеловала его грудь. Ей нравилось быть активной, ее не устраивали только лишние тревоги. Эта философия начинала нравиться ей все больше и больше.

— А тебя не волнует то, что, возможно, в них живут души твоих тетушек?

Джэйн прервала поцелуй и искоса посмотрела на него.

— Рэйли, я же хочу соблазнить тебя. Может быть, ты замолчишь хоть на минуту?

— Нет проблем.

Она плотно прижалась к любимому. Когда она находилась в его объятиях, все было хорошо. Все их разногласия во взгляде на мир куда-то улетучивались. Женщина забывала о неприятностях, связанных с его работой. Их было только двое.

— Я хотела бы, чтобы этот миг длился вечно, — нежно пролепетала Джэйн.

Рэйли понимал ее: он и сам хотел того же. Но это было неразумно.

— Где-то там нас по-прежнему ждет обычная жизнь с ее постоянными тревогами и заботами, Джэйн, — сказал он мягко, почти с сожалением. — У тебя и у меня есть работа, люди, которые зависят от нас. Мы не можем покинуть мир и стать сторонними наблюдателями.

— Я не только наблюдаю, — возразила Джэйн, обиженно отвернулась и начала одеваться, — Моя жизнь — в Анастасии. Я организовала театральную труппу, я взяла Кэнди, помогаю ей, чем могу. Ты не можешь утверждать, что я ничего не делаю, а только наблюдаю за всем со стороны.

— Джэйн, я имел в виду другое. Я хотел сказать, что мир состоит не только из нас двоих. Тебе не понравилось то, что журналисты отнимают у нас кучу времени. Мне тоже это не нравится. Но они — часть моей жизни. И как бы я ни хотел остаться здесь, в горах, с тобой, я не смог бы, потому что у меня много обязанностей. Мне придется поехать в Лос-Анджелес на следующей неделе на премьеру “Смертельного намерения”.

Джэйн почувствовала, как предательски подкосились колени.

— А как же пьеса?

— Ничего страшного. Я просто пропущу одну репетицию. Меня заменит дублер.

Он встал и быстро оделся. Джэйн молча наблюдала, как он одевается. Она чувствовала, как страх понемногу овладевает всем ее существом.

— Ты вернешься к премьере?

Рэйли поднял носок и, натягивая его на ногу, как-то странно посмотрел на Джэйн и сказал:

— Конечно, я вернусь.

— Почему ты ничего мне не сказал раньше?

В ответ он только пожал плечами и стал одевать рубашку.

— Вылетело из головы, — после паузы пробормотал он.

— Вылетело из головы? — недоверчиво переспросила Джэйн. — Вылетело из головы, что твой фильм стоимостью в несколько миллионов выходит на экраны на следующей неделе?

— Ну, хорошо, — со вздохом признался Рэйли. — Может быть, я не хотел говорить о “Смертельном намерении”, потому что у меня нет никакого желания выслушивать твою очередную нотацию по поводу того, что я неосмотрительно растрачиваю свой талант на посредственные фильмы.

Джэйн промолчала и стала грызть ноготь на большом пальце. Если “Смертельное намерение” такой же фильм, как и предыдущие, то Рэйли действительно растрачивает свой талант попусту. Но она знала, что у Рэйли были основания для того, чтобы выбрать именно этот сценарий. Нельзя же винить его за то, что он оставался предан друзьям и членам семьи.

— По правде говоря, я не забывал об этом ни на минуту, — пробормотал Рэйли, заправляя рубашку в джинсы. — Режиссер — мой хороший друг. Ему принадлежит часть фильма, поэтому он заинтересован в том, чтобы фильм имел кассовый успех.

Джэйн внимательно слушала его, а ее сердце разрывалось между любовью и недоверием. Она любила Рэйли-человека, который шел на жертвы ради близких ему людей. Но она с подозрением относилась к Рэйли-актеру, который так кстати и как бы невзначай сообщал эти сведения ей, известному кинокритику. Она ненавидела себя за свои сомнения. Ей очень хотелось получить какое-нибудь доказательство тому, что Рэйли не воспользуется ее чувствами, чтобы потом безжалостно разбить ей сердце. Она дотронулась до браслета в надежде получить какой-нибудь знак, но ничего не произошло.

Рэйли заметил движение ее руки и нахмурился. Ему не нравилось, что Джэйн верила во всякие предчувствия, судьбу и подобного рода вздор, но ее убеждения составляли значительную часть ее натуры. Человек должен принимать и хорошее, и плохое, а в Джэйн было много хорошего.

— Ну, хватит о делах, — заявил он, пытаясь преодолеть возникшую между ними преграду, и чмокнул Джэйн в губы. — Мне кажется, что нам не прийти к общему знаменателю, и тут ничего не поделаешь. Мы здесь, чтобы получить наслаждение от природы и друг от друга. Поэтому, — он ослепительно улыбнулся своей знаменитой улыбкой Чеширского кота и продолжил, — если ты получила удовольствие со мной, мы можем идти дальше, Джэйн.

Женщина взглянула на него, стараясь изо всех сил выбросить из головы мрачные мысли, лежавшие камнем у нее на душе.

— Я люблю тебя, — как будто стараясь убедить себя, сказала она и улыбнулась уголками губ. — Ты несносный, но я люблю тебя.

— Что мне всегда приятно слышать, так это лесть, — язвительно заметил Рэйли, натягивая шляпу на голову.

Будучи верен своему слову, Рэйли больше не заговаривал в тот день о делах. Хотя в глубине сознания Джэйн продолжала беспокоиться и задавать множество вопросов, она приложила все силы, чтобы не обращать на это внимание, и с головой окунулась в развлечения на лоне природы с любимым человеком. Она всем сердцем отдалась вольной жизни, хотя было очевидно, что она ничего не смыслит в лагерной жизни.

— Я не понимаю, зачем ты это все купила, любовь моя, — сказал Рэйли, указывая рукой, в которой держал металлическую кофейную чашку, на палатку и остальное снаряжение, — ты же ведь не создана для жизни в лесу.

Он отдыхал, растянувшись у костра. На землю опускались сумерки. Когда Джэйн смотрела на него, у нее чуть быстрее начинало биться сердце.

Рэйли чувствовал себя в лесу, как рыба в воде, чем они тоже отличались друг от друга. Но ее это не волновало. Джэйн радовалась тому, что Рэйли обрел наконец внутренний покой.

Она заварила себе чай и сделала глоток, решительно отказываясь признать, что он был просто отвратителен.

— Мне кажется, я смогла бы научиться жить здесь, потому что всегда хотела вступить в контакт с силами природы.

Рэйли не стал спорить. — Ну что же, это чудесное место вполне подходит для подобной цели, — сказал он задумчиво. — Здесь все напоминает мне мою родину, — помолчав, добавил он.

— Ты скучаешь по Австралии? — спросила Джэйн, у которой сжалось сердце, когда она уловила в голосе Рэйли ностальгические нотки.

— Немного, — ответил он, вспоминая о своей семье, старых друзьях, ферме.