- Слышала, Паули? - спросила Ника.
- Да, госпожа, - ответила гантка с лёгким замешательством.
- Я её провожу, госпожа, - пришла ей на помощь невольница.
- Хорошо, сделайте это.
В комнате сыновей Картена тоже царил полумрак. В проёме открытого окна появились первые, ещё тусклые звезды. Сидевшая на табуретке у высокой кровати рабыня-нянька монотонным голосом рассказывала какую-то сказку.
Чтобы нарядно одетые девицы не грохнулись на узких ступенях лестницы, сопровождавшая их Риата отодвинула и держала прикрывавшую вход циновку до тех пор, пока они не спустились.
Их распахнутых двустворчатых дверей вырывался желтовато-красный, мерцающий свет, исходивший не только от масляных ламп, но и от жарко пылавших в углублении стены поленьев. "На камин похоже", - тут же подумала Ника. Рядом на низеньких скамеечках, прикрыв голову пышными венками, сидели двое мужчин в длинных хитонах с какими-то явно музыкальными инструментами в руках.
Центральное место в просторном помещении занимали три стола, выставленные буквой "П". Солидно сверкала драгоценными бликами дорогая посуда, на больших блюдах громоздились незнакомого вида кушанья, чей восхитительный запах смешивался с ароматом цветов в красно-чёрных керамических вазах. В широкогорлых сосудах рубиново поблёскивало вино.
Но табуреты с вышитыми подушечками на сиденьях оставались пустыми. Гости и хозяева с украшенными зеленью головами живописной группой сгрудились в углу зала возле закрытой двери, очевидно, ведущей в сад. У стены справа в тени застыли статуями фигурки рабов. О венках для них никто не позаботился. Видимо, данное украшение полагалось только свободным людям.
Почувствовав недоумение спутницы, Вестакия шёпотом пояснила:
- Отец приносит жертву домашним богам-хранителям.
Услышав её голос, стоявший позади всех молодой человек обернулся, и Ника получила возможность рассмотреть будущего зятя Картенов как следует.
Невысокий, почти на голову ниже её, но широкоплечий, даже на вид сильный, с рельефными мускулистыми руками и крепкими волосатыми ногами в сандалиях на толстой подошве. Своим гладко выбритым лицом с впалыми щеками и глубоко посаженными глазами он чем-то напоминал голливудского актёра Александра Скарсгорда в роли вампира из сериала "Настоящая кровь". Только в отличие от декаденски бледного Эрика, кожа жениха Вестакии оказалась загорелой до коричнево-бронзового оттенка.
Тонкие губы молодого мужчины растянулись в улыбке. Он сделал попытку подойти к девушкам. Но стоявшая рядом женщина с высокой причёской в наброшенной на плечи полупрозрачной накидке проворчала что-то тихо и укоризненно.
"Ясно, - пренебрежительно хмыкнула путешественница. - Маменькин сынок".
С брезгливым недоумением она наблюдала, как взрослый мужчина лет двадцати пяти - двадцати восьми смущённо пожимает плечами и остаётся на месте. Возможно, поэтому дочь морехода и не желает о нём говорить, будучи явно не в восторге от своего жениха.
"Мне бы такой тоже не понравился, - решила Ника. - До старости только мамочку и будет слушать: "Мама сказала то, мама сказала сё". А жена сиди и помалкивай!"
Едва церемония закончилась, взоры всех собравшихся обратились в её сторону. Девушка представила себя на сцене и заученно улыбнулась.
- Кто ещё не знает - это и есть дочь Лация Юлиса Агилиса Ника Юлиса Террина, - купец прочувственно вздохнул. - Ей пришло время возвращаться в Империю. И я не мог отказать своему другу в такой просьбе.
Мамаша Румса любезно улыбнулась густо набелённым лицом.
- Вам, наверное, пришлось очень тяжело в море? Не представляю, как бы я смогла выдержать такое долгое плавание? Одна, на корабле полном мужчин!
Она жеманно поджала накрашенные губы, и Ника вновь посочувствовала Вестакии. Хлебнёт она горюшка с такой свекровью.
- В роду Юлисов нет слабых духом! - отрапортовала девушка, не пытаясь скрыть раздражение.
- К какой ветви Юлисов принадлежит ваша семья? - неожиданно поинтересовался Румс. Голос у него оказался глубокий с чуть заметной хрипотцой.
- Младшие лотийские Юлисы, - с гордостью ответила путешественница и спросила с лёгким недоумением: - Вы разбираетесь в родословной знатных родов Империи?
- Я долго там жил, - ответил молодой человек. - И успел познакомиться со многими аристократами.
- Мой сын четыре года провёл в Третьем Победоносном Приграничном легионе, - гордо заявила его мать.
"Как же ты его от своей юбки отпустила?" - с иронией подумала девушка, а потом вдруг вспомнила рассказы Наставника. По его словам, легионеры служат лет по двадцать и покидают армию в весьма преклонном возрасте.
Очевидно уловив недоверие собеседницы, Румс нахмурился.
- Вас что-то смущает, госпожа Юлиса?
Полагая, что лучше высказаться честно, она, осторожно подбирая слова, озвучила свои сомнения.
Молодой мужчина улыбнулся.
- Ваш отец говорил правду. Но я не был легионером, а завербовался в конные разведчики.
- Вы любите лошадей?
- Разве можно их не любить? - широко улыбнулся собеседник. - К тому же в разведчиках интереснее, да и платят больше.
- Но и служба у них опаснее, - решила проявить осведомлённость Ника.
- Разве мужчина бегает от опасностей? - усмехнулся Румс.
Странно, но у него эти напыщенные слова прозвучали просто и обыденно, без привычной для представителей сильного пола бравады и рисовки.
Их приятную беседу прервало появление новых гостей.
Мужчина, лет тридцати, с клочковатой бородёнкой на худом, болезненном лице. Он как-то суетливо кутался в толстый темно-зелёный плащ и словно норовил спрятаться за высокую статную женщину с золотым ожерельем на высокой груди.
- Племянник! - досадливо всплеснул руками Картен. - Почему так долго?! Я уже думал, что вы не придёте, и провёл церемонию без тебя. Прости.
- Это ты меня прости, дядя, - вяло отозвался Приск Грок. - Пастух задержал. У коровы брюхо раздуло. Решали, как с ней быть.
- И что надумали? - нахмурился купец.
- Я приказал заварить лечебных трав. Если завтра лучше не будет, придётся прирезать, пока не сдохла.
- Довольно пустых и важных разговоров! - громогласно провозгласила Тервия. - Прошу вас за стол. Отдадим должное искусству поваров и восхвалим Диноса.
- Да, да! - подхватил супруг. - Какой же праздник без вкусной еды и хорошего вина? Садитесь!
После недолгой суеты Картен с Тренцем Фарком заняли место во главе стола, а остальные расселись по бокам. За одним столом оказались, если так можно сказать, взрослые - Тервия, Матра - супруга консула Фарка и племянник Картена с женой Алией. За другим - Румс, Вестакия, Ника и Утрекс Мерк.
По знаку хозяина дома, вымытые, одетые в чистые, но сильно помятые туники, рабы торопливо разлили по бокалам разведённое вино.
Мореход, подойдя к камину, плеснул в него немного вина из одной чаши. Пламя затрещало.
- Возблагодарим бессмертных богов за то, что милостью их мы собрались за этим щедрым столом.
С этими словами купец приник к кубку. Гостьи дружными криками поддержали тост хозяина, но остались сидеть. Вино Нике понравилось. Но скосив глаза в сторону Вестакии, она по её примеру не стала выпивать всё.
Следующий кубок подняли за Питра и его священное дерево - кипарис.
"Так вот из чего сплели нам эти веночки, - догадалась путешественница, и выпив, понюхала свежий, пахучий листочек. - Это вместо закуски".
Действительно, ни хозяева, ни гости к еде так и не притронулись, продолжая заполнять желудки смесью вина и воды.
- Теперь, - Картен терпеливо дожидался, пока раб в третий раз наполнит посуду. - Славим великого владыку бездн, хранителя кораблей, покровителя нашего города - пеннобородого Нутпена!
Тут все встали, и каждый выплеснул себе под ноги немного вина.
"Ну вот, - с неприязнью подумала Ника. - Теперь пол будет сладким, и сандалии начнут прилипать".