- Госпожа Юлиса проездом в нашем городе, - вещала жена морехода. - К сожалению, у неё сейчас нет подходящего платья, а заказывать некогда. Муж с первым же караваном должен отправить её в Империю.

- Для меня это честь, госпожа Юлиса, - Грея Курция поклонилась, сделав широкий жест в сторону разложенной одежды.

Важно кивнув, девушка неторопливо продефилировала мимо сундуков, делая вид, будто внимательно рассматривает платья. Мдя, выбор фасонов не впечатляет. Вернее - отсутствует. Придётся обращать внимание на цвет и качество ткани. Вот вроде бы не очень страшное - зелёное изумрудного оттенка, с голубоватым отливом. Но присмотревшись, едва удержалась от разочарованного вздоха. Материя оказалась слишком редкой, слегка напоминающую плотную сетку от комаров, только из толстых, неровных нитей. Но ей же надо не только себя демонстрировать на всяких праздниках, но и через горы перебираться, а там холодно.

Не мешая ей, хозяйка о чём-то неспешно беседовала с Тервией. Кажется, речь шла о какой-то общей знакомой, которая оказывает слишком явные знаки внимания сыну консула Вокра Рукиса. Обе дамы дружно нашли такое поведение предосудительным и неумным. Усмехнувшись про себя, Ника громко проговорила:

- Я хочу померить вот это и это.

- Но, госпожа Юлиса! - вздёрнула брови супруга морехода. - Этот цвет вам совершенно не к лицу.

- С чего вы это взяли, госпожа Картен? - нахмурилась девушка, задетая не столько словами собеседницы, сколько её не терпящим возражения тоном. - Вы же меня в нём ещё не видели.

- Примеряйте, пожалуйста, - радушно предложила Сасса, указав на прислонённое к стене медное зеркало. - Жбень, помоги госпожа Юлисе.

- Слушаюсь, госпожа, - поклонилась надсмотрщица, подходя ближе.

Ника растерянно огляделась, но женщины уже продолжали обсуждать свою непрактичную знакомую.

Переодеваться в присутствии стольких незнакомых зрительниц как-то не хотелось. В отличие от хозяев, она по-прежнему считает рабов людьми. Но просить отдельную комнату, давая тем самым повод для пересудов, путешественница и вовсе не имела желание.

Не дожидаясь усатой невольницы, девушка сама стащила платье, вызвав у всех присутствующих, кроме Тервии, лёгкое замешательство. Ну не носят здесь женщины нижнего белья. Впрочем, Сасса вновь ничего не спросила, а рабыням этого вообще делать не полагалось.

Даже для рослой Ники платье оказалось чересчур длинным. К тому же, подол лохматился нитками. А насколько она знала, в не подогнутой одежде здесь ходили только невольники. Но прежде чем покупательница успела высказать свои претензии, хозяйка быстро проговорила:

- Не беспокойтесь, это сделано для того, чтобы подогнать платье по длине. Если оно вам понравится, мои рабыни быстро обрежут его и подогнут.

Хмыкнув, Ника не могла не признать такой способ продажи практичным. Местная надсмотрщица засуетилась вокруг, умело поправляя складки, стараясь придать им наиболее красивую форму.

Вот только руки её при этом как-то слишком сильно прижимались к телу гостьи, норовя задержаться на нём несколько дольше, чем требовалось.

Отпрянув, девушка зашипела рассерженной кошкой, зло зыркнув на нахалку.

- У вас очень неловкая рабыня, госпожа Грея Курция!

Жбень побледнела, от чего чёрная полоска усов стала ещё больше бросаться в глаза.

Запнувшись на полуслове, хозяйка удивлённо уставилась на разъярённую покупательницу. На поблёкших щеках женщины вспыхнули красные пятна.

- Я предоставлю вам другую. Мисили, подойди.

Молодая швея, с трудом поднявшись, поклонилась хозяйке.

- Да, госпожа.

Надсмотрщица, прижавшись к стене, затравленно сверкала глазами, но на неё уже никто не обращал внимания.

Ника перемерила четыре платья, но после долгих дискуссий все согласились, что первое все же подходит ей лучше всего. Рабыни сняли мерку. Оставив их подгонять и подшивать края, хозяйка пригласила гостей в соседнюю комнату выпить по стаканчику разбавленного вина.

Усаживаясь за маленький, потёртый столик, путешественница, оглядевшись, решила, что это, скорее всего, супружеская спальня. Обстановка явно не блистала роскошью. Широкая, даже на вид старая кровать без каких-либо украшений, у одной табуретки выделялась новая, не очень аккуратно приделанная ножка. Пол покрывали потёртые циновки, а на стенах красовались всего лишь несколько аляповатых цветов. Правда, вино оказалось вкусным. Смакуя его маленькими глотками, девушка сделала вывод, что Картен, несмотря на показную скромность, принадлежит явно не к среднему классу Канакерна.

В присутствии Ники женщины перестали перемывать косточки знакомой и вели разговоры о воспитании детей, которых у Греи Курции оказалось аж четверо! Путешественница узнала, что подрастающее поколение надо воспитывать в строгости и беспрекословном подчинении родителям.

Ладно хоть, здешние швеи хорошо знали своё дело, и девушке не пришлось долго выслушивать педагогические откровения канакернских матрон. Перед тем, как примерить платье в последний раз, Ника с тайным удовольствием заметила, что усатой надсмотрщицы в комнате уже нет. Повертевшись перед зеркалом, девушка нашла свой вид вполне удовлетворительным. Голубовато-зелёное нефритовое ожерелье будет отлично смотреться на тускло-золотистой ткани.

Переодевшись, попросила сложить обновку и отнести во двор, где ждёт её рабыня. Однако, прежде чем Мисили вышла, Грея Курция назвала цену платья. Ника едва не расхохоталась, узнав, что этот балахон стоит целых семьдесят риалов! И все попытки снизить цену ни к чему не привели... Хозяйка уверяла, что отдаёт едва ли не даром, что ткани сейчас ужасно подорожали, что если бы не уважение к госпоже Картен и её супругу, она бы попросила больше, ну и т.д.

Пришлось согласиться. Но путешественница твёрдо решила, что не будет больше обновлять гардероб до приезда в Империю. Сняв с пояса кошелёк, Тервия быстро отсчитала семь десятков серебряных чешуек, и они спустились во двор.

По дороге до дома Картенов девушка узнала, что муж Греи Курции тоже купец, но очень ленивый и неудачливый. Он ездит по ближайшим селениям горцев, где торгует всякой всячиной. Но денег всегда не хватает, вот и пришлось его жене превратить дом в лавку. Им много раз предлагали продать дом за хорошую цену, но они упрямо цепляются за это место, хотя давно уже обросли долгами.

- Очень глупо жить в доме, который не можешь содержать, - наставительно проговорила женщина в заключение.

Не желая вступать в бессмысленную дискуссию, Ника только молча кивала, отгородившись от собеседницы своеобразным барьером, превратившим напыщенные речи супруги купца в бессмысленный набор звуков, вроде журчания ручейка или шума леса.

Вдруг взгляд девушки зацепился за перегнувшуюся через высокий каменный забор ветку яблони с зелёными плодами. Путешественница с удивлением поняла, что не заметила в доме Картена двери в сад, точно зная, что он там есть.

Едва дождавшись, когда Тервия замолчит, чтобы набрать воздуха перед новой тирадой, Ника тут же решила прояснить этот вопрос.

Сбитая с мысли собеседница какое-то время непонимающе хлопала ресницами, потом натянуто засмеялась.

- Я всё забываю, что вы никогда не жили в настоящем доме, госпожа Юлиса, - покачав головой, женщина ускорила шаг. - В сад проходят через мужской зал.

Но, видимо, почувствовав, что объяснение получилось далеко не полным, пояснила:

- Так называют главную комнату на первом этаже. Там горит огонь, глава семьи принимает посетителей, устраивают праздники и жертвоприношения.

- И через неё ходят в сад? - удивилась девушка.

Насколько она знала, все растения, даже большие деревья, требуют ухода, подкормки и всяких других агротехнических мероприятий. Таскать же через комнату разнообразный инвентарь, и тем более удобрение в виде навоза, как-то не очень практично. Однако на этот раз путешественница сумела сохранить равнодушно-вежливое выражение лица, и собеседница стала с жаром рассказывать, какие замечательные цветы они с дочерью высадили этой весной.