— Ты что, динамишь меня или просто забыла? — шутливо спросил Майкл.

— Майкл… — Она посмотрела на часы: четверть десятого. — Знаешь, я совсем не настроена…

— Брось! Я прервал деловую встречу, чтобы поужинать с тобой.

Сейчас она как никогда нуждалась в утешении. Ей хотелось, чтобы ее обняли и сказали, что все будет хорошо.

— Я еду.

Морин сидела в такси, тупо уставясь в пространство. В ресторане, когда метрдотель уже вел девушку к столику Майкла, в ее душу вдруг закрались сомнения. А сможет ли Майкл, простой смертный, облегчить ее скорбь по ушедшему дорогому человеку?

Он встал и поцеловал ее. Усевшись напротив, она заметила, что он заказал шампанское. Бутылка была наполовину пуста.

— Ты жутко выглядишь. Что случилось? — спросил Майкл.

— У меня умер дядя.

Глаза ее налились слезами, но она крепко зажмурилась и залпом выпила бокал шампанского, пожалев, что это не виски.

— Тот, который жил в Техасе?

— Да.

— От чего он умер?

— Н-не знаю, — ответила Морин. И в самом деле, как же она не задала секретарше мистера Крэддока такой важный вопрос? — Я позвонила адвокату, который оставил сообщение на автоответчике. Он хочет, чтобы я организовала похороны.

— Понимаю. — Майкл взял ее за руку. — Завтра ты должна уехать?

— Да. Я знаю, у тебя есть для меня работа…

Он сжал ее руку.

— К черту работу! Я же не тиран какой-то. Ты не виновата, что так получилось. Конечно, было бы прекрасно, если бы ты осталась со мной… и с журналом. Но ты не можешь.

Морин улыбнулась:

— Майкл, ты так добр ко мне.

— Знаю. И ты не забывай об этом. Слушай, ты хочешь есть?

Она покачала головой:

— Да нет.

— Я тоже. Во всяком случае, теперь у меня пропал аппетит. Может, поедем ко мне? Мы не виделись почти две недели, и…

— Отличная идея.

Заплатив по счету, Майкл взял Морин под руку и вывел из ресторана. Такси доставило их на Пятую авеню — там располагалась квартира Майкла. Когда они остались наедине, он обнял ее и, гладя по плечу, по руке, говорил старые как мир пустяки, которые всегда говорят любимому человеку, когда ему плохо.

В постели Майкл сдерживал себя, был ласковее, чем обычно. Он держал ее в объятиях, пока не уснул Морин перекатилась на бок, все еще надеясь найти утешение в его нежности. Но внутри ее была пустота. Она не испытала радости от любовной близости. Наверное, так чувствует себя любой человек, когда над ним нависнет тень смерти.

Морин опять зарыдала. Она старалась не шуметь, и все же разбудила Майкла. Он привлек ее к себе.

— Не плачь, пожалуйста. Я знаю, как тебе сейчас тяжело, но это еще не конец света.

— Ты не понимаешь, Майкл. Кроме дяди Мака, у меня никого нет… не было…

— Но… у тебя есть я.

Она уткнулась лицом в его плечо, чтобы он не увидел случайно ее глаза в озарявшем комнату лунном свете.

— Да, Майкл, у меня есть ты, — пробормотала она, но почему-то ей не стало от этого легче.

В четыре часа следующего дня Морин уже стояла в муниципальном аэропорту Кервилла. Поскольку с Кервиллом не было воздушного сообщения, ей пришлось заказать билет на чартерный рейс из Хьюстона По счастью, интервал между двумя рейсами составлял всего один час За годы своей работы Морин приходилось летать на самых причудливых «летательных приспособлениях», как она называла эти подновленные допотопные самолеты. Морин не боялась их.

Как правило, они были не менее надежны, чем лайнеры на коммерческих рейсах. Но сейчас она летела не па натурные съемки и не ждала радостей от этой поездки. Спускаясь по стальному трапу маленького самолета, она чувствовала себя совершенно опустошенной.

Сильвестр Крэддок изменил свой дневной график работы, чтобы встретить самолет Морин. Он сразу же подошел к ней, поскольку она была единственной женщиной среди пассажиров.

— Здравствуйте, мисс Макдональд, как долетели?

Морин пожала руку высокому стройному мужчине в сшитом на заказ ковбойском костюме темно-песочного цвета.

— Спасибо, хорошо.

Он вернул на голову свою ковбойскую шляпу и взял у девушки большую сумку-рюкзак.

— Это слишком тяжело для дамы… Позвольте, я понесу еще и чемодан, сказал он.

— Ничего страшного, я сама, — отозвалась Морин.

Скользнув взглядом вниз, она обратила внимание на его дорогие кремовые ботинки, потом с улыбкой заметила галстук — шнурок с серебряным зажимом, украшенным бирюзой. У ее дяди был такой же галстук.

Крэддок подвел девушку к новенькому сверкающему темно-синему «кадиллаку». Пока он укладывал ее вещи в багажник, она разглядела, что на машине еще остались наклейки торговой фирмы.

— У вас отличная машина, — сказала Морин, пытаясь Завязать легкий разговор.

— Спасибо. Я только что закончил выгодное дело и решил сделать себе подарок.

Адвокат придержал дверцу машины и даже подхватил кончик пышной юбки девушки, чтобы не защемить подол.

Как только он завел мотор, Морин спросила:

— От чего умер мой дядя?

— От сердечного приступа. Смерть наступила быстро, мисс Макдональд.

— Можете называть меня Морин. — Она не привыкла к этой чрезмерной южной галантности. — Насколько я знаю, у него никогда не было проблем с сердцем.

— Я понимаю, о чем вы думаете. Пятьдесят шесть — еще не возраст. Черт возьми, я сам всего на несколько лет моложе, — проговорил он задумчиво, — но Мак слишком много вкалывал на своем ранчо. Это тяжелый труд. А помощников не было.

— Когда я к нему приезжала, у него были помощники Правда, это было семь лет назад.

— Десятник, горничная и два бродяги не в состоянии справиться с таким огромным хозяйством. Около четырехсот тысяч акров — это не шутка.

— Четыреста тысяч? Я думала, у него сто тысяч!

— Столько он купил сначала. Но за последние десять лет он то тут, то там докупал маленькие участки. До недавнего времени мало кто знал об этом. Он делал свои дела молчком.

— И все это время вы были его поверенным?

— Не совсем. Мак не слишком доверял юристам. Но я составил его завещание. Полагаю, это интересует вас прежде всего.

— Что?

— Завещание. Ранчо. — Он понимающе усмехнулся.

Морин взвилась.

— Я приехала сюда, чтобы достойно похоронить моего дядю, — резко сказала она.

— Простите, просто насколько я знаю вас, Нью-Йоркцев, вы любите сразу переходить к делу. Я думал…

— Вы не правильно думали, — перебила его девушка. Она вдруг поняла: то, что она принимала за галантность, па самом деле было пренебрежением. Интересно, кого он презирает больше — женщин или Нью-Йоркцев?

Они въехали в город по 27-й трассе и через центр Двинулись на запад, к ранчо.

Крэддок прервал напряженное молчание:

— Он оставил вам все: ранчо, скот, права на добычу руды, наличность.

— Все? — переспросила Морин. Только тут до нее дошло, что у дяди не было других наследников. — И что мне с этим делать?

— Мои совет — продать. Вы не осилите такое хозяйство.

Поблизости есть несколько фермеров, которые уже выразили заинтересованность в этом ранчо. Думаю, вам легко удастся сбыть его с рук.

— Сбыть с рук… Но почему? С ним что-то не так?

Крэддок вновь смерил девушку высокомерным взглядом.

Она стиснула зубы, но смолчала.

— Ранчо не очень ухожено. Это всем известно. Старина Мак уделял хозяйству слишком мало внимания. У него были дела поважнее.

— Не понимаю. О чем вы?

Адвокат усмехнулся:

— Золото, милая леди. Старина Мак был уверен, что на его участке есть золото. Он говорил, что конкистадоры фургонами зарывали этот металл среди его холмов Весь доход от ранчо — все до последнего цента — он тратил на рудные разработки. Если он не возился со скотом, то копал землю в поисках золота. Не знаю, что именно его сгубило — каторжный труд или сознание того, что никакого золота он никогда не найдет.

— Бедный дядя Мак… — прошептала девушка.