Матросы оттолкнули корабль от берега. Новые гребцы после некоторого замешательства, закончившего мордобитием и криками наставников, разобрались, что нужно делать. Матросы строго следили, чтобы невольники работали вёслами в полную силу, то и дело пуская в ход кулаки. Маалы только зло сверкали глазами из-под нависшей шапки спутанных волос. Видимо, бывший хозяин уже разъяснил им особенности рабской жизни, потому что из них никто не подумал даже огрызнуться.

Развернувшись, судно неторопливо двинулась вниз по реке, подгоняемое течением и редкими ударами вёсел. Толком не зная фарватера, мореход решил не торопиться.

Внимательно выслушав лекцию о том, что сейчас носят на головах знатные женщины свободных городов Западного побережья Континента и Империи, будущая радланская аристократка пришла в тихое замешательство. Юные девицы и почтенные дамы собирали волосы в рыхлый пучок, перевязанный лентами на темени или на затылке. Либо громоздили сложные конструкции из локонов, кудряшек и косичек, которые, если только Ника всё поняла правильно, могли сделать честь опытным парикмахерам из родного мира Виктории Седовой.

По словам Риаты, для того, чтобы сотворить подобное, ей нужны специальные щипцы, шпильки, ленты, открытый огонь, ножницы и кое-какая косметика. А без всего этого она не может отвечать за результат.

Поразмыслив, пассажирка решила отказаться от столь рискованного эксперимента и обойтись чем-нибудь попроще, вроде тех уложенных в корону косичек. Правда Лаюла утверждала, что у гантов более двух кос заплетают только повитухи, знахарки и колдуньи. Но во-первых, они в море, а не в лесу, во-вторых, все эти женщины пользовались у варваров особым уважением, в-третьих, девушке просто так нравится.

Выслушав пожелание госпожи, невольница пришла в восторг, заявив, будто это самая лучшая причёска из тех, что ей приходилось видеть. "Наверняка, врёт!" - со вздохом подумала девушка, усаживаясь на край люка. Рабыня не забыла о пожелании хозяйки. Понизив голос, она поведала о том, как первый раз попала в дом Тура Мария Друна. Ника слушала очень внимательно, и время прошло совершенно не заметно.

Разглядывая себя в зеркальце, девушка с удовлетворением отметила, что рабыня не врала, когда расхваливала свои парикмахерские способности. Косы лежали ровно, точно так, как ей хотелось, и нигде не выглядывал ни один упрямый локон.

Вполне довольная своим внешним видом, пассажирка поднялась на кормовую палубу. Вытаращив глаза, бледный Орри стоял у рулевого весла, крепко вцепившись в его рукоятку побледневшими от напряжения пальцами. Вальяжно развалившись на раскладном стульчике, капитан тем не менее зорко вглядывался в расстилавшуюся впереди реку.

- Вы подумали над моим предложением, госпожа Юлиса?

- Да, господин Картен, - кивнула пассажирка. - И вынуждена отказаться. Не люблю, когда кто-то пользуется моим имуществом.

Купец рассмеялся.

-Тогда вам придётся оплатить её провоз?

- Разумеется, - согласилась Ника. - Но я пришла не за этим.

Она в двух словах рассказала, чем собирается занять молодых ганток.

- Пусть так и будет, - кивнул мореход.

Перед тем, как покинуть кормовую палубу, она кое-что уточнила у купца по поводу захваченной добычи.

Вернувшись к ожидавшим её девицам, Юлиса поставила им задачу по наведению образцового порядка в жилом трюме. Следовало убрать все, что осталось после рабов, вынести на просушку все шкуры, служившие постелями, а потом вымыть стены пол и потолок.

Лаюла, взяв на себя роль младшего командира, задала несколько уточняющих вопросов.

- Верёвку я принесу. Натяните между носом и мачтой, на неё и вешайте. Ведра и тряпки там же, где лежали. Да, плащ мой снимите и вместе с корзиной вытаскивайте на палубу.

Гантки разошлись, а хозяйка внимательно оглядела Риату. Она обещала её переодеть, но как выяснилось, готовой одежды среди захваченных трофеев нет. Ника подошла вплотную к невольно попятившейся женщине и медленно обошла её кругом. Странно, но только сейчас девушка поняла, что платье невольницы представляет из себя один прямоугольный кусок ткани. Сложив его пополам чуть ниже подмышек, края в двух местах сверху прихватили грубыми стежками, получив что-то вроде лямок или бретелей, а потом сбоку кое-как пришили. По сравнению с этим мешком даже балахоны ганток могли сойти за коллекцию "от кутюр".

Неопределённо хмыкнув, хозяйка оставила в покое невольницу и направилась в носовой трюм, где долго перебирала тонкие рулоны материи. Ощупывая тонкую льняную ткань, девушка вдруг с тоской вспомнила, что так и не купила себе ночной рубашки. Отложив подходящий материал, она поманила к себе Риату.

- Шить умеешь?

Та недоуменно захлопала глазами.

- Я спрашиваю - платья нам сошьёшь?

- Нет, госпожа! - отмахнулась рабыня. - Я не умею! Для этого господа держали других рабов.

Разочарованно вздохнув, Ника бросилась догонять проходившую мимо Лаюлу.

- Подожди!

- Что нужно, госпожа Юлиса?

- Ты рассказывала, что готовила себе приданное? - быстро спросила пассажирка.

- Да, - кивнула гантка, и глаза её наполнились слезами. - Только Улси умер.

- Сшей кое-что мне и моей рабыне? - предложила Ника, не дав ей погрузиться в мрачные воспоминания. - А Риата за тебя поработает.

- Пусть она лучше Паули подменит? - предложила собеседница. - У неё лучше выйдет.

- Да, - поддержала её женщина с ближайшей лавки, ворочая веслом, она, очевидно, слышала их разговор. - Паули мастерица.

Выслушав предложение пассажирки, гантка, пыхтя, пожала плечами.

- Если хозяин позволит - сошью.

Берега Ирисфена начали расходиться, поэтому капитан встал к рулю сам. Выслушав просьбу пассажирки, он только досадливо поморщился.

- Мне все равно, кто грести будет. Но подожди, пока в море не выйдем.

- Как скажете, господин Картен, - покладисто согласилась пассажирка, решив не дёргать Паули до обеда.

Корабль величаво перебирался с волны на волну. Тяжело колыхались развешанные шкуры, похожие на диковинные флаги. Подняв крышку, Ника втянула носом густой, мясной аромат. Каша пахла великолепно, да и на вкус оказалась вполне съедобной. Неожиданно надоевшее до чёртиков металлическое бряканье стихло. Матросы убирали весла, а Мулмин с Гагнином полезли на мачту. И хотя ветер показался пассажирке не совсем попутным, капитан все же решил поднять парус. С глухим хлопком расправилось грязно-серое полотнище.

Гребцы обоих полов с жадностью набросились на воду, которую разносили в кувшинах молодые гантки. Напившись, женщины со стоном поднимались с лавок, держась за натруженные спины. Рабам воду принесли в последнюю очередь. Набросившись на Лаюлу, те едва не вырвали у неё кувшин. Следивший за ними Гагнин вновь пустил в дело палку.

- Куда вы лезете, вонючие шакалы! Всем хватит!

Потом взглянул на бледную гантку.

- Не бойся, это грязные твари тебе ничего не сделают, пока я здесь.

Девушка попыталась улыбнуться, принимая у матроса пустой кувшин, но только жалко скривилась.

Милим быстро отнёс на кормовую палубу миску с парящей кашей. Скрестив руки на груди, Ника, усмехаясь, наблюдала за мореходом. Тот осторожно зачерпнул ложкой, подул, пожевал и удовлетворённо кивнул.

- Раздавай, - велела пассажирка Лаюле.

Усталые люди ели молча, изредка перебрасываясь короткими фразами. Девушка отыскала глазами Паули, которая сидела в компании Орри, Улсины и ещё двух ганток, но не стала её беспокоить.

Усвоив урок, маалы вели себя прилично, только вытягивали шеи да облизывались, глядя на обедавших матросов. Волосатые, покрытые красными полосами от расчёсывания, руки рабов дрожали, когда принимали от девушек миски. Наблюдая, как они пальцами запихивают в рот куски каши, Ника решила, что прежний хозяин их кормёжкой явно не баловал.

Вернув грязную посуду стряпухам, моряки и морячки вповалку разлеглись на палубе, греясь в тёплых лучах солнышка.

Ника поднялась на кормовую палубу. Поскольку в каютке никак не мог умереть Крек Палпин, капитан отдыхал на открытом воздухе, не забывая время от времени подниматься, чтобы взглянуть на море, берег и застывшего у руля Орри.