— Жаль, я надеялся на полноценный ужин.

Никита огляделся по сторонам:

— Хорошее место. Довольно людное.

— Я здесь часто бываю — офис в трёх минутах ходьбы.

— Пешком пришёл? — полушутливо поинтересовался Никита.

— Да. Я редко сажусь за руль. Почти никогда вообще-то.

— Почему, если не секрет? — Никита вспомнил, что Глеб Арнольдович ему что-то такое говорил.

— В универе проходил летнюю практику на стройке. Не кирпичи подносил, конечно, — добавил Андрей так, будто Никита мог случайно принять его за разнорабочего. — Было обрушение части конструкции, я как раз попал на тот участок… Проткнуло арматурой плечо и руку в нескольких местах, до сих пор есть проблемы.

— Я не заметил, — покачал головой Никита.

— Если нет нагрузки, то даже я не замечаю, что что-то не так, но за рулём дольше десяти минут высидеть не могу: руку начинает ломить. Плечо даже хуже. Что-то там тянет… Наверное, это не то, о чём стоит разговаривать, — добавил Андрей.

Никита понимающе кивнул.

— Тебя подвезти? — улыбнулся он. — Конечно, если по центру, а то я не успею… по своим делам.

— До Покровского бульвара, — ответил Андрей. — Я бы не отказался.

Никита опять подумал, что ему нравится, как Андрей улыбается. Совершенно по-особенному, никто больше так не умел… Ещё он подумал о том, что для Андрея не было проблемой вызвать своего шофёра или в крайнем случае такси, но он предпочёл принять его приглашение. Обнадёживающе.

— А ты не за городом живёшь? — спросил вдруг Андрей.

— Я? Нет. У меня квартира здесь. В смысле, тоже в центре, — ответил Никита, честно представляя себя до сих пор живущим у Бусыгина.

— А я хотел бы жить за городом, но чтобы не дома и заборы впритык, а большой участок. На самом деле большой.

— Ты же строитель. Что тебе мешает?

— Я… в смысле компания, мы строим промышленные объекты, бывает, спортивные сооружения. С жилищным пока не связывались, «Шахматово» — первый опыт.

— А, ты его строишь! Поэтому в «Зелёном бархате» тогда оказался? — поинтересовался Никита.

— Да, приезжал на объект.

— В воскресенье вечером?

— Дел особо нет, — пожал плечами Андрей. — У тебя, наверное, иначе.

— Что иначе?

— Активная жизнь, тусовки, клубы...

— Когда-то давно... Теперь нет: много времени уходит на работу. Я вообще как-то… успокоился, что ли.

Андрей только хотел задать ещё один вопрос, как к ним подошёл официант. Перед Андреем поставили большую тарелку с высокой и хрупкой башенкой чего-то, что, по словам официанта, было салатом из осьминога, зелёного перца, томатов, мёда и ещё нескольких ингредиентов. По поводу простого Никитиного салата официант никаких разъяснений делать не стал и быстро удалился.

Андрей, обрушив башенку и попробовав салат, всё же спросил:

— У тебя кто-то есть?

— Нет. А у тебя?

— Тоже нет.

— Странно, — прокомментировал Никита.

— Почему странно?

— С твоими деньгами… Извини, конечно, но мы же оба люди взрослые, — Никита подцепил мидию из своей тарелки и откинулся на пухлую спинку кресла.

— Могу сказать про тебя примерно то же самое: с твоей внешностью, — рассмеялся Андрей, заставив Никиту едва ли не покраснеть от накатившего вдруг волнения. — И с деньгами проблем тоже, как я понимаю, нет.

Никита предпочёл ничего не говорить про деньги:

— У меня всё закончилось примерно месяц назад, и я не тороплюсь начинать по новой, — сказал он. — Хочу решить сначала вопросы с работой, с кое-какими проектами. С Мелюзиной. Это очень важно; это я про Мелюзину, — Никита воспользовался первой попавшейся возможностью перевести разговор на лошадь и ринулся в бой: — Я не могу уделять ей время, потому что часто уезжаю. Она меня даже не узнаёт. Понимаешь, я продаю лошадь не потому, что она мне не нужна, просто обстоятельства таковы, что... В общем, я не продам её первому встречному. Мне звонила куча народу. Некоторые собираются в выходные приехать посмотреть… Но они мне не нравятся. Я отдам её только в хорошие руки, — Никита сделал небольшую паузу, чтобы следующая фраза прозвучала значительнее: — У тебя очень хорошие, — Никита перевёл взгляд на крупные загорелые ладони Андрея. — Я уверен, что ты будешь хорошим хозяином.

С последним словом он с лёгким вызовом посмотрел Андрею в лицо.

Тот глядел на свои руки и молчал. Никита, выдохшись, тоже не мог ничего сказать — и ему уже было стыдно: получилось льстиво и пошло. Позорище!

Остаток ужина прошёл как-то скомканно, так что Никита попросил счёт даже раньше, чем планировал.

Андрей поднялся из-за стола вместе с ним.

— Ты уверен? — спросил Никита. — Тебе только половину сета принесли. Тут тэйк-аут могут упаковать?

— Ерунда. Я всё равно заказываю здесь обеды, попрошу прислать завтра.

Когда они сели в машину, Никита спросил:

— Куда тебя везти?

Андрей повернулся к нему и молча рассматривал — с любопытством и немного неуверенно, словно задавая себе какие-то вопросы и не находя на них ответа.

Никита потянулся к нему первым. Их лица оказались совсем близко. Никита слышал, как часто дышит Андрей, ощущал свежий морской запах его одеколона… Он знал, что и сам сейчас дышит точно так же, если вообще вспоминает, что надо дышать: грудь, казалось, превратилась в тяжёлую, монолитную, неподвижную плиту. Там что-то сжалось и замерло, как будто от отчаяния, и Никите стало страшно: он никогда раньше не чувствовал ничего подобного — такого сильного, болезненного замирания в груди и такого острого желания прикоснуться к другому человеку… Наверное, слишком острого… такого острого, что оно почти парализовало его.