Райна не замечала, что рядом стоит Эдвин. Она была увлечена разговором, который возник между саксами. Но вот он заговорил.

— О чем вы? — не поворачиваясь, спросила она.

— Есть что-то подозрительное в этом брате Юстасе. Я ему не доверяю.

— Как и мне?

Положив руку ей на плечо, Эдвин начал поглаживать напряженные мускулы:

— Может быть.

Ожидая чего угодно, только не такого жеста, Райна несказанно удивилась. Что означает это нежное прикосновение? Прощение? Доверие? Удивилась, но не подала вида.

— У него язык хорошо подвешен, — проговорила она.

Но как бы там ни было, она не могла не отдать дань уважения служителю Бога за его учтивость и воспитанность, за грамотную речь.

— Да, — согласился Эдвин, — он хорошо изъясняется.

— Вы все еще подозреваете его?

— А вы нет, Райна? Я видел недоверие в ваших глазах.

— Я в самом деле плохо думала о нем, однако сегодня я уже не так уверена. Похоже, он очень умен.

— Монах находится здесь менее двух дней, — напомнил ей Эдвин. — И все же вы не можете забыть о подозрениях и обнять его?

— Нет, не совсем!

Райне хотелось, чтобы Эдвин убрал руку с плеча. Эта мимолетная нежность — после того, что было за последние дни — выводила ее из себя. А предводитель уже склонился к ее шее, затем его дыхание коснулось губ.

— Не надо, — прошептала Райна, отстраняясь. Эдвин обнял ее за талию и прижал к себе:

— Не надо? Но никто не видит нас, Райна.

Конечно, не видит: ведь она забралась подальше от любопытных глаз, в том числе и от брата Юстаса, таинственного и непостижимого. Но и здесь, в тени деревьев, девушка вовсе не желала уступать предводителю.

— Это неприлично, — пробормотала Райна, пытаясь вырваться из его объятий.

— Но мы помолвлены.

— Правда? Я слышу об этом впервые со дня приезда.

Эдвин хмыкнул:

— Конечно. Ведь ничего не изменилось.

«Нет изменилось, однако еще не пришло время сказать ему об этом», — подумала Райна. Стараясь отвлечь его от грешных мыслей, она заговорила об убийстве Томаса:

— Вы еще не нашли его убийцу?

Этим вопросом Райна буквально замучила Эдвина, задавая его, наверно, в сотый раз.

— Оставь это, Райна, — зарычал он. — Не знаю, кто он. Но пусть это останется на его совести.

Повернувшись, девушка взглянула еще раз в лицо с резко обозначившимися скулами:

— Нет. Максен Пендери сейчас обдумывает, как лучше убрать нас с этого света.

Послушав донесения шпионов, посланных следить за Пендери, Райна старалась выудить побольше сведений. Лазутчики докладывали, что замок укрепляется, из Кена привезли строительный камень и выкладывают из него здания вместо деревянных построек. Рыцари занимаются упражнениями с мечом до самой ночи. А постоянный звон и лязг металла, доносящийся из кузниц, говорит о том, что там куют оружие.

— Моя цель все та же, — напомнил ей Эдвин, и его губы, так нежно касавшиеся ее лица, вытянулись в жесткую линию. — Норманны уйдут из Англии, а те, что останутся, получат несколько футов земли для их погребения.

В каждом слове Эдвина слышалась ненависть. А Райна думала лишь о том, как побыстрее от него улизнуть. Улучив момент, она поспешила к своему шатру. Но ее остановил пронзительный женский голос. Это кричала Дора:

— Среди нас предатель! Я видела его! Своими собственными глазами видела!

Подняв дряблые руки, она бежала, спотыкаясь, к толпившимся вокруг огня саксам, и белые растрепанные волосы развевались на ветру. У Райны в голове мелькнуло смутное подозрение. Она пошла к отчаянно жестикулирующей женщине. А следом за ней — Эдвин.

— Иуда! — не унималась колдунья. — Виновник нашего поражения!

Люди зашептались. Одни поднимались с земли, подходили ближе; другие прятали лица и опускали глаза: боялись, что темный перст колдуньи укажет на них.

Обернувшись, Дора посмотрела на брата Юстаса:

— Где она или служитель Бога, кто таковым не является? — женщина прошипела это каким-то чужим, не своим голосом.

— Есть только один Бог, — отозвался монах, похоже, вовсе не испугавшийся, — Бог христиан, и он существует.

— Лжец! — завизжала колдунья и бросилась на монаха, однако ее когти царапнули пустоту, так как тот успел увернуться.

— Дора! — окликнул ее Эдвин. Старуха, вздрогнув, повернулась к нему.

— Я видела это, Эдвин, — пробормотала она. По ее подбородку бежала слюна. — Да так отчетливо… О-ох, — застонала колдунья, закатывая глаза. — Поражение саксов.

Предводитель положил руку ей на плечо, успокаивая, словно ребенка:

— Хватит!

— Но я видела!

Схватив руку, Эдвин потянул колдунью за собой, подальше от огня:

— Пойдем. Ты себя плохо чувствуешь — вот и все.

Дора подчинилась, покорно опустив руки, но вот ей на глаза попалась Райна. Выпрямившись, она ткнула в ее сторону костлявым пальцем:

— Это и есть предатель!

У девушки от страха выступил пот на лбу. Ноги будто приросли к земле. Она не двинулась с места даже тогда, когда колдунья, вырвавшись из рук Эдвина, кинулась к ней. Внезапно обретя невиданную силу, старуха повалилась на Райну и расцарапала той в кровь шею. Хорошо, что подоспел предводитель и отшвырнул колдунью.

— Она пришла за нашими жизнями! — закричала Дора. — Она предаст нас!

Прижав руку к кровоточащей шее, Райна сидела на земле, не в силах подняться:

— Нет! Я не предам вас.

— Это ты, твоя кровь не дает нам вернуть отчие земли и прогнать норманнов.

Вокруг воодушевленно заговорили люди, их тревожные голоса слились в один сплошной гул. Несмотря на принятое давным-давно христианство, у саксов были живы древние суеверия.

— Я не позволю тебе разрушить грядущее! — воскликнула Дора. — Прошлое принадлежит мне!

С этими словами старуха ударила себя в грудь кулаками:

— Я сотворила его, и я его уничтожу.

«О чем она? — думала Райна. — Почему речь идет о прошлом, а не о настоящем? Колдунья явно сошла с ума».

— Я тебе уже говорил, Дора, — процедил сквозь зубы Эдвин, — что твоя дерзость здесь неуместна.

— Но я не обманываю тебя, Эдвин, — продолжала старуха, хватаясь за полу его рубашки. — Райна… тут она не одна.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я видела еще одного предателя, который будет жить с Райной и…

Предводитель в ярости оттолкнул от себя Дору:

— Райна будет моей. Может, и я — предатель?

Умоляюще воздев руки к небу, старуха покачала головой:

— Нет, Эдвин, как бы ты этого не хотел, Райна никогда не будет твоей. Она принадлежит другому. Эта девушка должна умереть!

Эдвин замотал головой:

— Я…

— Не я ли вернула тебе жизнь, когда последний вздох слетел с твоих губ? Можешь не верить в мои видения и мое колдовство, но без них тебя не было бы в живых.

Ее слова и какое-то замешательство предводителя подействовали на некоторых саксов. Они подошли к сидевшей на земле девушке и рывком поставили ее на ноги.

— Предательница! — орал один.

— Шлюха! — кричал второй.

К ним присоединились другие, помогая унести девушку из лагеря.

— Эдвин! — позвала Райна, отбиваясь руками и ногами. — Эдвин! — Она видела, что тот, выйдя из какого-то оцепенения, сделал шаг и остановился.

В отчаянии Райна звала Этеля, но и тот не спешил к ней на помощь. Зато вмешался брат Юстас. Обогнав толпу разгневанных саксов, в чьих руках билась жертва, обреченная Дорой на смерть, монах предостерегающе поднял руку:

— Во имя Господа нашего я повелеваю вам освободить женщину! Немедленно!

Его громкий голос заставил саксов остановиться.

— Вы варвары, язычники, — презрительно продолжал служитель церкви, — если поверили в бессвязную болтовню прислужницы дьявола и не поверили мне, слуге Бога. На небесах нет места тем, кто уподобляется зверю. Вы что, хотите гореть в геенне огненной?

Райна была так же напугана его гневными словами, как и все остальные. В этот миг монах казался ангелом, спустившимся с небес, и ему нельзя было не верить.