Так тянулось весь день, пока Карроинги совсем не выбивался из сил. Все эти люди были так похожи один на другого! Вот уже десять месяцев, как Карроинги каждый день смотрел на них, а они – на него. Наконец-то звонок! Люди тут же забывали про птиц и зверей и спешили скорее из зоопарка, разъезжаясь кто в колясках, а кто верхом.

Когда солнце садилось, деревья темнели, и только на вершинах ещё горел свет заката. Через дворик Карроинги протягивались длинные тени от стальной решётки. В голубоватой дымке едва вырисовывались очертания других клеток и загонов.

Карроинги опустился на длинные, лишённые перьев ноги, чтобы его тяжёлое тело могло отдохнуть на земле.

Наступила ночь, и воспоминания, то грустные, то ласковые, близкие и ранящие сердце, обступили Карроинги. Картины прежних лет, самые разнообразные и сбивчивые, теснились в его сознании: большие, тяжёлые ноги эму, пересекающие широкую равнину; Уорри; прохладная вода, в которой плавали до дрожи; сражения с соперниками или с коварными динго; старый Бэрамул; фиговые деревья, трава, солнце, обжигающее спину; сладкие капли бурой воды из прудков; ветры, гром и рваные облака; выводки нетерпеливых птенцов; Кундэллу; страшный враг – сарыч; цокот лошадиных копыт; танцующие чёрные фигуры, шар из перьев; снова цокот лошадиных копыт, чувство ужасного, щемящего страха, когда листья под ногами оседают и ты куда-то проваливаешься…

Серо-голубые веки постепенно смежались, чтобы глаза могли отдохнуть… Карроинги спал.

Было ещё очень рано, едва рассвело. За стеной дворика послышался шум. Необычный шум. Большой жёлтый грузовик остановился у решётки. Из него выскочило несколько человек с верёвками в руках. Они открыли ворота дворика, в котором жил Карроинги. И ворота и сама земля были ещё влажными от росы, поблёскивавшей в розовых лучах утренней зари.

Если бы с пришедшими людьми не было знакомого сторожа, Карроинги совсем бы испугался. Он и так побежал. Сторож позвал его, потом засвистел. Карроинги бегал из одного конца дворика в другой. Люди подошли к нему ближе, и сторожу наконец удалось схватить его сзади за крылья.

Второй раз в жизни верёвка обвилась вокруг шеи Карроинги, она обхватила и его ноги, крепко стянув их.

– Ну, ну, не бойся, старина!

Карроинги слышал успокаивающий голос сторожа, самый тон его, – слова для него, конечно, ничего не значили.

– Не бойся, старина! Мы тебя не обидим. Просто ты переезжаешь в другой зверинец. Говорят, для нас ты слишком хорош. Тебя хотят теперь устроить в большом городе.

– И хотят заплатить за это большие деньги! – добавил один из людей.

Немного погодя Карроинги уже стоял в грузовике, в открытом кузове с очень высокими стенками. Верёвки с него сняли.

Машина быстро неслась по усыпанной гравием дороге. Через щели между стенками кузова Карроинги видел перешёптывающиеся эвкалиптовые леса, тянувшиеся по обеим сторонам дороги, и клубы серой пыли, вздымаемой грузовиком.

Что с ним происходит? Неизвестность мучила, пугала его. Он так долго жил в зверинце маленького, тихого городка, где из месяца в месяц видишь и делаешь почти всё одно и то же, что эта внезапная перемена потрясла его. Неважно, что его ждёт впереди. Он хочет обратно, за надёжную стальную решётку зоопарка! Правда, там скучно, но зато спокойно.

Наступило утро. Леса кончились, уступив место широким равнинам, переходящим где-то там, вдали, в невысокие холмы, одетые деревьями. В самой дальней точке, куда только могли достать глаза Карроинги, эта цепь холмов казалась серо-зелёной в туманной дымке влажного воздуха. Там было ещё сыро и холодно. А ближе косые лучи солнца пробились уже сквозь густые кроны эвкалипта, ярус за ярусом, и осветили их дрожащие тонкие листья, такие яркие и золотые на фоне тёмной массы деревьев, голубоватых стволов и веток.

Возле самой дороги и на милю от неё росла трава, ровная и низкая, едва поднимавшаяся над землёй. До ближайшего города было далеко. Карроинги пугало одиночество. О, как бы он хотел снова оказаться за стальной решёткой с длинными и холодными прутьями вокруг него!

Машина уносила Карроинги всё дальше. Он повернул голову и стал смотреть вперёд. Вдруг его острые глаза заметили что-то, от чего сердце его заколотилось ещё сильнее.

Немного опередив машину, вдоль свободной, усыпанной гравием дороги бежала небольшая стая эму. Грузовик быстро её нагонял. С вытянутыми вперёд шеями, делая огромные шаги, они двигались двумя рядами по обеим сторонам дороги.

Карроинги не сводил с них глаз. Он мог уже смутно различить топот тяжёлых ног эму. Немного погодя ему показалось, что он слышит шум крыльев, работающих в ритм движению.

Карроинги всё смотрел, с каждой минутой возбуждение его росло. Что за чувства вся эта картина всколыхнула в нём! Он уже видел себя среди них, он хотел бежать с ними! Но ведь он был пленником, запертым в машине. Каждый нерв, каждый мускул его рвался на свободу. Его глаза горели.

И вот машина почти поравнялась со стаей. Но не обогнала её.

Шофёр не прочь был бы оставить птиц позади, но эму как будто совсем не боялись машины, им даже нравилось играть в преследование. Им приятно было показывать свою выносливость и умение так быстро бегать. Они не боялись бежать даже перед самой машиной. Проходили миля за милей, а эму всё продолжали свою игру.

Карроинги стало не по себе. Распушив перья на шее, он начал громко бить крыльями. Всё громче и громче. Он поднимал одну ногу, другую, топал ими, наконец принялся танцевать на крохотной площадке грузовика. Удар за ударом сыпались на деревянное дно кузова.

Один из эму сквозь шум мотора различил хлопанье крыльев своего собрата. И тут же Карроинги услышал ответное биение крыльев. Теперь он уже едва сдерживал себя.

Дорога испортилась, стала неровной, и двое людей, сидевших в кабине, забеспокоились: их пугало поведение птицы там, наверху. В окошечко они могли наблюдать её странное волнение.

– Может быть, лучше остановить машину? – сказал шофёр. – Этих птиц нам не обогнать.

– Прибавь скорость!

– И так на пределе!

Вот тут-то всё и случилось.

Одна из птиц чем-то напомнила Карроинги его старую подругу – Уорри. Она вырвалась из общего ряда бегущих эму и неслась перед самым носом машины. Мгновение – и она уже на дороге. С криками и проклятьем шофёр быстро повернул руль, чтобы обойти огромную птицу, но повернул слишком круто: машина чуть не съехала в канаву. Он повернул руль обратно, и грузовик врезался в глубокий ров, вырытый по другую сторону дороги.

Тормоза неистово заскрипели, машина опрокинулась набок, а свободные колёса с огромной скоростью всё продолжали вращаться.

Обоих мужчин выбросило прямо в кустарник. Собрав все силы, Карроинги пролетел немного по воздуху и тяжело опустился на хвост.

Пробежав сто ярдов вдоль дороги, стая эму остановилась и обернулась.

Карроинги поднялся на ноги. Такого полёта он в жизни не проделывал! Деревья, небо, равнина – всё шло кругами у него в глазах. На земле он различал вывалившихся из машины людей. Опрокинутый грузовик выглядел каким-то чудовищем. Карроинги поднял одну ногу, другую. Ну да, он цел! Ушибленный хвост болел. Казалось, всё горит у него внутри. Кругом земля была усыпана его перьями. Но вот он пришёл в себя и увидел недалеко на дороге эму, стоящих с открытыми ртами и с изумлением глядящих на случившееся.

Карроинги высоко подпрыгнул, рванулся вперёд и побежал. Он прорезался сквозь стаю, повернул в сторону от дороги и бросился через равнину, увлекая за собою пятнадцать самых больших эму.

Шофёр грузовика, весь в синяках, приподнялся и с удивлением огляделся кругом. Потом помог встать своему спутнику. Потирая лбы, с тоской глядели они на тонкую, быстро удаляющуюся серую ленточку, которая становилась всё меньше и меньше на фоне янтарных от солнца холмов.

А Карроинги, счастливый, уже через минуту бежал с той же скоростью, что и в былые времена.

Он снова чувствовал себя совершенно счастливым, во второй раз в жизни! Не каждая птица может мечтать о таком счастье. Он едва понимал, что происходит, но какой-то внутренний голос заставлял его верить в себя и подсказывал ему верную дорогу к свободе. Его мускулы обмякли, но были достаточно сильны для столь недолгого пробега. Он уже не боялся кустов, и ему не хотелось обратно за стальную решётку!