Лейла отщипывала кусочки поднявшегося теста и скатывала их в шарики.

– Он хочет получить тебя в обмен на Али?

– Да, – ответила Аиша. От утреннего холодного воздуха бросало в дрожь, и потому жар печи особенно радовал. Она вымыла руки и лицо в ведре с тёплой водой.

– Но ты же была у него в руках. Этот человек мог бы не отпускать тебя. – Лейла быстро замесила тесто. – Так зачем было тебя освобождать?

– Он хочет, чтобы я вернулась по своей воле, – с иронией сказала Аиша.

– И ты на самом деле англичанка? – Лейла была всё ещё не уверена.

– Да, наполовину.

– И твой отец был лорд? И ты говоришь по-английски?

– Да.

– Скажи что-нибудь.

– Лейла – мой лучший друг, – произнесла Аиша по-английски.

Лейла ласково ущипнула её за подбородок.

– А ты, цыплёнок, дочь моего сердца, – ответила она на том же языке. Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Ты говоришь по-английски? – воскликнула Аиша.

Лейла усмехнулась.

– Не так хорошо, как ты. Я выучила его ещё девушкой. До замужества я работала на англичан. И посмотри на себя – всё это время я даже не догадывалась, что ты англичанка, – она расплющила шарики теста в лепешки.

– Вовсе нет. Я родилась здесь.

– Пффф! – отмахнулась Лейла. – Твой отец – английский лорд. Это делает тебя англичанкой. И всё это время ты вынуждена была в страхе скрываться, переодевшись мальчишкой.

– Ты знаешь, почему, – сказала Айиша.

Лейла взмахнула покрытой мукой рукой, будто отбрасывая в сторону все известные причины.

– Конечно, я знаю, почему. Но теперь всё будет совсем иначе. Пусть этот человек, англичанин, отвезёт тебя к этой бабушке в Англию. Почему бы и нет?

– Лейла, ты знаешь, почему нет.

– Пфф! Они не знают, так почему тебя должно это волновать? Старушка присмотрит за тобой, и ты будешь заботиться о ней, а после её смерти ты станешь богатой, унаследуешь её дом, и тебе больше не о чем будет мечтать.

– Я не могу этого сделать.

Лейла хлопком расплющила шарики теста.

– Что с тобой, девочка? Это всё, о чём ты мечтала, и даже больше.

– Я знаю, но…

– Никаких "но”. Это шанс, которого ты так долго ждала. И если эта старая леди действительно твоя бабушка, ты должна поехать и заботиться о ней, потому что она – твоя кровь, а ты – её. И ты знаешь, что это правда.

Лейла отряхнула муку с рук и погладила Аишу по щеке тыльной стороной ладони.

– Только представь, Аиша, девочка: ты одна во всём мире, и вдруг узнаешь, что у тебя есть семья – это дар, величайший дар.

Её мягкие карие глаза повлажнели от волнения.

– Но я…

– Подумай не о себе, а о старой леди. Она потеряла мужа и единственного сына, и теперь, когда она на закате жизни, одна, одинока и без надежды, появляется красивая молодая внучка, которая, как она думала, мертва. Конечно, это святой дар, и ты не сможешь отказаться, малышка.

– Но мы обе знаем, что я не та, кого леди Клив хочет видеть. Ты моя семья, Лейла. Ты и Али.

Лейла покачала головой. Она взяла Аишу за подбородок и сказала:

– Послушай меня, дочь моего сердца. Какое будущее ждёт тебя здесь? Ты носишь мужскую одежду, скрываясь от тех, кто тебя ищет. Как ты выйдешь замуж? Как заведёшь детей?

– Может быть, я не хочу выходить замуж.

Лейла покачала головой, глядя мудрыми, всезнающими глазами.

– Захочешь, цыплёнок. Однажды ты встретишь сильного, красивого мужчину, и твоё сердце забьётся: тук-тук-тук, – она постучала себя кулаком по груди, – колени ослабеют, и в чреслах разольется тепло, и – ага, ты покраснела! Возможно, ты уже встретила кого-то, возможно, это англичанин…

– Нет, это твои глупости заставляют меня краснеть, – возразила Аиша. – Тепло в чреслах – скажешь же!

Она всё же почувствовала, как к щекам прилило тепло. Что с того, что англичанин показался ей привлекательным? Он красив, вот и всё.

Лейла усмехнулась.

– Ах, малышка, пока не сожмёшь сильного мужчину между бёдер и не почувствуешь, как он пронзает тебя, словно жеребец, и горячее семя изливается в твоё тело, не говори мне про глупости.

Аиша во все глаза уставилась на Лейлу, во рту у неё стало сухо от картины, нарисованной в воображении этими словами. Лейла всегда была грубоватой, но это…

– Теперь ты на самом деле покраснела, и я тоже. – Лейла со смешком обняла Аишу.

– У меня так давно не было мужчины в постели, что я и забыла, как себя вести.

– То, что происходит между мужчиной и женщиной, действительно настолько… – Аиша не могла подобрать слова, – замечательно?

Лейла вздохнула.

– С моим мужем это было именно так, хотя я знаю от других женщин, что так бывает не всегда. Но он был без ума от меня, как и я от него, и, приходя ко мне по ночам, он становился горяч, как жеребец. – Её глаза засверкали от воспоминаний.

– Но он развёлся с тобой. – Аиша не могла даже вообразить, какую боль это должно было причинить Лейле.

Свет померк в глазах Лейлы.

– Я думала, что он любит меня, и, возможно, он любил. Немного. – Она сделала беспомощный жест. – Но недостаточно. Брак – это вопрос собственности (а моя семья бедна, помнишь?) и вопрос детей, и поэтому, когда я не смогла дать мужу ребёнка, он развёлся со мной и взял другую жену. – Она задумчиво вздохнула. – Она принесла ему землю и дала сыновей, поэтому он, вероятно, и с нею горяч в постели, как жеребец.

Аиша покачала головой. После пятнадцати лет любви и доверия – вот награда Лейлы. Выкинули вон, бросили на милость этого слизняка Омара.

Вот что случается, когда вручаешь заботы о себе мужчине. Это случилось с мамой, это произошло с Лейлой. Аиша никогда не повторит ту же ошибку. Никогда.

– Ты часто думаешь о нём? – спросила Аиша.

Лейла покачала головой:

– Нет, просто… Иногда я просыпаюсь ночью, беспокойно, словно в горячке, и я скучаю… по жеребцу в моей постели.

Она посмотрела на Аишу и хихикнула:

– Посмотри на своё лицо! Тебя потрясло, что старуха говорит о таких вещах. Давай заканчивать с выпечкой. Утро проходит.

– Тридцать пять лет – это ещё не старуха, – сказала Аиша.

– Это не имеет значения, ведь я живу воспоминаниями, – вздохнула Лейла. – Я буду спать в одиночестве всю жизнь, ведь Аллах сделал меня бесплодной, а кто возьмёт в жёны бесплодную женщину? Но ты, Аиша, ты хочешь жить, скрываясь, под видом мальчишки.

Она позволила Аише осознать сказанное, и потом продолжила:

– Это не будущее, дорогое дитя, это пожизненная тюрьма.

Она была права, и Аиша это знала.

Лейла разложила кружки теста на листах для выпечки.

– Сними крышку, чтобы я увидела, довольно ли горяча печь. – Она взяла небольшой кувшин с водой и веточкой травы. Аиша сняла крышку духовки. Из печки хлынул жар.

Лейла плеснула воду вместе с травой на каменное основание печи. Вода зашипела.

– Отлично, – заявила она. – Передай мне противни.

Аиша передала противни с хлебами Лейле, которая ловко сунула их на место длинной деревянной лопатой, и затем опустила крышку.

– Напомни мне про время, – сказала Лейла. Её лицо покраснело от жара. Она начала протирать стол. – Твой отец хотел бы этого для своей единственной оставшейся в живых дочери.

Аиша поморщилась:

– Мой отец оставил меня ни с чем.

Даже хуже. Он оставил её мишенью для злых людей.

– Если бы тебе не было предначертано ехать в Англию, у тебя не появилась бы эта возможность. Кроме того, кровь есть кровь: у тебя имеются обязательства перед матерью твоего отца.

– А что, если они узнают?

– Пфф! – легкомысленно махнула Лейла рукой. – Как они узнают? Они находятся в Англии, на другой стороне мира.

– Здесь были и те, кто знал. Англичане, которые сейчас в Англии.

Люди, не проявившие никакого милосердия, никакой доброты к девятилетнему ребёнку.

– Когда они узнают, тогда и будешь беспокоиться, – сказала Лейла. – Если твоя бабушка не знала, откуда кто-то другой сможет узнать? Нет, ты должна ехать в Англию.