Нелепое фанфаронство Крэга на крыше магазина и слова, сказанные им после падения на землю, как будто опровергали преднамеренное убийство. Во время лечения Крэга в больнице следственной тюрьмы сотрудники Скотланд-Ярда добивались от него нужного признания и преуспели в этом.

– Я целился в голову, – сказал Кристофер, – полицейский свалился как мешок. Во мне было столько ненависти к тем, кто засадил моего брата, что я хотел обязательно убить кого-то из них.

Когда при слушании дела было прочитано признание Крэга, он заявил, что не помнит такого заявления со своей стороны. Выяснилось, что в больнице перед допросом ему давали пентотал. Этот препарат, как объясняется в одном полицейском отчете, называют сывороткой правды. В отчете упоминалось, что обработка арестованных перед допросом этим – средством отнюдь не является редкостью. «Пентотал применяют, чтобы человек становился раскованнее и говорил откровеннее, чем обычно».

В ходе процесса Скотланд-Ярду не было поставлено в упрек, что он использовал «сыворотку правды». Обвинитель Хэмфри отмел все сомнения словами:

– До того как получить хоть одну таблетку, вы говорили: «Надеюсь, я перестрелял всю банду». Таким образом, вы признали преднамеренность своих действий.

Допрашиваемый о событиях 2 ноября Крэг отрицал, что убил полицейского намеренно. На вопрос председателя суда, с какой целью был произведен первый выстрел, обвиняемый ответил:

– Стрелял в пол, ни в кого не целился.

– Но попали в сержанта, стоявшего перед вами. Как объясните этот факт?

– Не знаю. Может быть, пуля попала рикошетом. Или дрогнула рука. За трубой мне было плохо видно.

– Зачем вы вообще стреляли?

– Я хотел отпугнуть полицейских, чтобы они меня не схватили.

– На каком расстоянии находился от вас констебль Майлс, когда вы убили его?

– Я не видел. Было темно. Я заметил только, что полицейский движется в мою сторону.

– У вас было намерение застрелить полицейского?

– Никогда у меня не было такого намерения. Я только хотел избежать ареста. Потому я стрелял во все стороны.

– Здесь упоминалось, что вы угрожали полицейским. Зачем?

– Я хотел пригрозить им, чтобы они не подходили близко.

– Что вы думали о себе, когда стояли с револьвером на крыше?

Крэг на несколько секунд задумался.

– Что это похоже на кинофильм, – ответил он тихо.

На другие вопросы он отвечал быстро и громко.

В заключение Крэга спросили о роли Бентли в событиях.

– Дерек Бентлн все время что-нибудь кричал вам. Как влияли его слова на ваши действия?

– Первый его выкрик я не расслышал. Полицейские тоже ведь кричали со всех сторон. Но дерековские глупости меня не интересовали.

– Отчего?

– Дерек не мужчина. Он трус. Он бегал за мной, как собачонка, и я брал его иногда с собой в кино.

– Вы заранее договорились об ограблении 2 ноября?

– Нет, сэр. Я случайно встретил Дерека, и мы пошли на дело.

После Крэга пришла очередь Бентли отвечать на вопросы.

– Расскажите о событиях после вашего прихода к магазину, – потребовал лорд Годдард.

– Крис перелез через изгородь, и я за ним. – Бентли отвечал надтреснутым, спотыкающимся голосом. Он казался робким, даже испуганным и часто заикался.

– Вы договорились об ограблении заранее?

– Нет, сэр. Крис в автобусе сказал мне о магазине. Я давно хотел попробовать и делал все, как велел Крис.

– А что он велел?

– Чтобы я не беспокоился и лез за ним. А потом я делал то же, что и он.

– Вас схватили сразу. Вы пробовали вырваться?

– Сначала я вырвался. Но потом уже не сопротивлялся.

– У вас в кармане был кастет. Вы использовали его?

– Я даже не вспомнил о нем. Когда меня скрутили, я очень пожалел, что ввязался.

– Вы кричали приятелю, чтобы он задал полицейским. Что вы имели в виду?

– Я видел что-то похожее в кино, а Крис должен был отогнать полицейских.

– Вы знали, что Крэг будет стрелять?

– Я даже не знал, что у него с собой револьвер.

Этот ответ был явной ложью и произвел соответствующее впечатление на присяжных. Ответ имел определенные последствия при вынесении приговора. А следующее высказывание, которым Бентли хотел завоевать симпатии, окончательно погубило его.

– Что вы подумали, – спросил лорд Годдард, – когда вас схватили, а Крэг начал стрелять?

– Меня вовсе не схватили. Полицейский сбил меня с ног, и я просто остался лежать. Потом другой полицейский смотрел, чтобы я не встал. Если бы я захотел, то легко мог бы вывернуться. Но я не хотел быть с Крисом за трубой.

В этот момент обвинитель вмешался в допрос Бентли и попросил слова.

– Я констатирую, – сказал Хэмфри, в упор глядя на присяжных, – что обвиняемый Бентли не считал себя взятым под стражу, когда призывал своего приятеля убить полицейского и когда Крэг последовал этому призыву. Тот, кто не находится под стражей, несет ответственность за все происходящее. В этом смысле Бентли виновен в преднамеренном убийстве наравне с Крэгом. Он ведь не кричал приятелю, чтобы тот прекратил стрельбу. Ничего подобного он не сделал. Наоборот, когда его стаскивали с крыши, он сообщил об этом Крэгу. Разве его слова не означали, что можно стрелять дальше, что крыша свободна?

– Я боялся, – пролепетал Бентли, – что он попадет в кого-нибудь, в полицейского или в меня. Мы собирались грабить, но не убивать.

Защитник Крэга, адвокат Пэррис, согласился в своем заключительном слове, что его подзащитный виновен в смерти констебля Майлса. Он настаивал только на непреднамеренности убийства. В ночной темноте Крэг не мог целиться, он совершенно случайно попал полицейскому в лоб. Данный аргумент защитника был убедителен. Те полицейские, которые участвовали в операции 2 ноября, подтвердили, что до начала стрельбы луна слабо освещала место действия, а потом стало совершенно темно.

Пэррис указал, кроме того, на недействительность признания Крэга следователям Скотланд-Ярда, так как оно было сделано под воздействием медикаментозных средств; он обратил внимание на чувство ущербности своего подзащитного и его желание самоутвердиться с помощью огнестрельного оружия.

Адвокат Кэссел защищал Дерека Бентли. Его защита не удалась. Он построил ее на двух опорах, одна из которых оказалась гнилой. Присяжные смогут признать его подзащитнош виновным только в том случае, так аргументировал Кэссел, если тот на самом деле знал, что у Крэга с собой револьвер. Не следовало поднимать этот вопрос, Бентли в этом пункте уже солгал и тем раздражил присяжных. Если он сразу же, оказавшись в руках полиции, начал уверять, что уговаривал Крэга не стрелять, то он должен был знать о револьвере. Кроме того, Крэг так любил похваляться оружием, что трудно было предполагать какое-то изменение его привычек на этот раз.

Второй аргумент состоял в том, что Кэссел собрал все факты, говорившие против роли Бентли как подстрекателя. Сам по себе этот аргумент был правилен. Но адвокат уже потерял много в глазах присяжных из-за первой уловки и, кроме того, забыл взять заключение экспертов о недостаточном умственном развитии подзащитного. Его речь не произвела впечатления.

Обвинитель, несмотря на подтвержденное обоими подсудимыми лидерство Крэга, изобразил действия обоих как равноценные. Крэг совершил преднамеренное убийство, а Бентли был подстрекателем.

– Поэтому я призываю вас, – обратился Кристмас Хэмфри к присяжным заседателям, – признать обоих молодых людей в равной степени виновными в преднамеренном убийстве.

В заключительном слове старший судья постарался разграничить глубокие причины преступления Крэга и сущность обвинения.

– Не принимайте во внимание, – сказал Годдард, – все соображения о фильмах, комиксах и подобной литературе. О них всегда заходит речь, если на скамье подсудимых сидят молодые правонарушители. Фильмы не имеют отношения к событиям на Тэмворт-роуд.

Затем он напомнил об особых правах английских полицейских и высказал в связи с этим свое мнение о преступлении: