На взгляд пассажирки, подобное поведение отдавало детским садом или начальной школой. "Теперь они и нужду справлять на разные борта ходить будут, - мысленно усмехалась девушка, с аппетитом уплетая кашу с кусочками лосятины. - Прямо как дети! Хорошо хоть, дорога дальняя. Успеют подружиться... Или разодраться окончательно".

Мореход думал целых три дня! Благо хорошая погода оставляла ему много времени для размышления. Да и рана почти не беспокоила. Тойни чувствовала себя гораздо хуже, но Арья уверяла, что опасности для жизни нет.

На четвёртый день, когда команда блаженно отдыхала после обеда, капитан, подойдя к огораживавшим корму перилам, громко привлёк к себе внимание:

- Слушайте все!

Матросы завозились, удивлённо вскидывая головы. Гантки, привычно сбившись в кружок возле раненой соплеменницы, тревожно обернулись. Они уже в достаточной мере знали радланский, чтобы разобрать слова Картена и, видимо, по привычке не ждали от них ничего хорошего.

- Орри, переводи! - приказал купец. - Я хочу, чтобы все всё поняли.

Юноша насторожённо кивнул, знаком попросив женщин соблюдать тишину.

- Я не хочу! - грозно заявил мореход. - Чтобы кто-нибудь, когда-нибудь узнал, как мы захватили в плен этих... достойных людей и хотели обратить их в рабство.

Нут Чекез хохотнул, кто-то презрительно хмыкнул. Матросы принялись тихо пересмеиваться, как школьники на уроке анатомии. Орри торопливо переводил слова капитана чрезвычайно удивлённым соплеменницам.

- И тем более! - продолжал вещать оратор. - Ни одна живая душа не должна знать, как им удалось освободиться, и почему нам пришлось плыть в страну венсов!

Пассажирка с неприкрытым злорадством наблюдала, как кривые усмешки сползают с бородатых рож моряков.

- Так чего же говорить, хозяин? - буркнул Гагнин, пряча глаза.

- Сейчас расскажу, - кивнул Картен и поинтересовался. - Все ещё помнят, как умирали от голода на спине Змеи?

- Такое не забудешь, - просипел Крек Палпин. Он выбрался из каютки, и сидя у фальшборта, внимательно слушал капитана.

- Тогда боги сжалились над нами и привели к земле гантов.

- Так оно и было, - мрачно пробурчал Нут Чекез, соглашаясь с ним, матросы дружно закивали.

- А дальше будете говорить, что вар... ганты встретили нас на берегу и спасли от голодной смерти. Понятно?

Он энергично хлопнул ладонью по перилам.

После этих слов недовольный ропот послышался из толпы женщин. Одна из них что-то возмущённо воскликнула. Но Орри грозно цыкнул, и всё ограничилось затухающим бурчанием.

- Когда мы гостили в их селении, - чеканил слова мореход. - На наших друзей гантов напали злые маалы. Врагов было очень много. Чтобы спасти своих женщин и детей, старейшина попросил нас взять их на корабль.

Он замолчал, дожидаясь, пока юноша переведёт его слова соплеменницам, и не обращая внимание на глухое ворчание, с жаром продолжал:

- По пути от селения до реки на нас напали маалы. Чтобы дать нам возможность уйти, Ус Марак с теми, кто умер от мора, остались прикрывать наш отход. Это ясно?

Картен обвёл грозным взглядом притихших матросов.

- Пусть лучше близкие считают их павшими в бою героями, чем умершими от болезни или погибшими от рук своих товарищей!

Все члены экипажа, не зависимо от места рождения, молчали, ожидая продолжения. Однако, судя по хмурым физиономиям, тех и других история, придуманная Картеном, в восторг не привела.

А тот продолжал излагать свою версию событий.

- Мы, как честные люди, выполнили обещание и доставили женщин наших друзей в землю венсов, народа одного с ними языка.

"Ну, с этим, похоже, никто спорить не собирается", - хмыкнула про себя Ника.

- Когда мы шли по Ирисфену, на нас напали воины ринса Келва. Мы отбились, но после этого женщины попросили взять их в свободный город Канакерн.

Усмехнувшись в бороду, Картен посмотрел на Орри.

- Всё поняли? Не было ни вашего бунта, ни нашей охоты за рабами. Мы по собственной воле возили вас к венсам. Ну и, разумеется, никакому Ерфиму Цемну вас никто не продавал, а мы вас не освобождали.

Потом перевёл взгляд на матросов.

- Не вздумайте вспоминать о заразе на борту и о том, что мы вообще заходили в Скаальи. А уж о бунте - лучше вообще не заикаться. Спасая этих женщин...

Мореход указал на ганток, жадно слушавших своего предводителя.

- Мы выполняли свою часть сделки с их старейшиной и отплатили за оказанное нам гостеприимство. Тогда никто не упрекнёт вас в неумении обращаться с рабами. И вы не станете всеобщим посмешищем из-за того, что попали в плен к женщинам.

Он ещё раз стукнул ладонью по перилам.

"Ишь ты, - презрительно фыркнула про себя пассажирка. - "Вас", а сам вроде как и ни при чём".

Матросы начали смущённо переглядываться.

- Наоборот! - воздел к верху палец Картен. - Нас будут уважать за то, что мы отплатили добром за добро, как и подобает честным людям.

- А вас! - его указующий перст переместился на Орри. - Встретят гораздо более радушно за то, что помогли гражданам свободного города Канакерна избежать голодной смерти.

Молодой человек понимающе кивнул, а капитан, наконец, перевёл дух. Ника не могла не отметить, что его прочувственная речь произвела сильное впечатление на экипаж. Сбившись в две группы, люди с жаром принялись обсуждать предложенный им вариант истории. А лучащийся самодовольством купец устало уселся на складной стульчик.

- Прекрасное выступление, господин Картен, - на сей раз нисколько не кривя душой сказала девушка. - Такое сделало бы честь и сенатору.

- Я же все-таки консул.

- Кто? - не поняла собеседница.

- Член городского совета, - снисходительно пояснил капитан. - Его ещё называют Консулатом. Это очень древнее слово. Сейчас говорят немного не так.

Пассажирка кивнула, всем видом демонстрируя внимание и заинтересованность.

- Консулов ежегодно избирают на хорале.

- Где? - вновь не удержалась от вопроса слушательница. Уж очень занятно звучало это странное слово для слуха русского человека.

- Хорал, - наставительно проговорил мужчина. - Это собрание "хоры". Это тоже старинное слово, обозначающее общину.

- Значит, так называется собрание всех жителей города, - понимающе кивнула Ника.

- Граждан! - наставительно поднял палец Картен. - Кроме них в Канакерне живут ещё метеки. Это свободные люди, чья жизнь и собственность находятся под защитой города. Они платят дополнительные подати, а так же не имеют права присутствовать на хорале. Зато метеки не обязаны вступать в городское ополчение, а их сыновья могут не служить в эфебах.

Он на пару секунд задумался, словно раздумывая, стоит ли ещё что-то говорить.

- Хотя некоторые состоятельные люди из не граждан всё же посылают сыновей учиться военному делу. Это помогает завести нужные связи и считается хорошим тоном. Из метеков состоит отряд лёгкой пехоты ополчения.

- Эфебия - это что-то вроде армии? - нерешительно спросила Ника, опасаясь прослыть невежей в глазах купца.

Мореход снисходительно улыбнулся, а его глаза затуманились, словно мужчина вспомнил что-то очень приятное. Наверное - молодость.

- Нет, госпожа Юлиса. Скорее, воинская школа. Когда сыну гражданина исполняется шестнадцать или семнадцать лет, он, продолжая жить в доме родителей, поступает под начало городского стратега.

- Начальника стражи? - решила уточнить слушательница.

- Да, - важно подтвердил рассказчик. - Их учат ходить строем, владеть оружием. Вместе со стражниками они стерегут покой и порядок в городе. Если случается набег артавков, они первыми принимают удар на себя. Таков их долг перед "хорой". Только после эфебии молодой человек становится полноправным гражданином. По этому поводу в городе устраивают большой праздник. Собирается городское собрание, жрецы совершают жертвоприношения. Потом юношей провожают в храм прикоснуться к чаше Нутпена...