Он не хотел включать свет или поднимать шторы. В кармане у него был спичечный коробок, где еще осталось две-три спички. Ступая как можно тише, он приблизился к женщине, наклонился и торопливо чиркнул спичкой. С первого взгляда Кент убедился, что это убийство. Быстро осмотрев тело, он так же поспешно задул спичку, глубоко дыша, чтобы остановить тошноту, внезапно подкатившую к горлу.

Похоже, раньше он эту женщину не видел. Она казалась молодой. Короткие каштановые волосы — вот все, что он успел разглядеть. Женщина была полностью одетой, в темно-сером костюме и в белой шелковой блузке, только на ногах вместо туфель были мягкие черные тапочки, отделанные мехом. Очевидно, ее задушили. Убийца обернул руки, чтобы не оставить отпечатков пальцев, в обычное полотенце, которое осталось лежать у нее на плече. Но он не только задушил. Лицо жертвы было жестоко избито или истоптано — наверняка уже после смерти, потому что крови было совсем немного, несмотря на совершенные чудовищные зверства. Ее тело давно остыло.

Кент на цыпочках пробрался через комнату. Недалеко от окна он наткнулся на стул и осторожно присел на краешек, машинально стараясь ничего не трогать. Он произнес спокойно и едва ли не вслух: «Ну, парень, и попал ты в заваруху!»

Он сам сказал портье, что провел ночь в этом номере с женщиной, которую в жизни не видел. По логике, только один факт мог его оправдать и спасти от ареста и казни. Женщина умерла много часов назад. Он же всю ночь провел в кофейне на Эмбанкмент, и это могли подтвердить множество его сотоварищей по службе на корабле. К счастью, у него надежное алиби.

Но это подтвердится не сегодня. Если он не хочет провести следующий день в тюрьме — не говоря уже о необходимости назвать свое настоящее имя, проиграв Дэну пари в тысячу фунтов и сделав из себя посмешище, — ему нужно каким-то образом выбраться из этого дерьма. Его самолюбие восставало против этой грязной истории. Скрыться? А почему бы нет? Если только возможно. Но из уважения к приличиям он не мог оставить лежать здесь эту женщину…

В дверь скромно постучали. Кент быстро встал и стал искать бюро. В памяти вдруг всплыли имя и адрес, словно напечатанные на визитной карточке. Это было имя человека, с которым он никогда не виделся, но имел удовольствие переписываться. Доктор Гидеон Фелл, дом 1, Адельфи-Террас. Он должен позвонить доктору Феллу. А тем временем, если найдет этот проклятый браслет, который кто-то оставил здесь, он избавится от портье.

Кент нашел бюро в простенке между окнами. Теперь ему волей-неволей приходилось дотрагиваться до вещей. Через края штор проникал слабый свет. Но браслета он не нашел. Его там не было. В голове пронеслась мысль: происходит что-то очень непонятное. Не то чтобы он подозревал портье с нафабренными усами, который терпеливо дожидался его в коридоре. Но помимо самого убийства здесь что-то не так. Но что? А, вот оно — в ящиках бюро, выстеленных чистой бумагой, вообще ничего не было.

Осторожно приподняв край шторы, Кент выглянул наружу. Окна комнаты выходили на высокую башню вентиляционной шахты, облицованную белой кафельной плиткой. Опять что-то не так. Ведь недавно из какого-то окна, расположенного довольно высоко, вылетела маленькая карточка с номером 707 — карточка, которая и привела его сюда. Но ведь в тот момент он стоял перед фасадом гостиницы. Следовательно, она вылетела не из этой комнаты. А из какой-то?

Вежливый стук в дверь повторился. Ему даже показалось, что портье вежливо кашлянул. Кент отвернулся от окна и оглядел комнату. Справа от окна он увидел еще одну дверь. Но эта стена была боковой, она образовывала угол двух коридоров. Кент быстро представил себе расположение коридора. Если за дверью не стенной шкаф, то она открывается в тот коридор, что не виден стоящему у входа в номер портье. Так оно и оказалось. Кент отодвинул задвижку и выглянул за дверь, оказавшись в зоне видимости рабочих у лифта. «Принимай то, что дает Бог. Иными словами, вперед!» Выскользнув в коридор, он прикрыл за собой дверь и двинулся к лестнице. Через пятнадцать минут Кент уже стоял на заснеженном крыльце дома номер 1 на Адельфи-Террас и звонил в дверь.

— Ага! — сказал доктор Фелл.

Он сам открыл дверь и теперь стоял в проеме, заполняя его своими объемистыми телесами, выступающими вперед, как носовое украшение корабля, и сиял улыбкой. Его красное лицо блестело, будто на него попали отблески каминного огня, падающие через окна библиотеки. Маленькие глазки помаргивали за очками с прикрепленной к ним широкой черной ленточкой. Тяжело, с присвистом дыша, он заглядывал на мир и посетителя через огромный живот с благодушной улыбкой, свойственной толстякам. Кент с трудом подавил неуместный приступ смеха. Как будто увидел старого короля Коля в дверях. Еще до того, как гость назвался и сообщил, по какому прибыл делу, доктор Фелл дружелюбно наклонил голову и ожидал объяснений.

Гость принял решение.

— Меня зовут Кристофер Кент, — сказал он, нарушив тем самым условия пари и проиграв его. — И похоже, я преодолел шесть тысяч миль только для того, чтобы сказать вам, что я попал в беду.

Доктор Фелл часто заморгал. И хотя добродушие не покидало его, он стал более серьезным. Казалось, он парил — если для его веса был возможен такой маневр в дверях, — как огромный воздушный шар, держа в руке трость с набалдашником из слоновой кости. Затем он оглянулся на окна своей библиотеки. Невольно проследив за его взглядом, Кент увидел в простенке между окнами стол, накрытый, для завтрака, и высокого мужчину средних лет, нетерпеливо расхаживающего по комнате.

— Послушайте, — доктор стал серьезен, — кажется, я догадываюсь, в чем ваша беда, но должен предупредить — вы видите того человека? Это начальник криминальной полиции. Я вам писал о нем. И вы все-таки решитесь зайти в дом и выкурить сигару?

— С удовольствием.

— Ага! — расцвел доктор довольной улыбкой.

Он неуклюже повернулся и, тяжело ступая, направился в просторную комнату, стены которой до самого верха были уставлены книжными полками. Недоверчивый, осторожный и взрывной Хэдли, знакомый Кенту по отзывам доктора Фелла, недоверчиво уставился на гостя, когда хозяин назвал его имя. Затем невозмутимо уселся и снова замкнулся в себе. Кент оказался в уютном кресле с чашкой кофе в руке и рассказал все без утайки. Теперь, когда он решился проиграть пари и позволить Дэну сполна насладиться триумфом, было невероятно приятно снова почувствовать себя человеком.

— Вот и вся история, — сказал он в заключение. — Может, я сделал глупость, сбежав оттуда. Но если уж мне суждено попасть в тюрьму, то пусть это сделает человек из полиции. Это лучше, чем объяснять персоналу гостиницы, как я присвоил чужой завтрак. Я не убивал эту женщину. Я никогда в жизни ее не видел. И, к счастью, я совершенно уверен, что могу доказать, где находился этой ночью. Вот вам полный список моих преступлений.

Все это время Хэдли не сводил с него глаз и выглядел вполне дружелюбным, но вместе с тем очень озабоченным.

— М-да… Конечно, вам не стоило этого делать, — изрек Хэдли. — Но не думаю, что вы причинили такой уж крупный ущерб гостинице… если сможете доказать свои слова. И все-таки хорошо, что вы пришли. Верно, Фелл? Дело вот в чем… — Он побарабанил пальцами по своему чемоданчику и подался вперед. — Забудем об этой ночи. А где вы находились в четверг две недели назад, а именно четырнадцатого января?

— На борту «Вольпара». Мы шли из Кейптауна в Тилбери.

— Вероятно, это легко доказать?

— Разумеется. А в чем дело?

Хэдли вопросительно взглянул на доктора Фелла. Тот сидел в широченном кресле, смущенно опустив глаза. Как будто старался разглядеть из-под своих подбородков воротник рубашки. Во время рассказа Кента о пари он время от времени одобрительно хмыкал, но сейчас издавал звуки другого рода.

— Не будет ни удивительным, ни оригинальным, — заметил доктор Фелл, прокашлявшись, — если я скажу, что мне это не нравится. Хрмф! Кха! Нет, не нравится! И само дело нисколько не поразительно и не оригинально. Нельзя сказать, что оно очень странное или необычное. Просто — крайне жестокое и совершенно нелепое. Черт побери, Хэдли…