"Чтоб тебе провалиться, кровопийце проклятому!" — мелькнуло в голове у торговца, и он поспешил загнать крамольную мысль подальше, опасаясь, что император ее подслушает.
— Вот и я тоже не сомневаюсь, — скучающим голосом продолжил чиновник. — Так что вот разрешение. По окончании ярмарки придешь с ним в ратушу и оплатишь полагающийся налог.
Чиновник протянул купцу свернутый в трубочку пергамент и, развернувшись, двинулся прочь. Прежде недвижимые морты двинулись следом. Людской поток аккуратно обтекал эту небольшую процессию, не желая лишний раз приближаться к немертвым и их хозяину. Даже за несколько лет совместного существования простые люди так и не привыкли к темной магии. Большинство в глубине души презирало и боялось «темных», по привычке считая их слугами великого зла.
Катрина с Вирсэном, как и все остальные, предпочли обойти чиновника стороной и продолжили обход ярмарки. Практически у каждого прилавка или помоста они останавливались. Смотрели выступления приезжих артистов, с интересом разглядывали привезенные товары. Изредка в качестве благодарности артистам доставались мелкие монеты. Еще реже молодые люди что-то покупали у торговцев — примерно у каждого двадцатого. Хотя если смотреть в общем, то получалось не так уж и редко. В итоге, за все время девушка успела приобрести яблок (для души), небольшой кинжал (отцу, вскрывать письма), красивый платок (матери), красивую резную шкатулку (опять же для матери), гребень для волос (себе), собачий ошейник (как ни странно кошке — по кличке Пушинка) и многое, многое другое. Честь нести весь этот хлам выпала спутнику Катрины и тот с каждой новой покупкой все громче скрипел зубами. Сам он купил только боевой топорик и зачарованный точильный камень. Обе покупки предназначались для задабривания несомненно разозленного отсутствием Вирсэна отца. Конечно, парню кроме этого хотелось и себе что-нибудь прикупить, но здесь вырисовывались некоторые сдерживающие факторы. Во-первых, некоторая стесненность в средствах — все-таки он был сыном бывшего наемника, а не состоятельного купца. И во-вторых — вес. С детства Вирсэн отличался немалой силой, и с течением времени это не изменилось — он и сейчас превосходил практически всех своих знакомых. Но даже несмотря на это, ярмарка грозила стать для него нелегким (в прямом смысле этого слова) испытанием. За неполные два часа Катрина успела так нагрузить своего ухажера, что тот постепенно начинал выбиваться из сил. А ведь они еще не успели обойти и четвертой части площади.
Так что любое его приобретение в итоге обернулось бы против него самого. Вирсэн это понимал и предпочитал не быть врагом самому себе. Вместо этого он лишь крепче сжимал зубы и упрямо тащил быстрорастущую гору всевозможного барахла. Когда же становилось совсем невтерпеж, парень начинал мечтать о том, чтобы какой-нибудь малый украл хоть что-нибудь из его груза и тем самым облегчил его ношу. К сожалению, в последние годы с преступностью стало туго. Не в том смысле, что она расплодилась пуще вшей на нищем. Скорее наоборот — трудно было преступившим закон. Воры, убийцы, грабители, аферисты — в общем, все, живущие нечестным промыслом, с некоторых пор стали испытывать серьезные трудности. Дело в том, что с того времени, как император решил заменить часть живых стражников на мертвых, жизнь преступности резко ухудшилась. В основном потому, что мортов невозможно было подкупить, задобрить, умаслить — ведь они уже мертвы и, соответственно, ни в чем не нуждаются. Правда эта мертвость накладывала и некоторые ограничения. Например, они не имели собственной воли и разума, и поэтому всегда сопровождались живым — "ведущим[3]". Конечно, раньше преступники сумели бы найти общий язык с «ведущими». Но император продумал и это. Он обязал каждого «ведущего» регулярно проходить проверку у специального мага. Проверяющий же маг обязан был проверяться у кого-то повыше и так до самого императора. Таким образом все нечистые на руку быстро кончали на плахе или отрабатывали провинность на каторге. Эти же наказание были установлены и для всех остальных преступников. Вообще, практически все законы Империи были очень жесткими.
Правда, иногда случались проколы. Например, в народе стали ходить слухи о появившейся в столице Гильдии. И это была не простое сообщество честных граждан. Нет, Гильдия объединяла всех преступников столицы. И все бы ничего — система правосудия должна была легко перемолоть их всех, но не тут то было. Гильдия нашла какой-то способ преодолевать охранные заклятья, скрываться от поисковых и без труда справляться с любым количеством мортов. Хотя возможно это были только слухи.
А вот в реальности другого примера сомневаться не приходилось. Эрик Рыжий. Этот человек несколько лет назад то ли от отчаяния, то ли от природной жадности собрал отряд из подобных ему крестьян и отправился в леса подстерегать неосторожных путников. И через некоторое время стражники выследили бы их да перебили. Но нашла на камень коса — Эрик, к своему великому счастью, решил не размениваться на мелочи и засел в самом большом лесу Империи. Кроме необъятных размеров, Призрачный лес обладал еще не одним десятком отличительных черт, одной из которых была враждебность к магии. По неизвестной причине лес напрочь отторгал чародейство. Слабые чары он уничтожал, а сильные очень заметно подавлял. Таким образом получалось, что разыскать Эрика Рыжего в лесу с помощью магии не представлялось возможным. А от собак разбойники умели хорошо прятать свой след.
Почувствовав неуязвимость, Эрик во всеуслышание объявил, что он борется с тиранией черных магов и мерзким узурпатором — их главой. После чего принялся с удвоенной силой обирать проезжающих через лес. Хотя надо отдать ему должное — он никогда не забирал у людей все. А тем, у кого ничего не было, даже давал некоторое количество золота из «заработанного». Такой подход сделал благородного разбойника очень популярным в народе и власти сильно заволновались. Но поделать ничего не могли — лес продолжал гасить любые попытки магического поиска, а простые люди не собирались предавать своих благодетелей. В итоге получалось, что купцы вынуждены были платить разбойникам за проезд через их лес, а властям ничего не оставалось кроме как бессильно скрежетать зубами. Ведь расправиться с Эриком и его людьми можно было лишь спалив весь лес. А на такие траты ценной древесины император пойти не мог.
Думаю, именно это Вирсэн вспоминал, тихонько поскрипывая зубами под тяжестью накупленных Катриной «мелочей». Хотя дело было не только в весе, но и что гораздо важнее в удобстве. А его в данном случае не наблюдалось — «мелочи» так и норовили вырваться из общей кучи и упасть на мостовую под ноги толпе. Поэтому парню приходилось проявлять немалую сноровку, дабы избежать конфуза. И надо сказать, радости Вирса не было предела, когда девушка объявила о том, что она де устала и что парню выпала высокая честь проводить ее до дома. Услышав это, он даже чуть не прослезился от счастья и сперва хотел даже обнять Кэт. Но, немного подумав, сообразил, что рискует разронять при этом с таким трудом оберегаемые покупки. Поэтому вместо объятий решил ограничиться полным искренней благодарности взглядом. Который девушка сразу же заметила и поняла его по-своему.
— Ты у меня чудо! — объявила она, чмокнув парня в щеку, и поспешила домой.
Вирсэн же, окрыленный поцелуем и мгновенно забывший о своей усталости, неудобном грузе и много о чем другом, двинулся за ней следом. Где-то через пятнадцать минут они выбрались с площади и дело пошло гораздо быстрее. В смысле они теперь смогли двигаться быстрее, чем девушка не преминула воспользоваться. Так что Вирсу пришлось сильно напрячься, чтобы не отстать от подруги и при этом не уронить ничего на землю. И ему это удалось — до дома Катрины они добрались быстро и без происшествий. Здесь девушка перегрузила свои покупки на слуг и когда те, сгибаясь под их тяжестью, ушли, повернулась к Вирсу…
Он улыбнулся ей, она улыбнулась ему и… Ничего за этим не последовало, потому что из дома появилась мать девушки, и Вирсэн был максимально вежливо, но между тем абсолютно непреклонно выставлен вон. Тяжело вздохнув, парень поочередно помянул всех темных богов, испортивших ему такой замечательный день, и медленно поплелся домой. Медленно потому, что тренировку сегодняшнюю он пропустил, а нагоняй по этому поводу получать не хотелось. А еще больше не хотелось получать дополнительный час усиленных тренировок. Конечно, и то и другое было неизбежно — Вирсэн прекрасно понимал, что как бы медленно он ни шел, но в итоге его путь подойдет к концу и никакие подарки и умасливание не спасут его от, говоря откровенно, заслуженного «наказания». Но это понимал разум, а все остальное естество изо всех сил упиралось в саму реальность лишь бы хоть немного отдалить неизбежное. Не то чтобы Вирс боялся отца. Нет, он любил его, уважал и разумно опасался. В свои шестьдесят три этот старик на семи тренировочных поединках из десяти (а то и чаще) побеждал Вирсэна. И нрав у него был далеко не самый мягкий. А с годам стал еще хуже. Мне даже стало казаться, что, постарев, Варно немного сошел с ума.