Теперь они брали книгу за книгой и просматривали последние записи. Ни одна из них не была сделана позже первых чисел апреля.

— Но он не прекращал работу, — уверенно заявил Брэндон. — Он работал каждый день. К тому же, он был очень методичным человеком, значит, не мог не делать записи. Что же с ними случилось?

— Что с ними случилось? То же, что и с его календарем, — сказал Юпитер.

На полке Юпитер заметил стопку журналов и, взяв один, перелистал его. Кто— то вложил в него полоску бумаги, вероятно, на нужной статье. На самом журнале стоял штамп «Собственность Библиотеки штата Калифорния».

— Доктор Биркенштейн читал о воздействие какого— то вещества на работу мозга, — сообщил Юпитер.

— Одно из обезболивающих средств, — уточнил Терреано. — Оно убивает чувствительность, и можно потерять сознание.

Юпитер взял второй журнал. Это была копия «Журнала Американской медицинской ассоциации», и в нем Биркенштейн отметил еще одну статью.

— Еще одно обезболивающее, — заметил Брэндон. — Им пользуются при удалении зубов. Так называемый «веселящий газ».

Они просмотрели все журналы и множество различных статей, посвященных исключительно обезболивающим средствам всех видов и типов.

— В общем, ясно, — подытожил Терреано. — Время от времени он оперировал своих шимпанзе, и ему требовались анестетики.

— А вчера на церемонии закрытия весь город заснул, — тихо проговорил Юпитер.

Мужчины вместе с Юпитером осмотрели в лаборатории все, что только было можно, но не нашли ничего, похожего на анестетик. Совсем ничего, разве что новокаин.

Когда, позже, Юпитер, наконец, покидал лабораторию, он подумал об Элеонор Хесс. Не она ли взяла записи? Если да, то зачем? Не она ли вырвала страницы из календаря? Если да, то зачем? Слишком она робкая, чтобы участвовать в воровстве.

Или нет?

После полудня Пит Креншоу пришел к выводу, что зря теряет время. Хотя Сентердейл был больше, чем Апельсиновая Роща, разницы между ними он не заметил, разве что тут были два супермаркета вместо одного и четыре бензоколонки вместо двух. Автобус останавливался не возле аптеки, а возле отеля. Ничего подозрительно ему не бросалось в глаза, к тому же, он сам не знал, что ищет.

Пит вздохнул и пожалел, что не пошел с Юпитером в Фонд Спайсера. Однако, не успел он как следует пожалеть об этом, как мимо него проехал старый запыленный автомобиль и свернул за угол.

За рулем сидел Фрэнк ди Стефано.

Пит побежал к перекрестку, где свернул юный ловкач. Он увидел, что ди Стефано тормозит возле старого дома в середине неширокой улицы. Ди Стефано вошел в дом с коричневым пакетом в руках.

Пит ждал. Через пару минут ди Стефано вышел из дома, влез в машину, развернулся и двинулся по направлению к Питу.

Отвернувшись, Пит подождал, пока ди Стефано проедет мимо, и убедился, что он возвращается в Апельсиновую Рощу. Путь был свободен. Пит стоял и глядел на дом, не зная, что делать дальше, когда на улице появился еще автомобиль и затормозил у этого же дома. Из машины выбралась полная женщина с короткими седыми волосами. Она обратила внимание на Пита.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросила она.

— Нет, мэм, — ответил Пит. Он задумался на секунду, не зная, как объяснить свое присутствие здесь, потом широко улыбнулся. — Я подумал, почему бы мне не вернуться вместе с Фрэнком в Апельсиновую Рощу, — конечно, если ему туда надо. А он уехал прямо у меня на глазах.

— Надо было покричать ему, — сказала женщина. — Боюсь, его теперь не будет весь день.

Она задумалась.

— А ты сможешь как-нибудь по-другому добраться до Апельсиновой Рощи? — озабоченно спросила она. — Надеюсь, ты не поедешь автостопом? Это так опасно!

— Нет, мэм, — успокоил ее Пит. — Я подожду автобус.

— Ну, хорошо.

Она открыла багажник и начала вытаскивать оттуда свертки с продуктами. Пит предложил ей свою помощь, и она, пробормотав слова благодарности, направилась по дорожке к боковой двери.

— А вы миссис ди Стефано? — поинтересовался Пит.

— Мать Фрэнка? Нет, конечно. Я его хозяйка. Он снимает у меня комнату.

Пит положил свертки на стол в кухне.

— А ты живешь в Апельсиновой Роще? — спросила женщина и, не дожидаясь ответа, продолжала: — Ты был там вчера во время ужасной церемонии открытия, когда все уснули? Уверена, в нашу воду тоже что— то попадет. Властям следует об этом позаботиться.

— Они уже позаботились, — ответил Пит. — Они отдали воду на анализ в лабораторию, и в ней ничего не нашли.

Женщина покачала головой.

— Страшно— то как! Фрэнк вчера очень плохо себя чувствовал. Надо же ему было заболеть именно вчера и пропустить все на свете. Удивительно еще, что он раньше не заболел, слушая свое стерео. Вчера же он целое утро валялся в постели и храпел. Если бы он съездил в Апельсиновую Рощу, то мог бы рассказать мне о том, что там было. Что-нибудь он бы заметил, хотя он так занят собой, что на других вообще внимания не обращает. Я бы и сама хотела посмотреть на пещерного человека, но там ведь остановиться негде.

— Не знаю, — ответил Пит, пятясь к двери.

— Сказать Фрэнку, что ты заходил? — спросила женщина. — Как тебя зовут? Он, правда, никогда не интересуется, кто и что, но на всякий случай, мало ли что.

— Меня зовут Пит. Он вряд ли меня вспомнит.

— Я все равно передам.

Пит вернулся на главную улицу, и ему удалось поспеть на автобус, отправлявшийся в Апельсиновую Рощу.

Юпитера он нашел на заднем дворе Макафи. Он сидел на старых качелях и, выслушав доклад о Сентердейле, вздохнул.

— Значит Фрэнк ди Стефано в самом деле болел вчера утром, — сказал он. — Я предполагал, что он, может быть, как— то связан с похищением, но, похоже, это не так. Единственный человек, у которого не было алиби. Теперь оно у него есть. — Юпитер пожал плечами. — Значит, забудем о нем.

Пит опустился на траву, а Юпитер молча шевелил губами, что означало для него глубокую сосредоточенность. Так они и сидели, когда в четыре часа возвратился Боб.

— Ну что? — спросил Юпитер, едва Боб показался на дорожке.

— Биркенштейн в день своей смерти договорился о встрече с доктором Генри Чайлдерсом! — ликующе провозгласил Боб. — Чайлдерс живет на Харборвью-лейн. Он анестезиолог и работает в больнице Святого Брэндона в Санта— Монике. Когда я спросил, не оставлял ли Биркенштейн в мае у него свой портфель, он подпрыгнул, словно его укусила оса, потому что тогда прождал Биркенштейна весь день, а тот так и не появился. Конечно, позднее он узнал о его смерти.

— Анестезиолог? — заинтересовался Юпитер. — Он был другом Биркенштейна?

— Нет. Их общий друг из Калифорнийского университета познакомил их. Доктор Чайлдерс понятия не имеет, зачем он понадобился Биркенштейну, не знает этого и их друг. Однако, я подумал, что мне повезло, так как он анестезиолог, и спросил у него, существует ли такое сильное снотворное, которое могло бы за считанные секунды усыпить весь город.

— Ага! — воскликнул Юпитер. — Ну, и что он ответил?

— Он сказал «нет». Он слышал о том, что произошло здесь вчера, и все равно сказал «нет».

— Хм! — пробормотал Юпитер.

На заднем крыльце показалась Элеонор, кивнула мальчикам и направилась в гараж. Ее дядя шел за ней по пятам.

— Элли, ты куда? — спросил Ньют.

— Дорис Клейтон пригласила меня поужинать с ней.

— Ладно. Только не задерживайся допоздна, — напутствовал ее Ньют.

Пикап взревел, и Элеонор выехала из сарая.

Ее дядя стоял и смотрел вслед машине. Юпитер встал с качелей и прокашлялся, чтобы обратить на себя внимание.

— Я просто интересуюсь, — сказал Юпитер, — не слышали вы что-нибудь новенькое о похищении?

— Нет, — ответил огорченно Макафи. — И я не уверен, скажу ли тебе что-нибудь, если узнаю.

И он ушел в дом.

Мальчики провели часть вечера в кафе «Ленивая Дейз», разговаривая только о снотворных и обезболивающих, а потом прогулялись по городу.