Алексей Лебедев

ЧУЖИЕ РУКИ-2

0.

"В год седьмой правления князя Харата, да упокоится он в мире, явился во владения его человек незнаемый. И был человек сей колдун великий, превзошедший иных в искусстве своем и гордыне без меры. А явился он из страны Севера и поселился за Темной рекой, рече: "Я - бог, и здесь царствие мое". Жителей же тех мест оплел он чарами, дав им здоровье и силу многую, но лишив души человеческой. И работали они без устали по велению его. Он же рек: "Сие есть спасение и жизнь вечная".

Разгневался князь Харат и послал ратников, но полонил их колдун. Тогда явились пред очи князевы два странника, а были они колдуны мирные, и рекли: "Он нарушил законы наши". И князь дал им одного из воинов своих, именем Рам, и пошли они за реку, и сгинули без следа. А народ пребывал во страхе и смятении великом.

Но в ночь едину были великий гром и землетрясение, и стало светло, как днем. А на утро другое пошли смотреть и узрели: нет более царствия бога ложного, нет и слуг его, одна лишь земля, от огня черная. Так поразил колдуна гнев Господень..."

В южном полушарии планеты Фонтау у полуразрушенного моста через Темную реку замер в раздумьях юноша, терзаемый неясными предчувствиями и странными грезами. Он был очень похож на своего отца, но не знал об этом. А сказать было некому.

В северном полушарии планеты Земля на веранде своего загородного дома стоял человек с седыми висками и, заслонившись ладонью от солнца, смотрел, как из бездонной синевы неба черно-зеленой птицей падает флаер Службы Безопасности. Мирной передышке пришел конец.

1.

Дух прошлого, казалось, навсегда вселился в эти серые каменные стены. От высоких лепных потолков и узких, словно бойницы, окон веяло холодом власти. Как ни пытались нынешние обитатели здания придать помещениям современный вид, все попытки дизайнеров оказывались тщетными и неуместными. Столь же неуместным здесь казался маленький пухлощекий человечек в форме полковника, выходящий из-за массивного дубового стола, чтобы пожать Ивину руку.

- Роман Синицын.

- Лев Ивин.

- Очень приятно. Присаживайтесь, пожалуйста.

Ивин сел в кресло и перевел любопытный взгляд на мерцающую разноцветными искрами карту Галактики, висящую над столом. Зрелище впечатляло.

- Вы догадываетесь, зачем мы вас пригласили?

- Понятия не имею. Кстати, зачем было посылать за мной ваших агентов? Можно было связаться по видеофону. Что за игры в конспирацию?

- Это не игры, господин Ивин, совсем не игры. Дело очень серьезное, и нам необходимо соблюдать определенные меры предосторожности.

- Ради Бога. Так в чем проблема?

- Что вам известно о событиях на Фонтау?

- Только то, что было в газетах.

- Хорошо, - сказал полковник, бросая на Ивина оценивающий взгляд. - Я все же напомню.

Правительство Вейрии арестовано. Президент Ялаан бежал. Вся власть находится в руках Радикал-оптимистической партии, ратующей за чистоту расы и национальное возрождение. Что это означает на практике, вы сами понимаете. Опаснейший прецедент. В этой связи федеральное правительство выражает серьезную озабоченность происходящим.

- Это так теперь называется?

- Простите?

- Сообщение появилось в печати две недели назад. Времени более чем достаточно, чтобы разобраться с кучкой зарвавшихся фашистов. Судя по вашим словам, ничего не сделано. Где же наш героический флот, где наши славные спецслужбы?

- Все не так просто, - поскучнел Синицын. - Прошли те времена, когда жизнь Галактики на сотни парсек контролировалась имперской канцелярией. Империя потому и рухнула, что не смогла удержать свою власть силой. Теперь у нас Содружество. "Живи сам и дай жить другим" - вот его основной принцип.

- А я почему-то думал, что наши главные принципы - это демократия и права человека.

- Все не так просто, - повторил полковник.

Наступило молчание. Мигала огнями карта.

- Так что же вы все-таки от меня хотите? - не выдержал Ивин.

Вместо ответа Синицын бросил на стол блестящую пластинку голограммы:

- Радикал-оптимистическую партию возглавляет некто товарищ Мьор. Ваш старый знакомый.

На мгновение Ивину стало по-настоящему страшно. Он взял пластинку и долго, бесконечно долго всматривался в нее и одновременно - в собственное прошлое.

- Да, - тихо сказал сыщик. - Он ничуть не изменился.

- Странно, правда? - оживился полковник. - А ведь сколько лет прошло!

- Немало...

- Я разыскал в архиве ваш отчет по тому делу. Честно говоря, мне он показался неполным. Возможно, теперь вы могли бы предоставить нам недостающую информацию?

- Во-первых, - медленно произнес Лев Ивин, изо всех сил стараясь держать себя в руках, - я никогда не состоял на службе у вашей организации. То, что вы называете отчетом, было написано мной по личной просьбе полковника Дятлова, одного из ваших предшественников и моего старого друга. Не думал, что на этом основании меня зачислят в осведомители.

Во-вторых, я был тогда всего лишь пешкой в большой игре, подробности которой мне не известны до сих пор. Меня просто использовали любители загребать жар чужими руками.

- Извините, - круглое лицо Синицына выражало искреннее сожаление. - Не знал, что вы к этому так относитесь... В таком случае не смею вас больше задерживать. Придется послать на Фонтау кого-нибудь другого. Хотя лучшей кандидатуры, чем вы, все равно не найти. Конечно, это наши проблемы...

- Постойте, - вскочил с кресла сыщик. - Давайте разберемся. Вы хотели послать меня туда? Чтобы я в одиночку расправился со всеми злодеями и навел конституционный порядок?

- Вовсе нет, - возмутился Синицын. - Речь шла только о представительстве.

- И кого я должен был представлять? Службу Безопасности? Землю? Содружество?

- Все прогрессивное человечество, - серьезно сказал полковник.

- Так и будет написано в сопроводительных документах?

- Никаких документов! Вы летите исключительно как частное лицо к частному лицу.

- Да, это очень удобно с точки зрения межзвездной политики. Если что - вы не при чем. Понятно. Вы также полагаете, что Мьор примет меня с распростертыми объятиями, по старой дружбе выложит все свои планы и секреты, а потом я стану уговаривать его отдать власть законному правительству и президенту, он заплачет у меня на плече и согласится.

Лицо полковника стало каменным.

- Я готов еще раз извиниться перед вами. Должно быть, у нас сложилось неверное представление о легендарном Льве Ивине. Мне очень жаль.

- Да погодите вы жалеть! Лучшей кандидатуры вам действительно не найти... Ладно, я согласен.

2.

Юноша угрюмо брел по дороге через деревню, а позади в безопасном отдалении плелась стайка жестоких мальчишек:

- Ведьмин сын! Чертов сын! Хонст, Хонст, покажи хвост!

Он старался не обращать внимания, тем более что и хвоста-то никакого не было. Он такой же как все, ничем не хуже. На него даже девушки заглядываются. Но не больше: водиться с сыном ведьмы запрещено. Даже дразнят его на расстоянии. Уйти бы куда-нибудь, где никто его не знает...

Из ближайшей избы вышла женщина в крестьянском платье.

- А ну, брысь, пострелята! Совсем человека затравили.

Мальчишки замолчали, но не ушли, рассредоточившись вдоль забора с независимым видом, готовые вновь начать преследование в любой момент.

Хонст тоже остановился и посмотрел на свою заступницу. Женщина быстро отвела глаза и проговорила нарочито грубо:

- А ты что бродишь здесь, душа неприкаянная? Мать помирает, а он шляется невесть где.

Хонст вздохнул и пошел дальше, к дому на краю леса, в стороне от других. С тягостным чувством переступил он порог, тихо прошел в комнату и вздрогнул, попав под пронзительный взгляд черных глаз.

Мать не спала. Приближающаяся смерть удивительным образом преобразила ее черты; полубезумный взор прояснился.