Она наклонилась к нему. Его дыхание было таким глубоким, что при каждом вздохе у него немного приоткрывались губы.

Однажды поцелуй уже вернул его к жизни. Посмеет ли она? …

Он выглядел уязвимым, таким, каким только может выглядеть сильный мужчина, когда находится в полной власти женщины. Он легко мог погибнуть в дубовом лесу, если бы она не нашла его, и все равно она чувствовала себя виноватой, словно именно она нанесла ему тот ужасный удар.

Натянув одеяло ему до самой груди, она наклонилась и нежно поцеловала его в лоб.

Должно быть, ему снится сон.

А как еще можно объяснить апельсиновый аромат и нежное прикосновение женских губ к его лбу? Что-то в глубине его души шевельнулось, некий туманный призрак, сотканный из туманных воспоминаний и снов. Но прежде чем он смог схватить призрака, тот выплыл из пределов его досягаемости, называя его по имени, которое он считал своим, и чей голос был слишком тихим и далеким, чтобы его можно было узнать.

Ему очень хотелось догнать призрак, но его грудь казалась придавленной огромным весом. Он открыл глаза и увидел толстую желтую кошку, сидящую у него на груди и глядящую на него мудрыми золотистыми глазами.

— Нелли, — прошептал он, думая о том, как странно получилось, что он помнит имя кошки, но не помнит свое.

Он потянулся к ней, думая, что она растворится в тумане, как и та неуловимая тень. Но его дрожащая рука нащупала мягкий и чистый мех. Проведя по нему рукой, он ощутил, как кошка удовлетворенно замурлыкала. Его глаза медленно закрылись.

Когда он видел сны, он не хотел просыпаться.

Следующим утром весело насвистывающая Куки влетела в комнату леди Элеоноры, в руках она держала таз, наполненным тряпками. Ее взгляд упал на постель, и свист резко оборвался на фальшивой ноте.

— Ладно, тогда я зайду потом… — прошептала она, качая головой.

За время своего ночного дежурства Лаура настолько ослабила бдительность, что сползла с кресла, и ее голова оказалась у незнакомца на груди. Она спала сном совершенно измотанного человека, согнувшись в три погибели, ее рука бессильно свисала с кровати. Парень по-прежнему спал, но его рука накрывала голову Лауры, а пальцы собственническим жестом запутались в том, что раньше было аккуратным пучком прически.

Куки нахмурилась. Если этот шельмец посмеет хоть как-то скомпрометировать ее молодую хозяйку, она без колебаний обрушит свой тазик ему на голову и оставит его спать вечным сном.

Но когда она осторожно подошла поближе, все ее страхи тут же развеялись. С закрытыми глазами и приоткрытыми ртами, они оба выглядели невинно, как беззубые малыши.

Куки осторожно потрясла Лауру за плечо. Девушка выпрямилась в кресле, непослушный локон упал ей на глаза.

— О Боже, я не должна была засыпать. Он умер, да?

— Не глупи. Конечно, он не умер! Посмотри, от твоей заботы у него даже появился цвет на лице.

Лаура украдкой глянула на своего пациента. Куки говорила правду. Его дыхание было ровным, а щеки потеряли призрачную бледность.

Куки со знанием дела кивнула.

— Все, что ему сейчас нужно, это, чтобы его как следует отскребли.

— Я сделаю это, — на автомате сказала Лаура и потянулась к тазику.

Куки отдернула таз и потрясенно глянула на нее.

— Лучше не надо, девочка. Я и так поступила нехорошо, позволив тебе ухаживать за ним всю ночь. Если я позволю тебе его помыть, леди Элеонора точно перевернется в гробу. — Она ткнула пальцем в постель. — Я уже почти 40 лет жена одного старого козла и могу сказать, что у этого щеголя нет ничего, что не видела бы раньше такая старуха, как я.

И словно желая подтвердить собственные слова, Куки приподняла одеяло, загораживая его собой, и заглянула под него. Поскольку на незнакомце по-прежнему были все те же самые обтягивающие брюки из оленьей кожи, Лаура не представляла, отчего морщинистые щеки служанки залились румянцем.

С трудом переглотнув, Куки опустила одеяло.

— Старая Куки иногда болтает в спешке всякую ерунду, но ты не бери в голову, девочка. — Поймав Лауру за руку, она потащила ее к двери, при каждом шаге выплескивая воду из таза. — Я приготовила тебе на кухне горячую ванну. Приведи себя в порядок, а я пока поухаживаю за твоим джентльменом.

И прежде чем еще не до конца проснувшаяся Лаура смогла оформить свой протест в слова, Куки, мягко, но решительно, закрыла дверь перед ее носом.

Должно быть, он умер.

Иначе как объяснить быстрое, но обезличенное ощущение женских рук на своем теле? Может быть, он и не помнил своего имени, но зато он отлично помнил женские руки, которые словно были созданы для того, чтобы доставлять удовольствие: они проводили по его коже с дразнящей грациозностью; обхватывали его налитую возбуждением плоть тисками наслаждения; вонзали свои безупречные ноготки в его спину, когда ритм его бедер подводил к безумному экстазу женщину под его телом.

Он испытывал на себе бесчисленные варианты изощренной ласки, которыми пользовалось несметное количество женщин, что были в его жизни, но никто никогда не обращался с ним с таким небрежным равнодушием. Эти руки мыли и раздевали его, но не были ни грубыми, ни нежными. Они просто решительно делали свою работу.

Из всего этого он мог сделать только один вывод. Должно быть, его готовили к похоронам.

Он попытался закричать, но язык, как и остальные члены, словно превратился в камень и ему не повиновался. А окончательным оскорблением было то, что, когда эти равнодушные руки стянули с него брюки, их хозяйка восхищенно присвистнула, и ее свист сильно смахивал на пастуший.

— Мама всегда говорила мне, что богатые щедро одарены, но я думала, что она говорила о золоте. — Хихикая, она наклонилась к нему, и похлопала по голове, словно он был слюнявой болонкой. — Может, ты и избежал виселицы, парень, но ты и так уже хорошо увешан.

Через несколько минут, казавшихся бесконечными, омовение было закончено, и на него натянули нечто мягкое и теплое. Он внутренне содрогнулся, решив, что его обрядили в саван. Его мучительница насвистывала что-то немелодичное и похоронное, суетливо перестилая постель. Дверь со щелчком закрылась. Свист замолк.

Некоторое время, показавшееся ему вечностью, он был в полном одиночестве.

Потом дверь снова открылась, причем так медленно и с таким скрипом, что по его позвоночнику прошла волна ледяного озноба.

За ним пришел сам Дьявол.

Несмотря на то, что их встреча была давно ожидаема, он всегда думал, что встретится с дьяволом лицом к лицу на каком-нибудь задымленном поле битвы, а совсем не мертвым в чужой постели. Тот ведь даже не стал соблюдать приличия, обязывающие его приходить одному. Вместо этого старый прохвост взял с собой легион демонов, которые привязали его к кровати и уже нависали над его беспомощным телом.

Один из них схватил его за большой палец ноги и стал терзать сустав зубами, пока другой носился по его ногам вниз и вверх в ликующем безумии. Он, может быть, и вынес бы эту пытку, если бы третий демон не прыгнул ему между ног и не воткнул острые, как иглы, когти ему в самое уязвимое место.

Его глаза резко раскрылись. Он попытался поднять пульсирующую от боли голову и стал всматриваться в туман, застилающий глаза. Оказалось, что кровать заполняли все-таки не демоны, а крысы. Но этот удар по его истерзанным нервам не шел ни в какое сравнение с шоком, который он испытал, обнаружив, что дьявол оказался не краснолицым джентльменом с рожками и заостренным хвостом, а голубоглазой озорницей с золотыми волосами, которая свесилась с балдахина вниз головой и смотрела ему прямо в лицо.

Даже не задумываясь о цене, которую потом придется заплатить за это его больной голове, он подскочил на кровати и завопил во всю мощь своих легких.

Лаура нежилась в бадье горячей воды, что стояла в уголке кухни и была отгорожена занавеской, когда разразился настоящий ад.