Остер Кинн нахмурился: что она имеет против краснокожих?! Слышала бы ее Эдна Тау!

Путь возобновили ближе к ночи, после того как Остер Кинн дожарил на костре свою змею. Костер он умел разжигать в любых условиях, даже там, где поблизости не было ничего для растопки. Он как-то освоился в этих диких местах и жег всё, что попадалось под руку, будь то дневник Таймири или деревянный веер Сэй-Тэнь. Если хозяева вещей куда-нибудь отлучались, в ход шло абсолютно всё. Кроме того, в рюкзаке у Остера Кинна было много сухого торфа, который хорошо горит. В общем, когда костер потушили, солнце успешно закатилось за горизонт и признаков жизни не подавало. Таймири завела свой плайвер. Дышалось легко.

— Теперь я вам менее отвратителен? — простодушно поинтересовался у нее Остер Кинн.

— Что вы! Я никогда такого не говорила! — воскликнула Таймири и покраснела до ушей. Но в сумерках это было почти незаметно.

«Когда-то я была беззаботной песчинкой, и не страшны мне были грозные бури, потому что они носили меня на своих воздушных руках, не причиняя вреда. Когда я упала на бархан, то стала его частью, и с тех пор тревожилась, если ветер внезапно усиливался: он мог развеять мой новый дом, и мне, бесприютной, снова пришлось бы носиться по свету. Чем больше мы приобретаем, тем несчастнее становимся», — читала Таймири главу под названием «Притчи пустынь». Остер Кинн примостился рядышком и иногда заглядывал ей через плечо. Книжки для него были так же внове, как и всё остальное.

Таймири уже привыкла к тому, что, едва только заходит солнце, пустыня из раскаленной сковороды превращается в настоящий морозильник. Не зря, всё-таки, придумали для плайверов защитные купола. С таким куполом водителю что зной, что морозы — всё трын-трава.

После того как у фонарика сели батарейки, Таймири прибегла к помощи самодельной масляной лампы. Эта доисторическая лампа недовольно мигала и всем своим видом показывала, что эксплуатировать себя не позволит. А вокруг другого светильника, в вышине, мерцал серповидный ореол.

Сэй-Тэнь была категорически против того, чтобы лететь ночью. У нее уже которые сутки слипались глаза, а оставлять у руля Минорис чревато последствиями. Поэтому решили сделать привал. Утешало, что к их непредсказуемой тройке примкнул столь опытный путешественник, как Остер Кинн. Уж он-то наверняка сумеет выручить их из любой неприятности. Из такой, например, как зыбучие пески…

— Вот ведь ума палата! — разорялась Сэй-Тэнь. Она по оплошности посадила свой плайвер вдали от обочины дороги, и теперь его медленно, но верно затягивало в большую воронку. Чем тут мог помочь Остер Кинн?

Чутьём, конечно, он обладал отменным, и потому сразу сообразил, что пески в этой части пустыни особенно коварны. Но поднять машину силой мысли — уж простите.

Ночное зрение у Остера Кинна было острое, как у взрослой кошки. Таймири же в темноте видела не больше, чем подслеповатый котенок.

— Что там происходит? — занервничала она.

— Со вторым плайвером неладно, — глухо отозвался тот. Задув лампу, он стал напряженно вглядываться в темноту. — Ты когда-нибудь попадала в зыбучие пески?

У Таймири перехватило дыхание. Зыбучие пески?! Она бросилась к панели управления и дрожащей рукой повернула ключ зажигания. Где-то в недрах плайвера завибрировал мотор.

— Только купол не опускай, — предупредил Остер Кинн. Несмотря ни на что, он был спокоен, как слон.

Сонно урча, плайвер взмыл в воздух. Но почему же Сэй-Тэнь не взлетает? Неужели…

— Ее машина уже почти провалилась, — объяснил Остер Кинн. — Да и нам не следует отставать. Давай, газу! Сядем на них сверху!

— Вы самоубийца, да? — вскричала Таймири. — Хотите, чтобы и нас засосало?

— Именно так! — рявкнул тот. В нем разом проявилась вся армейская выправка (а школу в свое время он прошел суровую), и Таймири сейчас была для него едва ли главнее рядового. — Садись! Опускай машину, кому говорю! — проорал он ей в лицо.

Но та решила быть непреклонной.

— Вам надо, вот вы вниз и прыгайте. А я жить хочу!

Однако Остер Кинн оказался куда настойчивее, чем представлялось на первый взгляд. Он схватился за руль обеими руками и постарался вытеснить Таймири. Отличная попытка, но Таймири не из тех, кто уступает. Силы были неравны, и вскоре она почувствовала, как по виску сползает тоненькая струйка пота. А спустя еще несколько мгновений Остер Кинн окончательно завладел рулем. Он быстро приноровился к управлению и приземлился ровно на крышу плайвера Сэй-Тэнь — в самый центр воронки.

— Вы спятили! — ослабевшим голосом крикнула Таймири. — Вы маньяк!

Но Остер Кинн и ухом не повел.

— Под нами голубые горы! — таинственно прошептал он. И Таймири могла бы поклясться, что в этот момент его глаза сверкнули, как два граненых изумруда.

Скалы лучились ровным голубоватым пламенем, отчего в подземной пещере было довольно светло. Здесь, куда ни глянь, повсюду громоздились горы. Одни — гигантские и величественные, как статуи королей древности. Другие — поменьше, точь-в-точь карлики-шуты при этих королях. И форма у них была причудливее некуда.

Таймири протерла глаза и осоловело поглядела по сторонам. Выходит, Остер Кинн не наврал, и под ними вправду находилась пещера! Да какая пещера! Сверкающая, переливающаяся! А если отколоть кусочек от скалы? Будет он светиться?

Таймири сразу вспомнила про амулет. Достав из сумки перочинный ножик, она подбежала к скале и уже занесла руку, как вдруг над головой прозвучало осуждающее «ай-яй-яй» Остера Кинна.

— Ну, и на кого мы похожи? На вандала?

— Да не вандал я, — обиделась Таймири. — Мне амулет нужен.

— Во-первых, эта порода твоему ножику не по зубам, — авторитетно сказал Остер Кинн. — А во-вторых, осколки блекнут и становятся обычным лунным камнем. Без всякого сияния.

— Спасибо, что разъяснили, — процедила та и хмуро уселась на песок рядом со злосчастной скалой. А Остер Кинн, посвистывая, ушел к подземному ручью.

Пики голубых гигантов искрились во тьме и втихомолку спорили, кто острее. Но были в пещере и горы без пиков — с вершинами плоскими, как подошва ботинок Остера Кинна. Одна такая гора упиралась в самый потолок, где зияла широченная дыра. И из дыры время от времени с шуршанием сыпался песок.

«Так вот куда мы провалились! — сообразила Таймири. И вспомнила о Сэй-Тэнь. — Как там, интересно, они с Минорис?»

Минорис сидела на песке со скрещенными ногами и растерянно моргала. Сразу стало понятно, какое действие произвели на нее сияющие скалы. Таймири потормошила ее за плечо:

— Сэй-Тэнь не видала?

— Видала, видала, — безучастно откликнулась та. — Только в плайвере ее нет. Она сказала, что хочет разведать обстановку.

— А ты почему не с ней? — изумилась Таймири.

— Да куда мне за нею поспеть! — удрученно ответила Минорис. — У нее прыти хоть отбавляй! Так припустила, что только пятки сверкали.

Таймири призадумалась. Чтобы у Сэй-Тэнь да вдруг засверкали пятки, нужно крепко ее заинтересовать. Иначе она и с места не сдвинется. Что же там такое было?

— Куда она побежала?

— Да во-о-он туда, — показала пальцем Минорис. — И нет чтобы мне хоть что-нибудь объяснить.

— А пойдем-ка мы к ручью, — решила Таймири. — Сэй-Тэнь всегда была себе на уме, тут уж ничего не попишешь. А у ручья мы наверняка встретим нашего странника со странностями.

Минорис хихикнула и, поднявшись на ноги, отряхнулась от песка.

Остеру Кинну спешить было совершенно некуда. Присев на корточки, он следил за движением воды в ручье и что-то мурлыкал себе под нос. Когда подошли Таймири и Минорис, он задумчиво изрек:

— Древние говорили: если ты на горе, спускайся в долину. Набредешь на ручей — не удаляйся от него. Ручьи сольются с рекой, а река приведет тебя к людям.