— Так вот, мой муж был напуган, расстроен и озабочен из-за этих книг. Он даже хотел их сжечь! Я просила его не сходить с ума, а если уж он хочет от них избавиться, предлагала продать их. Все-таки какая-то польза! Он ответил, что в них полно эротики и бесовщины. — Молли запнулась, но продолжила столь же откровенно: — Сказать по совести, это меня заинтриговало. Когда он показал мне чулан, я просмотрела две-три книги, но ничего подобного не нашла. В жизни не встречала такого скучного чтива! В нем не было ничего низкого! Просто скучнейший вздор о каких-то двух линиях жизни и прочей ерунде, со всеми этими забавными "с" вместо "ш", словно автор нарочно шепелявил. Я не смогла обнаружить там ничего интересного. Поэтому, когда муж настоял, чтобы чулан снова закрыли на замок, я не стала возражать и забыла об этом эпизоде. Я уверена, что с тех пор чулан не открывали.

— Но эта книга, — доктор Фелл похлопал по ней, — оттуда?

— Д-да, безусловно.

— Ключ от чулана всегда был у вашего мужа, так? Однако он как-то оказался у мисс Дейли. Хм-м… — Доктор Фелл сделал несколько коротких затяжек, наконец вынул трубку изо рта и смачно фыркнул. — Следовательно, существует ниточка, связывающая смерть мисс Дейли со смертью вашего мужа! А?

— Какая еще ниточка?

— К примеру, мадам, мог ли он сам дать книгу мисс Дейли?

— Но я уже говорила вам, как он относился к этим книгам!

— Это не имеет значения, — нетерпеливо произнес доктор Фелл. — Вопрос в том, мог ли? Во всяком случае, здесь говорили, что в детстве — если он был настоящим Джоном Фарнли, как утверждаете вы, — ваш муж был очень высокого мнения об этих книгах!

Молли достойно выдержала этот удар:

— Вы ставите меня в неловкое положение! Если я скажу, что он ненавидел их без всякой причины, вы можете заявить, что эта разительная перемена вкуса доказывает, что он не был настоящим Джоном Фарнли. Если я скажу, что он мог дать книгу Виктории, тогда я не знаю, что вы скажете на это!

— Нам нужен только честный ответ, мадам! — прищурился доктор Фелл. — Или, скорее, ваше искреннее впечатление! Небо щадит тех, кто говорит правду! Вы хорошо знали Викторию Дейли?

— Довольно хорошо. Бедняжка была из тех, кто жертвует собой во имя Добрых Идей.

— Вы хотите сказать, — доктор Фелл помахал трубкой, — вы хотите сказать, что она могла интересоваться вопросами колдовства?

Молли сжала кулачки:

— Объясните мне, ради бога, при чем тут колдовство? Допустим, эта книга именно о магии, а если она с чердака, то это, скорее всего, именно так! Допустим, мисс Дейли ее читала, и что же это доказывает?

— Здесь кроется доказательство, поверьте мне, — мягко произнес доктор Фелл. — Ваш природный ум, мадам, поможет вам понять, как важна именно связь между мисс Дейли, запертым чуланом и этой книгой. Скажите, ваш муж хорошо знал мисс Дейли?

— Ну… Не знаю. Не очень хорошо, надо думать.

Доктор Фелл наморщил лоб:

— И все же, вспомните его поведение вчера вечером. Вот как мне его описали. Подтвердите ли вы это? Появляется человек, претендующий на его собственность. Обладание этим поместьем, по праву или нет, самая главная движущая сила его жизни. А теперь на цитадель нападают. Мистер Гор и мистер Уэлкин с их убедительными историями и таким неопровержимым доказательством, как отпечатки пальцев, буквально осадили его. Он нервно вышагивает по кабинету, это правда; но в тот момент, когда на него обрушивается опасность разоблачения, его, похоже, больше беспокоит тот факт, что сыщик расследует в деревне смерть Виктории Дейли! Это правда?

Это было правдой. Пейдж прекрасно это помнил. И Молли ничего не оставалось, как только согласиться.

— Итак, мы замечаем, что ниточка раскручивается. Попытаемся следовать за этой ниточкой, куда бы она ни вела. Меня все больше и больше интересует этот запертый чулан на чердаке. Там есть еще что-нибудь, кроме этих книг?

Молли задумалась.

— Только эта механическая кукла. Я видела ее однажды, когда была маленькой девочкой, и мне она понравилась. Уже будучи хозяйкой «Фарнли-Клоуз», я спросила моего мужа, почему бы не достать ее с чердака и не попробовать заставить двигаться. Видите ли, я люблю редкие вещи. Но она осталась там.

— Ах да, механическая кукла, — протянул доктор Фелл, загораясь любопытством. — Что вы можете о ней рассказать?

Молли помотала головой. За нее ответил Кеннет Марри.

— Вот история, доктор, — успокаивающе сказал Марри, садясь в кресло, — которую вам стоило бы расследовать. Я пытался расследовать ее много лет назад, и юный Джонни тоже.

— Ну и что же?

— Вот факты, которые я сумел раскопать, — с пафосом продолжил Марри. — Сэр Дадли никогда не позволял смотреть на эту фигуру, и мне приходилось действовать украдкой. Сконструировал ее господин Резен, органист из Труэ, который изобрел клавикорды для Людовика XIV, и она с большим успехом выставлялась при дворе Карла II в 1676-1677 годах. Фигура, сидящая на небольшой кушетке, выполнена почти в натуральную величину и, говорят, олицетворяла одну из фавориток короля; какую именно — идут споры. Ее действия приводили людей того времени в восхищение и ужас. Она играла две-три мелодии на цитре (которая сегодня называется лирой); она умела обниматься со зрителями и проделывала всевозможные трюки, некоторые из коих, безусловно, были непристойны.

Ему, вне всякого сомнения, удалось заинтересовать слушателей.

— Ее купил сэр Томас Фарнли, чей экслибрис вы сейчас видите, — сказал Марри. — Я так и не выяснил, не это ли бесстыдство автомата послужило причиной его гибели впоследствии. Но что-то произошло — все источники хранят на этот счет гробовое молчание. Причин для ужаса, который кукла вызывала в восемнадцатом веке, похоже, не было, хотя подобное чудо техники вряд ли могло нравиться сэру Дадли, его отцу или деду. Предположительно старый Томас узнал тайну, как заставить куклу работать, но он, похоже, унес ее с собой в могилу. Не так ли, юный Джо — простите, сэр Джон?

Чрезмерная и преувеличенная вежливость его тона рассердила Гора, но рассказ его заинтересовал.

— Нет, тайна не раскрыта, — нахмурился Гор, — и ее никогда не раскроют. Я-то это знаю, господа. В молодости я ломал себе голову над секретом Золотой Ведьмы. Могу без труда доказать вам, что ни одно из имеющихся руководств не поможет. Если мы… — Он вдруг оживился. — А почему бы нам не подняться и не посмотреть на нее? Я давно хотел взглянуть на нее, но не мог придумать предлога. Я даже пытался использовать всевозможные плутовские способы, чтобы пробраться туда, — как делал это в детстве. А сейчас… Почему бы не подняться туда при дневном свете?

Он ударил кулаком по подлокотнику кресла, немного прищурился, словно сам только что вышел на дневной свет. Инспектор Эллиот довольно резко вмешался.

— Один момент, сэр, — сказал Эллиот. — Все это очень интересно, и мы можем сделать это как-нибудь в другой раз… Однако я не вижу, какое отношение к…

— Вы уверены? — прервал его доктор Фелл.

— Сэр?

— Вы уверены? — очень энергично переспросил доктор. — Ну же, кто-нибудь! Как выглядит этот автомат?

— Кукла уже, конечно, очень обветшала; ведь я ее видел, по крайней мере, лет двадцать пять назад…

— Да, это так, — согласилась Маделин Дейн и содрогнулась. — Не ходите туда. Пожалуйста, не ходите!

— Но почему?! — воскликнула Молли.

— Не знаю. Мне страшно.

Гор снисходительно посмотрел на нее:

— Да, я смутно припоминаю, что она произвела на вас сильное впечатление. Но вы спросили, как она выглядела, доктор. Должно быть, когда она была новой, она выглядела совершенно живой. Корпус представляет собой железную конструкцию с нанесенной «плотью» из воска. Глаза стеклянные, причем в мое время одного не было, и настоящие волосы. Время не добавило ей красоты: она довольно обшарпанная и обычно выглядела несколько неприятно. На ней была парчовая накидка. Руки и пальцы из металла, окрашенного в телесный цвет. Чтобы играть на цитре и жестикулировать, пальцы ей сделали длинные, подвижные, с острыми ногтями, почти как… Она обычно улыбалась, но, когда я видел ее в последний раз, улыбка исчезла.