— А как насчет твоего отца? Ты не упоминала о нем. Где он? И что он думает обо всем этом?

Сара смотрела, как солнечные лучи играют на зеркальной поверхности шкатулки.

— У меня нет отца, — ответила она. — Моя мать никогда не была замужем. Она всегда твердила мне, что он бросил нас, когда узнал, что она беременна. Но конечно, ее словам верить нельзя.

Лукас медленно поднялся и подошел к ней. Он взял ее лицо в свои руки и заставил посмотреть ему прямо в глаза.

— Сара, ты молодая красивая женщина, у тебя вся жизнь впереди. Забудь прошлое, оно не имеет никакого значения. Главное — твое настоящее и будущее.

— А что бы ты стал делать, если бы не знал, кто твои родители? Какие они и какую жизнь ведут? Есть ли у тебя брат или сестра? Был ли твой отец ученым или, может быть, он в тюрьме?

— Иногда лучше не знать этого. Иметь семью не всегда значит быть счастливым.

— Но ты ведь не хочешь сказать, что неведение лучше?! — твердо возразила она.

Лукас улыбнулся.

— Убедила! Знаешь, Сара Мартин, я вижу в тебе еще одно сходство с Эналайз: вы обе чертовски упрямы. Но, может, я могу помочь тебе? Это же наше соглашение: ты помогаешь мне, а я помогаю тебе.

Он заглянул ей в глаза. Только сейчас он заметил, что они были цвета листьев магнолии за окном. Они такого же оттенка, что и глаза Эналайз, но ему и в голову никогда не приходило, что глаза его невесты похожи на листья магнолии. А кожа напоминала ему цветки этого дерева: кремовая, бархатная и нежная. Ему явно не стоит общаться с этой девушкой! Он слишком наслаждался ее близостью, что совсем непозволительно для мужчины, который собирается жениться на другой.

— Спасибо, но, может, мне удастся выяснить что-то самой?

— Ну уж, нет. Сделка есть сделка. — Он и сам удивился, что сказал это.

Что за черт! Он мог бы разом избавиться от странного влечения к Саре. Если она все же окажется дальней родственницей Эналайз, ему придется встречаться с ней на каждое Рождество. Нельзя допустить, чтобы их отношения зашли за рамки дозволенного.

— Что ты точно мог бы сделать для меня, так это сказать мне, где Эналайз стрижется.

— Что? Зачем тебе это знать?

— Хочу сделать такую же прическу и посмотреть, насколько мы похожи.

— Не делай этого!

— Почему?

Почему!.. Потому что он очарован роскошной длиной ее волос и ему нравится ее прическа.

— Потому что сегодня суббота, — сочинял он, — и в парикмахерской полно народу.

Сара нахмурилась, взяла фотографию Эналайз и снова посмотрела на нее.

— Тогда я обрежу их сама.

— Ты не сделаешь этого! Сара вошла в ванную и начала распахивать ящички и шкафчики.

— Что ты ищешь?

— Ножницы.

— Но это же безумие!

Она наконец достала большие блестящие ножницы.

— Пожалуйста, Лукас! Ты не представляешь, как это важно для меня. У меня же никогда не было семьи, за исключением матери: ни отца, ни братьев или сестер, ни бабушки с дедушкой, ни тети или дяди, даже близких и преданных друзей, потому что мы слишком часто переезжали. А недавно я узнала, что у меня нет и родной матери.

Прислонившись к мраморному туалетному столику, Лукас скрестил руки на груди.

— Наверно, действительно не представляю. Иметь родственников не значит иметь семью.

— Что произошло с твоей семьей, Лукас? неожиданно спросила она.

Ее нежные слова затронули что-то глубоко спрятанное внутри него, пробуждая в нем желание рассказать этой девушке все без утайки.

— О, черт! — Он резко повернул стульчик и взял ножницы из рук Сары. — Садись, я обрежу их сам. Не думаю, что это труднее, чем вырезать аппендикс.

Сара послушно села, сложив руки на коленях. Лукас взял косу и распустил пряди. Они рассыпались по ужасному розовому платью, словно блестящая и гладкая вуаль.

Он провел по ним расческой, потом с сожалением покачал головой и положил ножницы на мраморный столик.

Сара повернулась на стуле, взяла ножницы и сама отрезала толстую прядь волос.

— Сейчас тебе придется закончить начатое, или я действительно буду выглядеть странно. — Она запнулась, но потом тихо добавила:

— На сегодняшнем обеде.

— Тебе не обязательно идти со мной на обед, ведь это не было частью нашего первоначального соглашения.

— Если ты хочешь, я пойду, чтобы тебе не пришлось объяснять, где твоя невеста. Я уложу волосы, накрашусь, как она, и вот увидишь, у нас все получится.

Сара и сама толком не поняла, с чего это она вдруг предложила пойти на обед с Лука-сом. Возможно, из-за того, чтобы заставить его обрезать ей волосы и помочь ей выглядеть в точности как его невеста. Но ее не удовлетворило такое простое объяснение. По правде говоря, ей не хотелось терять единственную связь с женщиной, которая могла оказаться ее сестрой.

Лукас снова встал у нее за спиной, его длинные и нежные пальцы подняли ее волосы, коснулись шеи… его прикосновения приводили ее в необычайный восторг.

Это странное непреодолимое влечение к Лукасу совсем не нравилось Саре. Даже если бы он не был женихом Эналайз, они жили в совершенно разных мирах. Этот мужчина врач, друг семьи, которая основала этот город. Ее мать часто повторяла, что в жизни таких людей для нее нет места. Да она и сама чувствовала себя неуютно в мире Лукаса и Эналайз.

Девушка сидела не шевелясь.

— Ну, вот и все, — процедил Лукас, кладя ножницы на туалетный столик и отходя немного назад. Похоже, оперировать людей легче, чем стричь волосы.

Сара посмотрела на себя в зеркало. Пушистая челка закрыла ей лоб, а сами волосы были длиной до плеч. Она повертела головой.

— Они такие легкие.

Лукас стоял у нее за спиной. Их взгляды встретились в зеркале.

— Что ты об этом думаешь? — спросила Сара.

Он довольно долго молчал.

— То ли ты похожа на Эналайз, то ли она на тебя. — Он улыбнулся. — Краситься будешь сама.

Несколько минут спустя в зеркале на Сару смотрела Эналайз.

— Невероятно! — прошептал Лукас. — Вы похожи и в то же время нет. Он тоже это заметил.

— Мне надо вернуться в отель и переодеться. Хотя, кажется, мое платье никому не понравилось.

— Найди что-нибудь у Эналайз. Девушка повернулась на стуле и посмотрела ему в глаза.

— Нет, — твердо сказала она.

— Почему? У вас наверняка один размер.

— Я не могу взять чужое без разрешения. Хватит того, что я пользуюсь ее косметикой.

— Брось, Эналайз не станет возражать. Она не придает большого значения вещам. У нее всегда было много денег. Если бы она была здесь, наверняка подарила бы тебе одно или два платья.

— А у тебя их не было, да?

— Не было чего?

— Много денег?

Он замешкался от неожиданности.

— Угадала. Мой отец наполовину индеец, родом из бедного округа Техаса. Мы уехали отсюда, когда мне было четыре года, потому что мою семью здесь не слишком жаловали. Окончив школу и получив стипендию, я поступил в медицинский университет, который основал Ральф Брюстер. Потом он взял меня к себе на работу. Так что я обязан ему всем, что имею. Он протянул мне руку помощи, когда все от меня отвернулись. Поэтому я не хочу видеть, как он и Клер страдают. — Кривая усмешка исказила ему рот.

Саре захотелось расспросить поподробнее, узнать, почему его семью не любили в Бриар-Крикс, но… это ее совершенно не касается. Ей так хотелось помочь Лукасу и избавить Клер от страданий. Сара сама слишком хорошо знала, что такое чувствовать себя ненужной в обществе.

Лукас открыл шкаф и, отодвинув несколько вещей, достал платье цвета морской волны.

— Оно будет потрясающе смотреться с твоими волосами.

Сара прикоснулась к материалу. Это был шелк. В жизни она не носила таких роскошных вещей.

Она отступила немного назад.

— Оно слишком короткое. Эналайз ниже меня?

— Да нет, вы вроде одинакового роста. Наверно, так надо.

В глазах у Лукаса заиграли огоньки.

— Хорошо. — Сара взяла платье и устремилась в ванную.

Платье сидело отлично. Немного смущаясь, девушка открыла дверь и предстала перед оценивающим взглядом Лукаса.