— Прошу вас! Да или нет?

— Может быть, завтра...

— На весь день?

— Нет, не на весь день. Господи, сладу с вами нет. Может быть, если будет хорошая погода, прокатить­ся во второй половине дня за город?

— Знаете что,— воскликнул Джеффри.— Давайте я вам покажу «Беглянку». Помните, я вам про нее гово­рил. Это наша яхта. Я захвачу кое-какие припасы, и мы устроим пикник на борту. Ну как?

— Отличная мысль,— отозвалась Памела.— Хорошо, давайте встретимся в три часа. Как у вас сегодня наст­роение, Джеффри? Спали хорошо?

— Спасибо. Спал, как убитый. Так я заеду за вами в три часа. Да... Памела...

— Что?

— Не подумайте, что вчера я выпил лишнего. Я в вас действительно влюбился.

— Увидимся завтра,— отрезала Памела.

— Примерно через час после этого разговора инспек­тор Джемс сидел в кабинете Джексона и с глубоким интересом читал сообщение, поступившее ночью из центрального управления полиции. В нем говорилось, что вечером предыдущего дня два человека останови­ли машину «Моррис-12» на Южном шоссе и попросили подбросить их до ближайшего городка. Затем, угрожая пистолетом, заставили водителя выйти из машины и уехали. Проходивший мимо грузовик довез владельца до ближайшего телефона-автомата, и по его сигналу за угонщиками была послана полицейская машина. Их об­наружили около Уолтемстоу и на большой скорости преследовали до тоннеля Блекуолл. У входа в тоннель «Моррис» влетел в стену и один из угонщиков сломал позвоночник. Другой остался практически невредим и рассказал полиции о предыдущих угонах.

— Похоже, они неплохо на этом зарабатывали,— за­метил Джексон.— Молодцы наши, ловко их поймали.

— А почему вы мне ничего не говорили о том, что у Кросса недавно украли машину?—упрекнул его Джемс.— Если бы этот парень не проболтался о своих прежних подвигах, я бы так об этом и не узнал.

— Оплошность вышла — я сам про это почти забыл. Какая, думаю, связь?

— Может связи и нет,— сказал инспектор,— но все-таки я съезжу туда и побеседую с тем разговорчивым парнем. Мало ли что. Больше все равно у нас концов нет. На его пальто ничего не нашли. Так я и ожидал. А зола, которую я выгреб у него из камина — бумаги и тряпка. Между прочим, я сегодня спозаранку съез­дил к тому разбомбленному дому. Он играет важную роль в алиби Кросса.

— Ну и что? Все сходится?

— В общем-то да. Все, как он описывает. Дверь ви­сит на одной петле. Кругом битое стекло. Внутри дом не так уж разрушен, во всяком случае первый этаж, но крыши почти что нет. Кругом мусор — разбитая ме­бель и всякий хлам. Возле бетонной дорожки на земле несколько следов, но не очень четких. Один след, по-моему, от женских туфель. Но какой от этого толк? Если Кросс шел по дорожке, то он не оставил следов.

— Плохо дело,— вздохнул Джексон.

— Да,— продолжал Джемс.— Ничего у нас не вытан­цовывается. Поеду-ка я в Баркинг, а вы позвоните Крос­су и скажите, что я зайду к нему на квартиру часов в восемь вечера. Надеюсь, он будет дома. Что-то мне хочется еще раз с ним побеседовать.

Джексон записал его просьбу, и инспектор отбыл с довольно унылым выражением на лице. Судя по всему, это дело не сулило ему лавров.

Если Джеффри проснулся утром со смешанным чув­ством, то Кросс тоже был не в своей тарелке. С одной стороны, убийство удалось. План сработал, алиби не­сокрушимо. В понедельник на коронерском дознании будет вынесен вердикт: убийство неизвестным лицом или лицами. И это лицо так и останется неизвестным. Джеффри на всю жизнь останется под некоторым подо­зрением. Жаль, что не удалось затянуть его поглубже, но тут можно было перемудрить себе на погибель. Луч­ше пусть будет как есть. Дело, в конце концов, сдадут в архив, и Кросс спокойно прикарманит наследство. Пос­ле дознания уже удобно обратиться к адвокатам покой­ного. Наконец-то не надо будет каждый день ходить на эту проклятую фабрику. Можно будет справиться о рейсах на Рио-де-Жанейро. Мир распахнется перед ним — богатым, независимым человеком.

Однако чувство тревоги не покидало Кросса. Инс­пектор держал себя с ним не слишком дружелюбно. Да и Кроссу стоило немалого труда держать себя в ру­ках во время обыска его квартиры. Эти проклятые пят­на крови лишили его сна на целую ночь. Весь следую­щий день у Кросса скребли кошки на душе — вдруг анализ пальто что-нибудь даст? Хорошо хоть, что ему не предложили сдать кровь для сравнения. А настойчи­вая просьба быть вечером дома тоже не добавила ему спокойствия.

Когда, вернувшись с работы, Кросс принял ванну, выпил виски и пообедал в ресторане, ему стало немного легче. Он удобно расположился в кресле рядом со сто­ликом, на котором стояла бутылка виски и лежала пачка сигарет. Около половины девятого в дверь позво­нил инспектор Джемс.

— Заходите, инспектор,— весело сказал Кросс.— Снимайте пальто и располагайтесь как дома. Хотите виски?

— Спасибо, не надо,— ответил Джемс. Он снял паль­то и устроился в другом кресле.

— У вас озабоченный вид,— сказал Кросс.— Могу я чем-нибудь помочь? Как вам понравился пепел из камина?

Джемс степенно попыхивал трубкой. До чего же ему был противен Кросс!

— От того, что вы кремировали в камине,— сказал 0н,— ничего узнаваемого не осталось.

— Там ничего и не было, инспектор. Просто старые письма.

— И какая-то тряпка? Что это была за тряпка?

— Да просто старая тряпка из машины — я ею от­тирал пятна с пальто. Боюсь, что ее родословная мне неизвестна.

— Непонятно, почему вы разговариваете таким враждебным тоном,— сказал инспектор.

— Разве это не признак моей невиновности? Если бы я был убийцей, я бы наверняка лез из кожи, чтобы вам угодить. По правде говоря, инспектор, вы тоже со мной не очень любезны. Не знаю, чего мы с вами не подели­ли. Уверяю вас, мне нечего скрывать. Без конца что-то вынюхиваете, как кошка у мышиной норы, а от этого устаешь. Кстати, вы не собираетесь вернуть мне пальто?

— Я пришлю его вам завтра утром.

— Ну и как оно... сильно вас... просветило? Инспектор мрачно ухмыльнулся.

— Да как сказать...— Он внимательно наблюдал за лицом Кросса, но там ничего нельзя было прочесть. Это было хмурое озабоченное лицо, но иным Джемс его и не видел.— Может быть, пальто нам что-нибудь и ска­зало бы до того, как вы его отчистили, но вы над ним основательно потрудились. Придется поверить, что это была ваша собственная кровь.

У Кросса отлегло от сердца.

— Послушайте, инспектор, зачем вы пришли? Неу­жели просто для того, чтобы обмениваться колкостями?

— Конечно, нет. Вообще-то я пришел, чтобы сооб­щить вам хорошую новость.

— Вы нашли убийцу? Джемс покачал головой.

— Боюсь, что нет. Зато мы нашли людей, которые украли вашу машину.

— Машину? Вы хотите сказать, «Воксхолл»? Ну вы молодцы, я даже не ожидал. Как вам это удалось?

Джемс вкратце рассказал ему о погоне и ее резуль­татах.

— Который из них сломал позвоночник — высокий?

— Этого я не знаю.

— Надеюсь, что высокий — это он приставил мне к затылку пистолет.

— Вам будет не так-то легко получить машину об­ратно.

— Да бог с ней — хотя страховая компания, наверно, думает иначе. Так вы разговаривали с тем, который ос­тался цел?

— Да,— сказал инспектор,— и он многое мне порас­сказал.

— Ну и что? Вы так доверчивы, инспектор, что ему, наверно, удалось вас убедить, что это я украл у него машину.

— Нет, но он навел меня на размышления о любо­пытном стечении обстоятельств. В таком деле, как на­ше, необъяснимые странности часто скрывают ключ к разгадке.

— Иными словами, когда вам не удается раскрыть преступление, вы создаете видимость деятельности, развлекаясь всякой посторонней чепухой.

— Можно сказать и так. Мне бросилось в глаза ва­ше обыкновение подбирать пассажиров на кругу в ту­манный вечер.

Кросс плеснул себе виски.

— Я их подбирал — дай бог памяти — два раза. Я бы не сказал, что это можно назвать «обыкновением». Убейте меня, не возьму в толк, что из всего этого выте­кает. Если вам кажется странным, что я там останавли­вался — хотя что в этом странного?—то попробуйте сами прокатиться по такому кругу в туманный вечер. И вообще, к чему вы клоните, инспектор?