Хэнсон возвел очи к потолку.

– Что посеешь, то и пожнешь. Господь помогает тем, кто задает правильные вопросы. Значит, вы говорите, что ее мужа избили мальчики Амато за то, что они выступали в заведении Хаммера?

У битника было теперь такое лицо, словно он сожалеет о сказанном.

– Да, сэр, – выдавил он неохотно.

– Ну, на сегодня достаточно, – распорядился Хэнсон. – Можете снова забираться в свои логова. И я думаю, что мне не надо вам напоминать, что вы не имеете права покидать пределы города. Судя по вашему виду, никто из вас не в состоянии купить билет на транспорт.

Одна из девушек остановилась рядом с моим стулом и с улыбкой посмотрела на меня.

– А вы – роскошь, – вполголоса сказала она. – Почему бы вам не зайти как-нибудь к нам в "Голден Четон"? Я бы с удовольствием обратила бы вас в нашу веру. Кто знает, может быть, и вам бы это понравилось.

Я ответил, что очень сожалею, но в 432-м году один парень по имени святой Патрик уже обратил ирландскую половину моих предков в христианскую веру. А приблизительно в 1780 году миссионеры, следовавшие за капитаном Куком, сделали то же самое с моей гавайской половиной. По этой причине, хотя ее предложение и звучит очень заманчиво, я, как полнокровный христианин, должен всячески оберегать себя от дальнейших обращений.

Лысый бродяга был единственным человеком, который меня понял.

– Очень остроумно, – кисло сказал он. – Вам бы в цирке выступать. Вы кто? Наполовину ирландец, наполовину гаваец? На вашем месте я бы уже давно сошел с ума от этого.

Если учесть, чьими устами это было сказано, я мог счесть это и за комплимент.

Сержант Кейс посадил Коннорса в камеру и вернулся в кабинет.

– Почему битникам все люди кажутся сумасшедшими, кроме них самих? – спросил он.

Я пожал плечами, мол, не имею ни малейшего понятия, и спросил Хэнсона, что он теперь собирается делать.

– Я думаю, что вызову теперь одновременно Марти и Тода. Правда, вряд ли мы что-нибудь из них выжмем. За них будут говорить их адвокаты. Но мы по крайней мере узнаем, собираются ли они перегрызть друг другу глотки.

– А что это даст?

– Выясним, что девушку убил один из людей Амато. Чтобы она не "раскололась" полностью перед тобой. Или же это был один из людей Хаммера. Такая версия тоже не исключается. Тогда Амато постарается отстранить тебя от расследования дела.

Его рассуждения показались мне слишком сложными, но Том, видимо, знал, что делает. Обычно он это знал.

– Только, прежде чем их выслушаем, уточним кое-что, – сказал Том. – Ты – на нашей стороне, а работаешь якобы на Хаммера?

Я напомнил ему, что дал слово. И добавил, что теперь я имею личный интерес в этом деле. Ведь Мейбл была убита выстрелом, который, по всей вероятности, предназначался мне. Я ухмыльнулся.

– Тем не менее мои личные чувства не помешают мне взять у Тода Хаммера три тысячи наличными и впридачу новый "мерседес".

Он невольно прыснул и попросил сержанта Кейса вызвать Хаммера и Амато с их людьми.

Они появились вместе со своими людьми: адвокатами и телохранителями. Удалось прошмыгнуть и некоторым репортерам. Все вместе они образовали солидную группу. Смотреть на их суету было даже смешно. В передней они обменивались лишь мрачными взглядами, а тут попытались выступить единым фронтом против закона и внезапно стали приветливыми и добродушными.

Тод и Марти, улыбаясь, обменивались дружественными репликами и мягко похлопывали друг друга по спине. Даже их адвокаты пожали друг другу руки.

– Я буду краток и сразу перейду к делу, – прервал их "братание" Хэнсон. – Кто из ваших негодяев застрелил Мейбл Коннорс? Или речь при этом шла о мистере Алоха? Может быть, женщина была убита случайно?

Я подумал, что оба, по совету своих адвокатов, откажутся отвечать на такой лобовой вопрос. Но я ошибся.

– Боюсь, что не понимаю вас, капитан, – невозмутимо сказал Амато. – И уверен, что мистер Хаммер тоже вас не понимает. Возможно, что у нас обоих в прошлом были темные пятна. Но уже несколько лет мы являемся честными бизнесменами.

Тод Хаммер и все четыре адвоката усердно закивали головами, Хэнсон сосредоточил свои усилия на Амато:

– У вас ведь был подписан контракт с Мейбл Коннорс и ее супругом?

– Совершенно верно, – охотно отвечал Амато. – И я забочусь о своих людях. Я уже сказал мистеру Коннорсу, что все расходы на похороны беру на себя.

– Очень великодушно с вашей стороны, – заметил Хэнсон.

– Очень, – подобострастно подтвердил один из адвокатов.

Хэнсон внимательно посмотрел на Амато:

– Но вы признаете, что несколько месяцев тому назад дали распоряжение избить брачную пару за то, что она выступала в заведении Тода Хаммера? И это уже не так великодушно, не правда ли?

Один из адвокатов кашлянул.

– К сожалению, мистер Амато вынужден отказаться от ответа на этот вопрос, так как...

– Нет, – перебил его Амато. – Вспомните, что я вам говорил в приемной, господин адвокат. Мы пришли сюда не для того, чтобы вставлять палки в колеса закона. Мы собираемся помочь закону. Конечно! – Он с серьезным видом кивнул. – Да, я посылал своих людей в "Голден Четон". Они должны были в вежливой форме напомнить супругам Коннорс, что я предпочитаю, чтобы мои люди не выступали в заведениях, которые принадлежат конкурирующим фирмам. Хотя бы в те сроки, когда у них контракт со мной. Но я твердо убежден, что Тод ничего не знал о характере контракта, когда ангажировал их.

– Разумеется, не знал, – солгал Хаммер. – А как только узнал об этом, я их уволил.

– Как на его месте поступил бы каждый порядочный человек, – закрепил эту ложь один из адвокатов Хаммера.

Хэнсон попытался подойти к нему с другой стороны.

– В таком случае, я хотел бы узнать еще кое-что, Марти.

– Пожалуйста. – Амати был сама вежливость.

– Как часто вы требовали от миссис Коннорс отдаваться хозяину студии или певцу за то, чтобы тот способствовал выходу ваших пластинок в эфир?

Амато торжественно поднял руку – и солгал:

– Ни разу! Мне бы и во сне не пришло в голову требовать от такой порядочной женщины, чтобы она пошла на такое.

Это уже было кое-что. Особенно если припомнить, что Марти уже дважды обвинялся в сводничестве.

– Понятно, – сказал Хэнсон. – А что вы скажете по этому поводу, Тод?

– Что вы, собственно, имеете в виду?

– Вы бы смогли предъявить девушке, которая заключила с вами контракт, какие-то аморальные требования?

Хаммер ненадолго задумался, а потом сказал:

– Только в том случае, если бы во мне взыграла кровь.

Все рассмеялись, кроме Хэнсона, сержанта и меня.

– Ах, вот как! – воскликнул Хэнсон и, не давая Хаммеру опомниться, взорвал свою бомбу: – Скажите мне, Тод: это вы распорядились убить Мейбл Коннорс или нет? Потому что хорошо знали, что ее показания под присягой наверняка нанесут конкуренту значительный ущерб! Вот вы и постарались, чтобы все подозрения пали на Амато.

Господа из "Блюзберда" немного отодвинулись и были уже не так любезны.

Лицо Хаммера залила краска, и сетка морщин внезапно проступила на его лице, когда он запротестовал:

– Нет! Разумеется, я этого не делал! Да зачем мне это?

– Но ведь вы, – неумолимо наступал Хэнсон, – наняли мистера Алоха на очень выгодных условиях, чтобы он помог Томми избежать газовой камеры. – Он с довольно хорошо разыгранным равнодушием посмотрел на меня. – Мистер Алоха отказывается сообщить нам, каким путем он собирается это осуществить. Но я почти уверен, что вы пытаетесь доказать, что Мэй Арчер убил не Мулден, а Марти, но вся вина легла на Томми-Тигра.

Сторона Амато стала еще более хмурой. Теперь уже никто из них не улыбался. А Хэнсон продолжал травить их.

– Правда, покушение на мистера Алоха перед зданием полиции заставляет в какой-то степени поверить мистеру Хаммеру.

– Все это ложь! – вскричал Амато. – Ни я, ни кто-либо из моих людей не имеют никакого отношения к убийству! И к попытке убить Алоха! И если Тод Хаммер утверждает это, то он лжец!