— Деловая женщина всегда должна носить при себе зубную щетку и запасные колготки, — учила ее главный редактор еще той старой газеты, куда она в девятьсот мохнатом году пришла после университета.

По крайней мере с этим Агнии всегда как-то везло. И вот, пожалуйста. Можно сказать, поворотный момент судьбы, а в результате страшная голова дополнена еще и ногами… Если бы оставалось хотя бы минут двадцать, чтобы спуститься на улицу к киоску у метро. Но этих минут у нее не было. Да и денег ведь тоже не было. К тому же второй раз ей наверняка не выдадут пропуск. Скажут: «Мы уже вам выписали». И тогда придется узнавать местный телефон главного редактора, дозваниваться к ней, а она может, не дождавшись, уйти.

Агния продолжала потерянно стоять у зеркала, не решаясь сделать новый шаг. Мимо нее, быстро поднявшись по лестнице прошла какая-то деловая дама. Дама держала около уха трубку, и Агния услышала, как она сказала собеседнику довольно решительным деловым голосом:

— Нет, только не сейчас, сейчас я жду автора из Ленинграда — и не успела Агния подумать о том, что это говорят именно о ней, как дама, приостановившись у ближней двери, взглянула на нее и спросила: — Агния Евгеньевна?

— Да, это я, — подтвердила Агния не своим голосом.

— Простите, я заставила вас тут ждать несколько минут. У директора были вопросы…

И Агния, входя следом за нею в кабинет и стараясь поворачиваться тем боком, где колготки были целыми, все же мгновенно почувствовала, что это, так сказать, человек ее тусовки: наверняка филфак и прежняя работа в большом государственном издательстве.

— От кофе не откажетесь? У нас хороший кофе, — главный редактор улыбнулась одновременно и доброжелательно и по-деловому, сразу же предложив удобное современное пластмассовое кресло напротив себя, чуть ближе к углу стола. — Или

чай? Хотите с бергамотом?

Агния придвинула к столу ногу так, чтобы дыра была незаметна. Обычно она пила кофе, но тут решила проявить скромность и остановилась на чае.

— Манюша, принесите быстренько чай, — попросила главный редактор кого-то по внутренней связи и снова повернулась к Агнии. — До того, как вас пригласить, я просмотрела ваши театральные публикации…

И Агнии показалось, что главный редактор сказала это как-то странно. «Сейчас объявит, что передумали», — с тоской подумала она и несмело выдавила:

— И как они вам?

— Понравились. — Дама снова улыбнулась. — Иначе бы я вас не позвала. Проект договора готов, сейчас мы внесем в компьютер ваши реквизиты и распечатаем. Редактор вашей серии у нас заболела, поэтому сегодня мне приходится заниматься всем. Да, я не помню, называла ли свое имя и отчество. Меня зовут Людмила Серафимовна… Людмила Серафимовна Боголюбова.

— Но перед тем как подписывать договор… — начала Агния фразу, которую много раз репетировала, готовясь к поездке.

Дальше следовали слова: «… я бы хотела уточнить предварительные условия». После этого, как советовали Агнии многоопытные коллеги, ей должны были дать для изучения проект договора. В принципе, она могла даже не сразу подписывать его, а взять домой на день-два, чтобы показать юрш> там, вставить свои предложения или поправить невыгодные для нее, автора, условия.

Однако сейчас Агнии вдруг показалось, что ее голос прозвучал чересчур нахально, тем более, при ее-то нынешнем виде. Она растерялась и забыла все слова, которые должна была произнести.

А Людмила Серафимовна продолжала смотреть на нее с таким недоумением, что у Агнии сама по себе вырвалась совсем иная фраза:

— Для начала меня в вашей Москве ограбили, и я даже не смогла сделать прическу, как собиралась. — И тут Агния совсем уж неожиданно для себя заплакала. Отвернувшись, она пыталась унять слезы, но те не останавливались. И тогда Агния добавила: — Вы представляете, как все глупо получилось! Я так готовилась и вот… — Понимая, какую жалкую роль играет она во всей этой сцене, Агния наконец собралась и выдавила: — Простите меня, Бога ради. Если можно, я выйду минут на пятнадцать, а потом войду и сразу подпишу ваш договор.

В это время зазвонил телефон, Людмила Серафимовна быстро заговорила с кем-то, и Агния, обрадовавшись паузе, вытерла, как могла, слезы вместе с растекшейся тушью, а потом выложила паспорт с карточкой, куда она напечатала на компьютере ставшие необходимыми при бухгалтерских расчетах длинные ряды цифр…

Юная секретарша внесла подносик с ароматным чаем в красивой чашке, ванильные сухарики в цветной присыпке. Вид Агнии ее нисколько не удивил, словно в этом кабинете плакали, размазывая тушь, подряд все авторы. Через несколько минут она вернулась с листами напечатанных на принтере Экземпляров договора.

Агния, которая никогда прежде не подписывала издательских договоров, взяла их так бережно, словно ей вручали диплом о присвоении Нобелевской премии.

— Давайте, я сразу поставлю подпись, где надо, и пойду, — предложила она закончившей разговор Людмиле Серафимовне — Простите меня, что я тут пустила слезу. Все так глупо получилось!

— А изучить! Вы же должны изучить свой договор! — изумилась главный редактор. — Я хотя бы скажу, что у вас тут за бумаги. Это — типовой, такой же точно мы подписываем со всеми нашими авторами. — Она поднялась со своего места, достала свою косметичку и придвинула ее к Агнии. — Я вас очень хорошо понимаю, Агния Евгеньевна. Меня саму недавно ограбили. Причем в собственном подъезде. Спокойно прочтите весь текст, я покину вас минут на десять. Вы его изучайте и приводите себя в порядок. Если нужно, пользуйтесь всем, что здесь есть. — И она указала на косметичку.

Первым делом после ее ухода Агния достала зеркало и, насколько получилось, вернула лицу пристойное выражение, А затем стала изучать текст, вчитываясь в каждую фразу.

— Ну как, все в порядке? — Вернувшаяся главный редактор смотрела на нее с той же любезной, но и деловой улыбкой.

— Спасибо вам за все. Только я тут немного не поняла, — начала, волнуясь от смущения, Агния. — Книга передается издательству бессрочно, так?

— Естественно. Это наш проект, наша идея. Но вы имеете право написать другую книгу о том же герое… через три года, под другим названием и без текстуальных совпадений. То есть совсем новую.

— Теперь ясно, — неожиданно для себя перебила ее Агния. — Но тут, по-видимому, какая-то опечатка. Гонорар — целых семь процентов. Я прикинула, ведь каждая такая книга стоит примерно сто рублей. А тираж в договоре — пятьдесят тысяч. Это же получается космический гонорар! Огромные деньги! Тут что-то не так? — Агния с трудом выговорила эти слова.

— Ах, это! — весело сказала главный редактор. — Я вас забыла предупредить, решила, что вы знаете. В договоре речь идет об отпускной цене, вы прочтите внимательно. О той цене, по которой издательство продает книгу оптовикам. А уж те накручивают, кто во что горазд, да еще магазин добавляет свои проценты. И еще: мы никогда не выпускаем таким тиражом, чтобы сразу пятьдесят тысяч. Сначала пробный — пять. А потом допечатываем. — Она объясняла это терпеливо, с мягкой улыбкой. — Так что не пугайтесь, чего-чего, а космического гонорара вы не получите. Но зато у нас без обмана. Мы привыкли уважать автора. И аванс платим сразу при заключении договора. Кстати, тот, который указан, вас устраивает?

Агния чуть было не проговорилась, что давно уже не получала за один раз столько денег, но вовремя одернула себя и спросила деловито:

— Я могу подписать?

— Сначала я вас покажу директору, он хотел дать несколько рекомендаций, если они будут приемлемы, тогда сразу и подпишете, а после этого провожу в бухгалтерию. Москвичам мы обычно платим в течение десять дней, но чтобы вам не ехать снова…

— Я правильно поняла, — переспросила Агния, идя рядом с нею по коридору и стараясь не показывать счастливого волнения, — прямо сегодня я получу аванс?

— Постараюсь, чтобы прямо сегодня. Хотя бы в знак компенсации вашей потери. — Главный редактор продолжала улыбаться все той же деловой и одновременно любезной улыбкой, и Агния подумала, что и она попробует научиться такой улыбке.