Не прошло и минуты, как сверху спланировал Сиверн, бурча под нос что-то нецензурное, богатое на обороты и фиоритуры. Втянув крылья, он бесцеремонно встряхнул жену, поворачивая словно куклу и осматривая на предмет повреждений.

— Да, цела я, цела, — слабо запротестовала девушка, пытаясь вывернуться из цепких рук демона.

— Куда тебя понесло? — злобно прошипел Сиверн, пытаясь справиться с собственной растерянностью.

— Куда разрешил, туда и пошла, — ответила Нитка. — Нечего сваливать на меня свои просчёты в выборе маршрута. Лучше объясни мне, как здесь, так далеко от песков, мог появиться пустынный хакчар?

И она ткнула пальцем в светящиеся стены.

— Это простые гнилушки, — буркнул демон, пытаясь осмотреться. — Похоже, что именно в эти подземелья и проваливались феи. Крылья слабые, наверх не выбраться, левитацией большинство из них не владеет, только старейшины и то не все.

Ему темнота не мешала, ночное зрение охотника всегда работало на славу.

— Сив, я понимаю, что ты перенервничал и раздражён, — примирительно начала Анита. — Но мы изучали некоторые специфические растения, разбросанные по всем континентам. И это не обычные гнилушки, а корни пустынного ползучего хакчара.

— Да хоть летающие зонтики, — вспылил шангарец. — Я не чувствую в воздухе галлюциногенных испарений, значит, они не наносят вреда здоровью. Остальное — сущая ерунда.

Магичка благоразумно заткнулась, хотя хотелось прочитать небольшую лекцию на тему — кем и для чего могут использоваться те или иные растения. Очень хотелось, но не стала настаивать, понимая, что мужу сейчас и так приходится неслегко. И фей не видно, и сами попали в какую-то странную дыру.

Пока демон прислушивался и делал осторожные шаги по тянущемуся вдаль коридору, Нитка стояла на месте, снова и снова поглядывая на стены. Не нравились ей эти корешки и идти по переходу не хотелось.

— Надо посмотреть, что здесь и к чему, — Сиверн осторожно двинулся дальше, сделав знак супруге следовать за собой. — Может, удастся найти хоть какие-то признаки жизни. Пока кругом тихо, стены словно спёкшиеся. Странно, озеро недалеко, но здесь сухо, будто в пустыне, никаких признаков источников или подземного русла.

Анита мысленно взвыла и закатила глаза. Вот пыталась же объяснить упёртому демону, но мужчины часто считают себя непререкаемыми авторитетами во всех областях сразу и не хотят прислушиваться к доводам супруги.

— И мы и в самом деле глубоко, — шангарец крутанулся вокруг себя, принюхиваясь словно охотничья собака… — Что, Нитка, что? Не надо так гримасничать.

— Так хакчар же, — в порыве негодования девушка притопнула ногой. — Пустынный хакчар сажается, чтобы сдержать размывание стен каналов в степных и пустынных государствах. Он сетью оплетает стены, не дат им осыпаться, практически не требует воды, его корневища и свободные отростки корней используются в тоннелях в качестве слабого освещения. И вообще, ты ищешь русло, а мы в нём и стоим…

Она с досады пнула крохотный камешек, подвернувшийся под сапог.

— Ха-ха, — рассмеялся демон и тут же смолк, недоверчиво касаясь стен тоннеля. — Но вода не могла пересохнуть сама, здесь лесные зоны.

— Уу-у-у, — простонала Анита, — Конечно, не могла. Здесь применяли магию.

— Гы-гы, очень смешно, — мрачно изрёк Сиверн. — Все живые нуждаются в воде, даже те, кто живут в пустыне и степях…

Он замолк, копаясь в памяти, ведь было что-то… такое, о чём только что упомянула его супруга.

— Да и магия сушняков не используется ни одним известным мне существом, — мужчина выдохнул, озираясь по сторонам и пытаясь определить верное направление.

— Если они тебе неизвестны, это не значит, что их не существует, — яростно прошептала Нитка. — Магию сушняков используют те, кто предпочитают жить или строить свои гнёзда в местах без воды. Рахниды, например…

Демон остановился. Да и в самом деле, по лесу летала паутина, и ход в подземелье открылся тогда, когда его жена задела рукой нить… Ловчая нить… Сигнальная или… охотничья…

Рахниды? Нет, не может быть. Род прядильщиков насчитывал не так много особей, да и жили они в человеческих городах или посёлках, открывая собственные мастерские и неплохо зарабатывая на своих творениях. Их пряжа и мотки нитей ценились на вес золота. Зачем удаляться в глушь, убывать вокруг всё живое? А главное — зачем похищать фей?

Задумавшись, Сиверн не заметил опасности, подкравшейся сверху. Плотная липкая сеть моментально спеленала его по рукам и ногам. Нитку спасло то, что она оказалась сбоку, почти рядом с корнями хачкара.

— Твою ж… — взвыл демон, пытаясь освободиться. Из пальцев полыхнул огонь и тут же исчез, впитавшийся странными нитями. — Ани, не подходи!

— Да я и не подхожу, — пробормотала девушка, с ужасом округляя глаза, и тут же завизжала не невозможно высокой ноте.

Сверху плотной массой хлынули пауки.

— Какая добыча! — восхищение в шелестяще-скрежещущем голосе было непритворным.

Сиверн попытался покрутить головой и открыл глаза. Лицо было единственным местом, с которого убрали паутину. Любое движение вызывало нестерпимую боль, попытка использования магии только упрочняла странную сеть.

Под сводами высокой пещеры на огромном плоском камне, больше напоминающем гнездо, сидело жуткое существо — сверху до половины напоминавшее человека, а внизу шевелились восемь мохнатых паучьих лап, по очереди оглаживающих необъятное брюхо.

Остальных пауков не было видно, они доставили новых связанных жертв и безропотно скрылись в бесчисленных тоннелях.

Демон оглядел свои путы: всё было не просто худо, а очень-таки паршиво. От плотной паутинной липкой пелены отходили отдельные пульсирующие нити, протянутые к гнезду. Жуткое создание питалось магией и жизнью, вытягиваемой из живых существ.

— Ну я же говорила! — раздался рядом возмущённый голос Аниты.

Сиверн вздохнул с облегчением — жива. Жива и возмущается, значит всё не так плохо.

— Я боюсь пауков в таком количестве! — истерично взвизгнула девушка, не то желая завязать разговор с похитителем, не то в свою очередь проверяя, жив ли супруг.

— В каком количестве? — поинтересовалась гигантская Паучиха, накрывая свежие яйца крыльями фей. Поблёкшие и потрёпанные, они всё же несли в себе небольшой заряд энергии. — В зале только я и мои крошки, которые через пару дней вылупятся из своих коконов. И им нужна будет энергия, много энергии, и живое мясо. Но это потом, а сейчас я хочу получить вашу магию.

Два восьмигранных глаза медленно повернулись в сторону пленников.

— Кто ты? — прохрипел Сиверн, борясь с невероятной сухостью во рту, казалось, что его царапают даже слова.

— Молодой демон не читал легенд? — желчно поинтересовалось существо. — Обидно, прошло всего несколько тысячелетий, как обо мне забыли. Пришлось немножко потрудиться, но скоро весь мир вспомнит о моём существовании.

Паучиха сползла с гнезда, заботливо поправила покрывало и зацокала когтями по каменному полу.

В душном воздухе подземелья всё яснее прорезался тошнотворный сладковатый запах разлагавшихся трупов. Теперь их стало видно, гнилушки вспыхнули ярче, открывая взгляду бесформенную кучу останков, сваленных около каменного ложа.

И Сиверн вспомнил, на самом деле вспомнил старое предание о Матери-Паучихе, пожиравшей любое живое существо и становящееся сильнее от каждой проглоченной жизни, и особенно радующееся, когда в её ловчие сети попадали люди или нелюди, наделённые магическими способностями. Именно магия питала её и её гнездо, давая возможность всё новым паукам вылупляться за пару-тройку дней, и магия же давала ей бесконечно долгую жизнь и неуязвимость.

Давным-давно, ей поклонялись, строя храмы и принося в них кровавые жертвы и искренне надеясь заслужить помилование. Специально обученные жрецы следили за выполнением сложных ритуалов. Поговаривали, что эти посвященные рождались от самого древнего существа, берущего себе любовников из числа самых крепких и магически сильных мужчин. Впрочем, паучиха никого из них не оставляла в живых, делая так же, как и обычные представители насекомых её вида — попросту загрызая несчастного после акта любви. Мол, исполнил своё дело, так свободен полностью, и от собственной жизни тоже.