Уотсон заговорил снова, но она его не слышала. Затем он ушел, и она осталась одна. Одна в этой пустоте. И оцепенела.

Прошла еще неделя. Постепенно Бет рассчитала всех слуг, распродала мебель и ковры, чтобы оплатить самые неотложные счета.

И наконец однажды она огляделась вокруг: огромный дом с мраморными полами и олимпийским бассейном, позолота и холодные пустые комнаты… Неожиданно Бет поняла… Поняла, что больше не хочет здесь оставаться, а может, не хотела никогда.

Тот, к кому стремилось ее сердце, был где-то в пути. Теперь она принадлежала этому чувству гораздо больше, чем пустым стенам своего дома. Стенам, которые служили тюрьмой ее матери. И даже ей. Она чувствовала себя здесь в безопасности, но безопасность, как и многое в ее жизни, оказалась иллюзией.

С Диком она нашла что-то гораздо более ценное. Саму себя. Или Дик нашел ее – снял все эти поверхностные слои и открыл настоящую Бет, как редкий драгоценный камень.

И теперь она хотела больше всего на свете, чтобы Дик вернулся.

Уотсон Ренфрю выглядел обеспокоенным, когда она, улыбаясь, открыла ему дверь. Слегка нахмурившись, он смотрел на нее.

– Ты сказала, что это срочно. Я все бросил и приехал.

– Это действительно срочно, Уотсон. Входи. Будешь кофе?

– Да, пожалуй. – Он следил, как она налила ему кофе, добавил сливки и откинулся в кресле. – Я слышал, что ты продала коллекцию старинных автомобилей своего отца?

– Да, ее увезли вчера.

– И собираешься проводить аукцион? – Он чувствовал себя неловко. – Бет, прости меня за эти слова, но ты уверена, что поступаешь правильно? Как только люди поймут, что у тебя трудности с деньгами, они набросятся на тебя…

– Денежные затруднения? – Бет засмеялась, – Уотсон, я банкрот. И это правда. А что касается людей – кому до этого дело? Я скоро никого из них не увижу.

– Бет! Что это значит?! – Он посмотрел на нее с опаской.

– Я уже не та, что два года назад, – произнесла она спокойно. – Я не могу просто притвориться, что ничего не случилось. Что я не изменилась.

– Но ты все еще Элизабет Робин! – упрямо запротестовал он. – Это-то хоть не изменилось?!

– Разве? – Она улыбнулась, возвращаясь мысленно к высокому голубоглазому человеку, который похитил ее сердце, даже не прилагая к этому особых усилий. – «Ад на колесах»…

– Ты что-то сказала? – Уотсон удивленно посмотрел на нее.

Бет громко рассмеялась.

– Продай его! – сказала она спокойно, окидывая взглядом холодную комнату.

– Продать что? – Уотсон был крайне удивлен. – Дом?

– Все. – Бет бросила бумаги на столик. – Дом, коттедж, все!

– Бет! – Он выглядел настолько шокированным, что она улыбнулась.

– Кое-что я все же хочу оставить. Отцовские удочки, книги, стол дедушки и его кожаное кресло, в котором он сидел и читал мне сказки. И кое-что из вещей моей матери – ее серебряные щетки, коллекцию дрезденских статуэток, – я их всегда любила. Еще некоторые вещи. А остальное… – Она снова огляделась, как бы видя комнату в первый раз. – Я думала, что люблю этот дом, а сейчас остались лишь воспоминания. Но я захвачу их с собой. – Она повернулась и посмотрела на Уотсона. – Продай его.

– Но… но где ты будешь жить? Куда ты пойдешь?

– Я буду женой водителя грузовика, – сказала она, внезапно ощутив радость. – Я собираюсь печь пироги с вишнями, рожать детей и быть счастливой.

– Детей? – Он недоверчиво повторил это слово, как будто оно было странным, чужим и он не знал, что оно обозначает.

– Детей, – с удовольствием ответила Бет. – Детей Стэнли.

– А… деньги? От продажи?

– Там что-нибудь останется?

– Может быть, но немного.

– Оставь треть для меня – через несколько недель я сообщу свой адрес. Остальное отошли Диане Моузли… – Улыбаясь, она сунула руки в карманы. – Порадуйся за меня, Уотсон. В первый раз в жизни я знаю, кто я такая. И это самое прекрасное чувство в мире!

– Какая ужасная ночь! – Официантка Кэт улыбнулась, наполняя его чашку кофе. Как бы желая подтвердить ее правоту, порыв ветра с дождем налетел на окна кафе, и они задрожали. – Не хочешь кусочек пирога? – Она склонилась над столом и улыбнулась ему. – Вишневый пирог очень хорош сегодня.

– Нет, спасибо. – Дик ответил ей улыбкой. – Я выпью кофе и отправлюсь.

Она скорчила гримаску.

– Но там так мерзко – сообщали, что дождь и ветер не стихнут до утра. – Она посмотрела на него. – Как я говорила прежде, она должна быть особенной.

– Кто?

– Та, из-за которой в твоих глазах появилась такая грусть, – улыбнулась Кэт. – Дорогой, да на тебе написано, что ты влюблен.

Дик поморщился, не желая об этом говорить. Стоило ему закрыть глаза – и Бет была рядом: летящие светлые волосы, глаза, сверкающие от любви и радости, теплые мягкие губы…

– Если захочешь поговорить об этом, дорогой, только скажи мне. – Кэтрин потрепала его по руке. – Я умею утешать разбитые сердца.

Дик сделал последний глоток, глядя, как она идет прочь. Без сомнения, на нее приятно смотреть. Но сейчас ему ничего не хотелось.

В этот момент дверь распахнулась от порыва ветра с таким грохотом, что все переглянулись. В комнату ворвалась ледяная изморозь, сверкая в неоновом свете вывески, и, только когда легкая фигурка придержала дверь и захлопнула ее, Дик понял, что кто-то вошел вместе с непогодой.

Во внезапно наступившей тишине все посмотрели на незнакомку. И Дик, медленно опуская чашку с кофе, почувствовал необыкновенное волнение.

Это была женщина, стройная и не очень высокая, одетая в джинсы, свитер крупной вязки и джинсовый же анорак – капюшон прикрывал ее волосы от дождя. Она отбросила его, потрясла головой, и на плечи упали светлые волосы, блестевшие от дождя.

Лицо женщины сверкало от дождевых капель и было бледным от холода. Она задержалась в дверях, оглядываясь. И Дик действительно ощутил, как задрожала земля, когда глаза цвета бренди посмотрели на него.

Женщина чуть улыбнулась и пошла к нему.

– Эй, красотка, я тебя знаю? – Кэт с любопытством посмотрела на незнакомку. – Ты уже была здесь, правда?

– Целую жизнь тому назад, – ответила та, улыбаясь. – Тогда я даже не была сама собой…

Дик откинулся на скамейке и медленно улыбнулся ей, затем носком сапога зацепил стул и подтянул его к себе.

– Ты хорошо выглядишь, мисс Робин.

– И ты, Стэнли! – Она сбросила на пол рюкзак, а затем села на стул, проводя пальцами по мокрым волосам. – Тебя трудно найти. За последние три дня я познакомилась почти с половиной водителей грузовиков к северу от границы штата, пытаясь отыскать тебя.

– Ты… остаешься? Или проездом? – Он не мог надеяться и говорил себе, что у него нет никакого права.

– Это зависит от тебя. Ты хочешь, чтобы я осталась?

Их взгляды встретились.

– Ты знаешь ответ.

В уголках ее губ заиграла улыбка.

– Я должна сказать, что разорена. Почти. Мне удалось сохранить немного денег, оставшихся от продажи дома, достаточно, чтобы внести взнос за грузовик…

Дик нахмурился:

– Он растратил все?

– Все.

– Бет, мне очень жаль. – Он взял ее холодную руку в свои, согревая.

– Не стоит. Я даже не жалею об этом. – Она внезапно улыбнулась. – Спенс О'Делл предложил мне работу, представляешь? – Ее смех, как воспоминание о солнечных и теплых днях, наполнил комнату. – Думаю, что за этим стоит Крис. Однажды высокий стройный человек с холодными как лед глазами появился у моих дверей и сказал, что хочет взять меня на работу. Он сказал совершенно определенно, что не часто приглашает на работу женщин, что тренировки будут очень тяжелыми и что девяносто процентов отсеиваются как раз в это время… Даже если я выдержу испытания, он все еще может отказать мне. Но если все будет в порядке, я приобрету потрясающую профессию!

Дик засмеялся. Он сжал пальцы Бет, не сводя с нее взгляда.

– И ты собираешься согласиться?